Шрифт:
Действие происходит в Москве, в квартире модного писателя Сергея Петровича Кайдалова, в наши дни.
Действующие лица:
Сергей Петрович Кайдалов, известный писатель, 45 лет.
Лидия Ивановна, его мать, приехавшая из провинции, около 70 лет.
Анна Павлова, бывшая балерина, 43 года.
Комната в квартире писателя. Вся мебель укрыта простынями и полиэтиленом, видно, что помещение готовится к ремонту. Раздается звонок телефона. Вбегает Мама, путаясь в складках длинного красивого халата, спотыкается о спадающие с ног шлепанцы.
Голос Сергея. Мама, если это меня, пусть перезвонят через пятнадцать минут. Я хочу душ принять!
Мама судорожно ищет трубку, чертыхается, ойкает. Наконец находит в неожиданном месте, но телефон к этому времени уже умолкает.
Мама. Ой, божечки, опять не успела… А вдруг это Сереженьке по важному делу звонят? А я опять пропустила, вот курица-то я бестолковая…
Мама собирается уходить, но телефон звонит снова.
Мама. Але, але… Да, Софочка, да, дорогая моя… Что? Уже завтра? Так скоро! Ой, я так боюсь, так боюсь… А это очень больно или можно перетерпеть?… Ну да, вы всегда так говорите. Куда приходить? Сейчас адрес запишу, Софочка, минуточку, найду этот… как его… ну этот… аргонавт-то… а, правильно, органайзер… Никак не привыкну.
Ищет на столе органайзер, находит, берет ручку, записывает.
Мама. Так, записала, дом 8, какая вывеска? Ой, божечки, надо же такое слово придумать… Через «о» или через «а»? Ага, через «о». Записала. И дальше как? Сказать фамилию? Что, прямо вот войти и сказать: «Я — Кайдалова»? Человеку сказать? Ах, он будет там сидеть…
ПОняла, Софочка, пОняла… Ай, да, понялА, извините, опять забыла, как правильно. Ну вот, я ему сказала, а он что?… Проводит в кабинет? К кому? Ах, ну да, ну да… И потом что? Как, прямо вот так снять всё? И чулки? Ой, божечки, срам какой, перед чужими людьми чулки снимать! А потом что?
Длинная пауза, во время которой Мама слышит, вероятно, что-то очень страшное. Органайзер из рук падает, а сама она явно слабеет.
Мама. И сколько это долго? Два часа? Ой, я не могу, я ж не выживу! Ой, господи боже мой, страх какой! И почем это будет стоить? Сколько?! Четыреста рублей?! Послушайте, Софочка, а вы уверены, что оно мне надо? Может, я обойдусь как-нибудь? Ну жила же я всю жизнь со своими ногами… Ну его к лешему, падикур этот, ну да, правильно, педакюр, ну да, ну да, сейчас я запишу… Ну ладно, надо так надо…
Раздается звонок в дверь.
Мама. Сережа, тут звОнят! Ты откроешь?
Голос Сергея. Мама, сколько раз повторять, звонЯт, а не звОнят! И вообще, я уже под душем стою!
Мама. А, ну намыливайся, сыночка, намыливайся! Я сама открою! (в трубку) Але, Софочка, вы еще в трубке? Сейчас я дверь открою, пришел кто-то… Наверное, сестричка пришла Сереженьке уколы делать.
Мама уходит открывать дверь. Слышно лязганье замка, шаги.
Голос Мамы. Здравствуйте, проходите, пожалуйста, вот сюда…
Входит Мама и следом за ней Анна. Мокрый плащ, мокрый зонт, с которого стекает вода. Анна робко останавливается у порога, оглядывает помещение, делает попытку снять обувь.
Мама. Ой, нет, не разувайтесь, у нас и так грязно, у нас тут ремонт. Сережа сейчас выйдет, он там купается. (в трубку) Ой, Софочка, вам такое спасибо, что вы подсказали Сереже уколы делать, ему необходимы витамины, он так много работает, прямо я не знаю… Страшно устает, просто страшно… То интервью, то телевидение, то радио, то в комиссиях каких-то заседает, то на конкурсы его зовут премии всякие присуждать… Ну прямо как депутат какой-нибудь, даже хуже… Сегодня? Нет, сегодня он дома, слава Богу. Когда? В девять-полдесятого? Ага, ага… Кто будет? Мне это записать или запомнить? Ну конечно, Софочка, он обязательно придет, ну что вы, даже и не беспокойтесь. До свидания, Софочка, да, да, целую. (Отключается).
Мама. Вы из поликлиники? Вас как зовут?
Появляется Сергей в коротком банном халате с тюрбаном из полотенца на голове. Мама тут же бросается к нему, закрывая собой Анну, и начинает торопливо говорить, пока не забыла.
Мама. Ковалев, Типанов и Дидык.
Сергей. Что? Какой Дидык? Кто это такой?
Сергей снимает полотенце и начинает вытирать голову и лицо.
Мама. Они будут сегодня у Софочки, и я обещала, что ты обязательно придешь.
Сергей (в ужасе). Когда? Сегодня?
Мама. В девять-полдесятого.
Сергей. Ну ё-моё! Сегодня такой футбол по телику! Черт бы ее взял, эту Софочку! Зовет меня на свои посиделки, как свадебного генерала, хвастается перед друзьями, дескать, посмотрите, с кем я запросто, кто ко мне в гости заходит! И вообще, мама, прекрати давать обещания за меня. Надо было сначала у меня спросить. Может, я занят!
Мама. Сыночка, ну как тебе не стыдно! Софочка такая чудесная женщина, она так много для нас делает, так нам помогает, она вот меня даже на педакур устроила, неужели ты не можешь сделать ей доброе дело? Что тебе стоит пойти на два часа поиграть с ними в этот покер?
Сергей. Мама, сколько раз я тебе объяснял, я хожу туда не играть, а выигрывать.
Убирает полотенце и наконец замечает Анну.
Сергей. Здрасьте, вы ко мне?
Мама. Ой, да, сыночка, это сестричка, укольчик делать…
Сергей. Какой еще укольчик?
Мама. Ну витамины же, я же говорила, что из поликлиники будет приходить сестричка…
Сергей отходит вглубь комнаты, где стоит диван.
Сергей. О, хорошо, что я помылся!
Откидывает халат, ложится, берет со стола книгу, раскрывает.
Сергей. Я готов. Я уколов не боюсь, если надо — уколюсь! Заодно и почитаю. Мама, возьми плащ у девушки и покажи, где руки помыть. Кстати, как вас зовут?
Анна (невнятно). Я не медсестра.
Сергей. Ой, какое имя длинное! Не русское, да?
Анна. Нет, я русская. Я не медсестра.