Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов
Шрифт:
Когда Качан с помощью бригадира поезда засунул потерпевшего в вагон, Игумнову позвонил Картузов.
— Пусть Качан напишет рапорт об оказании материальной помощи. Молодая семья. Денег всегда не хватает. Как все утихнет, я выпишу ему полсотни. — Это была плата.
«Между Картузовым и генералом Скубилиным кошка пробежала», — Игумнов вернулся в комнату, инспекция по личному составу обычно обходила вокзал бывшего скубилинского шофера стороной.
В их работе, где главной опасностью были вроде убийцы и грабители, остерегаться следовало главным
Во главе министерства становились кто угодно — экономисты, строители, все, кроме настоящих ментов и нормальных юристов. Все они были политики, и первое, чем они занимались, как могли, начинали политизировать милицию.
Телефон молчал. Стоило Игумнову взглянуть на него, и сразу раздался звонок.
Звонил МО–14562:
— Я узнал про этого. С кольцом. Которого задерживали в аэропорту и потом отпустили. Неудобнов Михаил… Работал в Раменском таксомоторном парке. Сейчас без работы.
— Желтов знает?
— Да. Он сказал, что перетаскает всю милицейскую смену, но кольцо найдет.
Майя, губастая черноглазая девушка с фиолетовым ярким бантом в волосах, в клипсах, катила сумку по высвеченному прожекторами взлетному полю. Было около двух ночи. Пассажиры растянулись на полкилометра. Автобусы к борту не подогнали, у водителей был перерыв.
Всю площадь перед вокзалом занимал автотранспорт. Водители — крупные ухватистые мужики — встречали у выхода в город:
— Далеко поедем?
Майю тоже окликнули, даже несколько сразу:
— Девушка, машина нужна?
Она не решилась: ночь, незнакомый город и денег жалко.
В темноте платформы виднелась электричка, на ней можно было в 4.30, первым поездом, доехать до вокзала, оттуда до метро «Домодедовская» и дальше автобусом до Юркиной части.
Было заманчиво доехать на такси, вызвать Юрку с коммутатора. Последние дни перед поездкой прошли в беготне. Заранее к отъезду не готовилась. В последнюю минуту свалилось вдруг все сразу. Тут еще Димка заболел. Два дня не ходил в садик. Думала, придется сдавать билеты. Потом мать прихворнула с давлением. В последний день стало лучше. Обеспечила ее лекарствами, все вроде устроилось. Перед самой поездкой пекла печенье — оставить им, чтоб ели да вспоминали.
Она поставила сумку ближе к светильнику, где уже стояли несколько женщин — читали. Достала свежий номер «За отличный рейс», в последнюю минуту вынула из почтового ящика.
Таксисты искали клиентов и тут.
К Майе тоже один подошел — на вид приветливый, скромный:
— Девушка, вам далеко? А то таксист не хочет везти одного!
Майя хотела не отвечать, но уже доставала адрес:
— Воинская часть… Вот.
Он прочитал:
— Тут недалеко. Но для меня вы попутчик невыгодный. Вылезете, а дальше весь расход опять на меня. Может, я кого–нибудь еще найду. И вам дешевле…
«Не глянулась! Ну еще бы! — Она поправила волосы. — Выгляжу,
Парень подошел еще к нескольким пассажирам, те отказались. Скоро его не стало видно в толпе.
«Оно и лучше! А то бы тряслась, как осиновый лист, всю дорогу…»
Майя не заметила, как парень появился снова.
— Поехали, девушка. Никого больше не нашел… Не везет.
Он поднял ее сумку. Пошли рядом. По дороге объяснил:
— Тетку приезжал встречать. Из Воронежа. Таксист — мой сменщик. Тетку не встретил, сменщику задолжал, клиентов нет.
— А я как раз из Воронежа! А где ваша тетка живет?
— На Пешестрелецкой… Вон наша машина…
Водитель — высокий красивый мальчик с бородкой — молча открыл багажник.
— Кладите сумку.
— Ничего, я в кабину.
Она оглянулась на освещенный огнями аэропорт, который она покидала. На белый свет. Впереди была темная дорога, деревья. Сердце ее неожиданно сжалось.
6
В девять Скубилин набрал номер заместителя, через которого вел обычно дела с транспортной прокуратурой.
С полминуты оба отдали дань этикету. Скубилин был любитель сауны; зампрокурора — человек сугубо штатский — каждую неделю регулярно ездил в Измайлово на книжный «черный» рынок.
— Как Пикуль? — спросил Скубилин.
— Кусается… А у вас как прошло?
— Пар был необыкновенный!
Со времени прихода на должность Скубилин и транспортный прокурор вели между собой дипломатическую игру, которая позволяла находиться в прекрасных отношениях друг с другом.
Скубилин ни разу лично ни с чем не обратился к коллеге и лично никогда не отказал прокурору ни в одной просьбе. То же самое никогда не позволил себе и руководитель транспортной прокуратуры.
Со всеми деликатными просьбами они обращались всегда к заместителям, те советовались с начальниками и принимали решения, зная, что просьба исходит от главы соседнего ведомства.
Этот случай не составил исключения.
Между вопросов о воскресном паре и о Пикуле провентилировали вопрос о санкции на Гийо.
— Надо решать. Мошенник он отъявленный, — заметил Скубилин.
Заместитель пообещал, как обычно:
— Я позвоню минут через пятнадцать. Вы у себя?
— Да, я на месте. Материалы следователь подвезет прямо к вам. Как скажете, он сразу и подъедет.
Заместитель прокурора перезвонил быстро.
— Дела не больно хороши, Василий Логвинович…
— Что там? — Скубилин нахмурился.
— У директора ресторана немало заступников. Причем в высоких сферах.
— С торгашами это дело обычное. Мы–то с тобой знаем…
— Не совсем, Василий Логвинович. Тут дело особое.
— Но законность–то не игрушка, правда? Народ–то нас поставил соблюдать закон! — Скубилин подпустил митинговости. — Директора ресторана прихватили с поличным. Таких в первую очередь надо учить — кто со связями!