Броневержец

Коротких Владимир

— Ну что ж, мореходка тоже неплохо, — согласился Безудельный. — Молодость продляет.

— Это как, продляет?

— Обыкновенно. Ты еще пару лет отучишься и пойдешь на какую-нибудь ржавую посудину салагой по самому низкому разряду. Палубу драить будешь, как последний солобон! Лет до тридцати!

— Да ну-у-у, — сомнительно протянул Леха.

— А кто драить будет, капитан, что ли? Ты и будешь наяривать! — Он придавил сигарету в пепельнице, снова внимательно поглядел на Леху и, слегка хлопнув ладонью по столу, перешел к сути вопроса: — Ты, Алексей, в общем-то, исправный солдат, технику, вижу, любишь. — Безудельный сделал паузу, продолжая внимательно смотреть на Леху.

Леха тоже взирал на командира роты, стараясь разгадать повод для разговора.

— Ну, вот что, —

продолжил командир. — У нас новость. — Он снова на секунду прервался. — На Васькова приказ пришел. Переводят его от нас. Все-таки добился перевода в свои разлюбезные танковые войска. Зараза! В танковый полк теперь служить поедет. Сколько я его ни отговаривал — ни в какую! Черт! — Он с досадой уперся кулаками в крышку стола. — Так что после отпуска он от нас только шмотки свои заберет! И привет! Я от зампотеха полка за его выверт уже получил… — Безудельный стукнул кулаком в ладонь. — Почему это, видите ли, я не смог такого классного спеца удержать?! — говорит. Почему, спрашивает, своевременно не уговорил, мер не принял? От бляха! — Безудельный хлопнул себя ладонями по коленям. — А как я уговорю, если у него на лбу уже танковый ствол прорастать начал?! — Он расхохотался. — Ему теперь по бокам только опорных катков не хватает! — Он хохотал и приговаривал: — И гусениц вместо ходулей! Да у него небось вместо… давно уже курсовой пулемет вылез! — Красный от смеха, он опустился на стул, перевел дыхание и продолжил свою мысль: — Насчет замены Васькову я зампотеху полка уже свое мнение высказал. Короче, вот что, хотим тебя, Шашкин, на учебу в школу прапорщиков направить. Всего-то меньше чем полгода поучиться придется. Образование там, какое-никакое, получишь. А место зампотеха роты мы для тебя зарезервируем. Перебьемся, пока ты учиться будешь. Согласен?

— Меня… на прапорщика?.. Да ну-у-у-у, — снова протянул Леха, в планы которого армия, как судьба, совершенно не вписывалась.

— Чего да ну-у-у? — передразнил его Безудельный. — Вот, к примеру, ответь мне: кто такой прапорщик?

— Недоделанный офицер! — не сомневаясь рапортанул Леха и нахально ухмыльнулся.

— Нет, уважаемый, Алексей Шашкин, тут ты жестоко ошибаешься!

Безудельный, как человек образованный и уравновешенный, вполне доходчиво стал объяснять Лехе все преимущества воинской службы. Толком объяснял. Знал мудрый офицер, как убедить Леху, зацепить его шоферскую душу, и потому объяснял наглядно, с автомобильным уклоном, строго подводя под доводы техническую базу.

Леха молчал. Он терялся от простоты и доходчивости объяснений командира. И говорил ротный с ним каким-то иным тоном, как с ровней, отчего Леха неловко робел и раскраснелся.

Между тем командир продолжал колебать твердые Лехины устои, переходя к другой стороне вопроса:

— К тому же, Алексей, денежное довольствие, обмундирование, жилье, отпуск большой с возможностью бесплатно ездить в любой конец страны, исключая время дороги. Короче, думай сам. Только пока никому об этом не говори. У нас всего одна вакансия на школу прапорщиков имеется. Согласишься, зампотех этот вопрос с командиром полка решит. И специальность для тебя подходящая — автотехническая.

Леха сразу выловил своими крепкими крестьянскими мозгами рациональное зерно из командирских рассуждений. Выйдя из класса, он снова направился в парк и по дороге хорошенько обмозговал создавшуюся обстановку.

«А ведь и правда, — думал он, внезапно загоревшись такой идеей, анализируя все очевидные плюсы, доведенные до него командиром, — прапорец-то нужный в деле агрегат! Офицеру-то чего? Ляпнул приказ и — свободен. Гуляй! Балдей! А вот как этот приказ с солдатами выполнить? Тут уж, товарищ прапорщик, твоя очередь! Короче говоря, офицер не будет, солдат не сумеет, а кто тогда, спрашивается, исполнит? Кто?! Прапорщик! Нету у армии другой такой смекалистой хозяйской жилки! И опять же довольствие не хилое! Деньжата путевые, отпуск туда-сюда, хата… Е-п-р-с-те! Согласиться, что ли?!»

Спустя месяц Леха, снабженный отличными характеристиками и деньгами, убыл из части на обучение в школу прапорщиков.

Через полгода, в конце апреля, новоиспеченный прапорщик Алексей Петрович Шашкин собственной персоной

пожаловал в отпуск на родину. Теперь уже он, в новенькой, сшитой в военном ателье по индивидуальному заказу форме, отглаженных с парафином брюках, надраенных до блеска сапогах и в хрустящем, пахнущем кожей офицерском ремне, упругой неспешной походкой, как когда-то Колька Дынин, вышагивал по дорогим сердцу сельским улицам. Шел под руку с таявшей от восторга матерью с одной стороны и курящим самосад гордым и несколько смущенным отцом — с другой. Сын самостоятельный, в люди вышел! Военные по тем временам в большом почете и уважении были.

По гостям ходили два дня. Как водится, деревенские родственники охотно привечали. А у кого были девки на выданье, так вообще наперебой зазывали. От такого непосильного внимания Леха даже чуток озадачился и подустал.

— Хотел себе отдых провернуть, а получился карнавал на берегу самогоновой речки, — думал он ранним утром третьего дня, страдая от головной боли и сухости во рту.

Быстро, по-военному приведя себя в порядок, он надел полевую форму, наскоро позавтракал предусмотрительно оставленным матерью на плите борщом и отправился на самое, пожалуй, важное после встречи с родней свидание. Он шел в колхозный гараж.

— Как там моя Клеопатра?! — думал он, ускоряя шаг, чуть не прыгая от радости, завидев издали приземистые кирпичные постройки колхозных мастерских. Внезапно нахлынувшее волнение, заставило его ненадолго остановиться. Все здесь было по-прежнему. Каждая канава и каждый бугорок на проселочной дороге, ведущей к гаражу, остались на месте, словно по ней никто все это время не ездил. Он внимательно посмотрел в сторону, отыскивая взглядом что-то сбоку от дороги.

— Ну, точно! — Он сделал несколько шагов по молодой свежей траве. — Мои колеса! Почти не заросли. — Он вспомнил, как незадолго до призыва пытался обогнать медленно ползущий по дорожной колее трактор. Уже поливали осенние дожди, отчего дорога напоминала собой двухколейный открытый водопровод. Леха тогда решил проскочить на обгон рядом с дорогой, да так засел в жирную размокшую грязь, что пришлось пользоваться услугами того же тракториста. На месте буксовки задних колес остались две характерные полукруглые канавы. Для Лехи в данный момент они имели, пожалуй, особую ценность. Он пристально, уважительно рассматривал их, как реликвию из музея собственной жизни. Это потом, с возрастом, люди перестают замечать нюансы прошлого, проскакивая памятью по верхам, минуя мелочи, сглаживая неровности, перепрыгивая через трещины. Но тут случай другой. Тут еще вся жизнь до мелочей по местам расставлена. Для двадцатилетнего Лехи два года назад это большой скачок в историю, от того и невыносимо дорого было его трепещущей душе любое, внезапно опознанное им дерьмо.

Он неторопливо пошел дальше. Казалось, что с каждым его шагом время движется в обратную сторону и он снова тот же пацан в замасленной фуфайке и картузе, спешащий поутру на работу. Глубоко вдыхая запах лежалого силоса, принесенный ветерком от скотного двора, под дробь участившегося пульса он уже подходил к мастерским.

Завгар Петр Никодимович стоял у ворот мастерской и что-то громко доказывал окружившим его троим пожилым слесарям. Он размахивал рукой с зажатыми в ней бумажными листами и, судя по красноречивой мимике его губ, жутко матерился, значительно прибавляя тем самым веса своей точке зрения. Слесаря тоже горланили в ответ, не согласные с мнением завгара. Они стояли спиной и не видели подходившего Леху. Завгар мог бы заметить его, но был сильно близорук. Уже ясно доносилась суть их содержательной беседы. Леха остановился, не желая прерывать диспута, и с интересом слушал.

— Хрен вам с коромысло, а не наряды! — кричал раскрасневшийся завгар. — Норму не сделали, опять вчера бормотухи нах…сь! Работать кто будет, я спрашиваю?!

— Никодимыч, мы же после смены выпивали! — пьяно разводили руками слесаря.

— А на смену во сколько сегодня приползли?! Я кого спрашиваю?! В десять часов, после захода на сельмаг?! Сталина на вас не хватает! Замудонцы! Не подпишу процентовки, пока работу мне лично не сдадите! — орал завгар.

— Прапорщика на них не хватает! — громко и четко по-военному резюмировал Леха.