Бродяжья сказка
Шрифт:
– Там вы его и сцапали?
– спросил пан судья.
– Где там!
– сказал незнакомец.
– Я уже бежал к нему по берегу моря, но в эту самую минуту ветер переменился, и котелок покатился опять на запад. Я - за ним. И так, представляете, гоняли мы по всему Китаю, потом по всему Туркестану то пешком, то в паланкине, то на лошадях, то на верблюдах, пока наконец в Ташкенте он не сел в поезд и не поехал опять в Оренбург. Оттуда - в Харьков, в Одессу, а там и в Венгрию, потом повернул на Оломоуц, Чешск Тршебов, на Тыниште и, наконец, опять сюда. И тут я его пять минут назад поймал на площади, когда он собирался
С этими словами показал он свой котелок. Вид у него, правда, был довольно потрёпанный, но, в общем, никто бы не сказал, что он такой отчаянный гуляка.
– А теперь поглядим, - воскликнул незнакомец, - цел ли мой билет из Сватоновиц в Старкоче! Он отогнул ленту и достал билет.
– Тут!
– крикнул он победоносно.
– Ну-с, теперь, значит, бесплатно поеду в Старкоче.
– Милый вы мой, - сказал пан судья, - а ведь билет-то ваш уже пропал!
– Как - пропал?
– ахнул незнакомец.
– Ну, ведь обратный билет действителен только трое суток, а вашему целый год и день. Так что, милейший, он уже недействителен.
– Тьфу ты пропасть, - сказал незнакомец, - мне это и в голову не пришло! Теперь придётся покупать новый билет, а в кармане ни гроша...
– Незнакомец почесал в затылке.
– Да погодите, ведь я же дал подержать свой чемоданишко с деньгами какому-то человеку, когда погнался за котелком!
– Сколько там было денег?
– быстро спросил пан судья.
– Если не ошибаюсь, - ответил незнакомец, - было там один миллион триста шестьдесят семь тысяч восемьсот пятнадцать крон девяносто два геллера и, кроме того, зубная щётка.
– Точка в точку!
– подтвердил пан судья.
– Так вот, чемоданчик у нас, со всеми деньгами и с зубной щёткой. А вот стоит тот человек, которому вы дали подержать свой чемоданчик. Зовут его Франтишек Король, и, признаться, я, а также пан Боура осудили его на смерть за то, что он вас ограбил и убил.
– Да что вы!
– сказал незнакомец.
– Так вы его, беднягу, забрали? Ну ладно, хоть деньги остались целы, а то бы он их прогулял!
Тут пан судья поднялся и торжественно произнёс:
– Судом установлено, что Франтишек Король не украл, не похитил, не присвоил, не стащил, а равно и не свистнул из оставленных у него денег ни копейки, ни гроша, ни полушки, то есть ни капли, ни пылинки и ни крошки, хотя, как потом выяснилось, не имел сам денег ни на хлеб, ни на калач, ни на бублик, ни на сайку, ни равным образом на плюшку, сухарь или иную пищу или снедь, называемую также хлебобулочными изделиями, по-латыни cerealia. В силу изложенного суд объявляет, что Король Франтишек невиновен в убийстве или человекоубийстве, по-латыни homicide, невиновен в убиении, умерщвлении, покушении на жизнь, грабеже, насилии, краже и вообще в тёмных делишках. Наоборот, он день и ночь стоял как вкопанный на одном месте, дабы честно и благородно возвратить владельцу один миллион триста шестьдесят семь тысяч восемьсот пятнадцать крон девяносто два геллера и зубную щётку. Вследствие вышеизложенного объявляю его свободным и оправданным от подозрения, аминь... Чёрт побери, ребята, здорово у меня язык подвешен, а?
– Лихо, лихо!
– сказал незнакомец.
– Теперь надо бы дать слово этому честному бродяге.
– А что я могу сказать?
– скромно произнёс Франтишек Король.
– Сроду не брал чужого, даже яблока упавшего не взял! Такой уж у меня характер.
– Ну, братец, - объявил незнакомец, - тогда ты среди бродяг и всех прочих людей просто белая ворона.
– И я то же скажу!
– добавил пан стражник Боура, который, как вы, конечно, заметили, до этой минуты не раскрыл рта.
Так-то вот и вышел Франтишек Король вновь на свободу; а в награду за его честность дал ему тот незнакомец столько денег, чтобы мог Франтишек купить дом, в дом - стол, на стол - тарелку, а на тарелку - порцию жареной колбасы.
Но так как у Франтишека Короля карман был дырявый, деньги эти он потерял и опять остался ни с чем. И снова он пошёл по свету куда глаза глядят, а по дороге играл на кишках и всё думал, почему это его назвали белой вороной.
На ночь забрался он в пустую сторожку и уснул как сурок, а когда поутру высунул голову наружу, светило солнце, весь мир умывался свежей росой, а на заборе перед сторожкой сидела - кто бы вы думали?
– БЕЛАЯ ВОРОНА. Франтишек сроду не видал белых ворон и так на нее загляделся, что и дышать позабыл. Была она вся белая, как свежевыпавший снег; глаза у неё были красные, как рубины, а ножки розовые; она чистила себе пёрышки клювом. Заметив Франтишека, она расправила крылья, словно собираясь улететь, но осталась на месте и недоверчиво поглядывала рубиновым глазом на всклокоченную голову бродяги.
– Эй, ты, - вдруг заговорила она, - не будешь камнями кидаться?
– Не буду, - сказал Франтишек и тут только удивился, что ворона говорит. Батюшки, да ты, никак, говорить умеешь?
– Подумаешь, велика важность!
– сказала ворона.
– Мы, белые вороны, всё умеем говорить. Это серые вороны каркают, а я всё, что хочешь, скажу.
– А брось ты!
– удивлялся Франтишек.
– Ну, скажи хотя бы "кран".
– Кран, - сказала ворона.
– Тогда скажи "град", - потребовал Франтишек.
– Град, - повторила ворона.
– Ну, теперь видишь, что я умею говорить? Мы, белые вороны, это тебе не кто-нибудь. Обыкновенная ворона умеет считать только до пяти, а белая ворона... до семи! Смотри сам: раз, два, три, четыре, пять. шесть, семь! А ты до скольких умеешь считать?
– Ну, хотя бы и до десяти, - сказал Франтишек.
– Да брось ты! Покажи.
– Ну, хоть так: девять ремёсел, десятая - нужда!
– Батюшки, - закричала белая ворона, - ты, видно, птица не простая! Мы, белые вороны, тоже не простые птицы. Видал, наверно, в церквах нарисованы такие большие птицы с белыми гусиными крыльями и человеческими клювами?
– А-а, - сказал Франтишек, - это ты про ангелов?
– Да, - сказала ворона.
– Понимаешь, это, по сути дела, белые вороны, только мало кто их видел; нас, милый мой, очень мало.
– Сказать тебе по правде, - отвечал Франтишек, - я ведь тоже белая ворона
– Ну, - протянула белая ворона недоверчиво, - не очень-то ты белый! А откуда ты знаешь, что ты белая ворона?
– Вчера мне это сказал пан советник Шульц из суда, и один незнакомый пан, и пан стражник Боура.
– Скажи пожалуйста!
– удивилась белая ворона.
– А как тебя звать?