Брошенное королевство
Шрифт:
— Не знаю, как я без тебя справлюсь, — сказал вежливый гость, снова останавливаясь в дверях, — но тем более не знаю, как я смог бы вернуться в этот дом и рассказать сиротам и вдове, что с тобой случилось несчастье.
Глорм покачал головой и добавил:
— Я тоже не могу дождаться, когда ты скажешь Алии, что остаешься.
Он скривился, махнул рукой и вышел.
Не слишком изысканный, но обильный ужин, сдобренный весьма неплохим вином, затянулся до позднего вечера. Разговор сперва несколько не клеился, виной чему был языковой барьер. Много лет живший в Дартане и женатый на дартанке Делен мог связать на местном языке всего лишь несколько простейших фраз, Алия же немногим лучше владела громбелардским. Дома они разговаривали по-армектански. Смешно, но на всех трех языках Глорм
Но над шумом разговоров, над улыбками и дружескими спорами царило безмятежное счастье хозяйки дома, принимавшей под своей крышей столь многочисленных друзей мужа. Друзей, а не хитрых злодеев, желающих украсть самое ценное в ее жизни. С искренней радостью, положив ладони на округлившийся живот, Алия готова была каждым взглядом и улыбкой благодарить этих грозных людей за то, что они появились лишь затем, чтобы засвидетельствовать — у Делена есть друзья, которые ничего от него не хотят.
Утомленная шумом и избытком впечатлений девочка уснула на коленях отца. Через приоткрытые окна в комнату ворвался порыв ветра, погасив несколько свечей, потом еще один. Никто не стал требовать снова их зажечь. В приятном полумраке насытившиеся и разогретые вином участники пиршества слегка лениво, но зато все более откровенно вели разговор о том и о сем. Пришло время воспоминаний. Ее благородие Алия почти открыто кокетничала с Глормом, вместе с тем взглядом давая понять мужу, что это лишь игра, которая будет прервана, стоит ему недовольно поморщиться.
— Даже здесь, на самом краю света, я слышала о знаменитом Рыцаре Без Доспехов… Как это было? — спрашивала она.
Слегка расслабившийся от вина великан многозначительно посмотрел на Делена.
— Я даже знаю, госпожа, от кого ты это слышала… Как было? Не умею я про себя рассказывать…
Хозяйка была явно разочарована.
— В таком случае расскажу я, — подала голос Энита, смело глядя в глаза своего командира.
— Даже не смей, — произнес он столь грозно, что не испугалась бы даже самая младшая дочка хозяина.
Энита умела красиво рассказывать. В ее устах даже неинтересные истории превращались в красочные повествования. Что уж говорить о тех случаях, когда история была вполне занимательной?
— Великий громбелардский воин, который появился ниоткуда, был абсолютно никем в Роллайне, городе денег, великих родов, прекраснейших женщин, дворцов и арен, городе, в который ежедневно приезжали и уезжали десятки таких, как он. Как и каждый из всех этих выскочек, его благородие Венет сперва тратил деньги направо и налево, покупая дома, обустраивая их, заполняя невольницами. Красивыми невольницами, — подчеркнула она, слегка наклонив голову и вызвав смех среди сидящих за столом. — Он искал общества себе подобных, ибо чьего еще общества он мог искать? Рыцарей из древних родов, которые с высоты своего положения даже его не замечали? Он был в столице никем и остался бы одним из богатых бездельников, которым восхищались бы разве что его собственные невольницы.
— Красивые невольницы, — услужливо подсказал кто-то, вызвав новые смешки.
— Очень красивые.
Делен лишился переводчицы, поскольку Энита не могла одновременно рассказывать и переводить свои слова на армектанский. Воспользовавшись случаем, он дал знак, что сейчас вернется, и, взяв на руки спящую девочку, скрылся в глубине дома.
Заинтригованный Басергор-Крагдоб, возможно, внимательнее всех слушал рассказ о человеке с точки зрения его собственной служанки… то есть, можно сказать, почти вещи. Будучи лишь вещью, она не отважилась бы на подобный рассказ. Теперь же, осмелев как от вина, так и от того, как к ней относились, она слегка вызывающе смотрела ему в глаза, но на фоне этого вызова крылось что-то еще… Делен понял бы, что именно. Но Делен превосходно разбирался в женщинах, в то время как его бывший командир не разбирался даже в самом себе.
— В угрюмом Громбеларде, откуда он прибыл и где был действительно важной персоной, тем, кого все боялись, — продолжала пахнущая жасмином женщина, — все смеялись над Дартаном и заносчивыми рыцарями, забавлявшимися тупыми мечами на аренах. Но скучающий пришелец когда-то встретил в Тяжелых горах человека, который, хотя и был родом из Дартана и носил перед своим именем целых три инициала имен великих предков, вовсе не был трусливым рыцарем.
— Твой муж, Алия, — слегка улыбнувшись, сказал Крагдоб, — победил его в поединке на мечах. Я говорю «победил», так как Делен никогда никого не побеждал. «Победить» — очень серьезное слово.
— Не понимаю…
— Делен, когда ему приходилось брать в руки оружие, обычно совершал ровно столько движений мечом, сколько имелось противников… Нет, я ничего не приукрашиваю, ибо у меня нет подобной привычки. Я никогда не видел, чтобы Делен по-настоящему сражался. Чтобы «победить», нужно сперва сражаться. А сражался он лишь тогда, с рыцарем А.Б.Д.
Среди четырех дартанцев, которым предстоял путь в Тяжелые горы, началось легкое оживление; эти родовые инициалы в Золотой провинции знал каждый. Наступила короткая пауза. Алия многое знала о прошлом мужа, но сейчас за столом сидел его легендарный командир и спокойно подтверждал, что ее дети и она сама находятся под надежной защитой. Советник, доверенное лицо и даже, как поговаривали, любовник королевы Дартана когда-то сражался с ее мужем и потерпел поражение. Ей стало немного страшно — и вместе с тем она испытывала гордость.
— Не улыбайся, Энита, — внезапно сказал Басергор-Крагдоб, с необычной суровостью и даже с легкой неприязнью. — Этот человек остается здесь, ты же находишься на его месте. Знаешь, на что был способен Делен? Так вот… — он ненадолго замолчал, поскольку не хотел в присутствии беременной хозяйки дома перечислять трупы дворцовых гвардейцев, бесшумно перебитых ее упитанным супругом, который когда-то вовсе не был ни румяным, ни упитанным. — Так вот, он мог посреди ночи явиться в спальню князя-представителя и вручить ему письмо от меня, наколотое на острие охотничьего ножа. Ты уверена, что сможешь то же самое? Выясним… уже скоро.
Он был в состоянии оценить царившее за столом настроение. К счастью, он умел и исправлять собственные глупости.
— Вино, — неожиданно добавил он, с улыбкой дотрагиваясь до лба. — Не наливайте мне больше вина… Алия, ты слишком коварна. Хочешь, госпожа, чтобы я свалился под стол?
С этими словами он слегка подтолкнул к ней опорожненный бокал.
Снова кто-то засмеялся. С первого взгляда было видно, что потребуется по крайней мере бочка, чтобы свалить этого светлобородого зубра, который был самое большее слегка в подпитии. Но шутка, хотя и не слишком изысканная, сделала свое дело. Алия охотно кивнула и незамедлительно наполнила бокал, оказавшийся рядом с ее рукой.
— Говори, Энита, не могу дождаться, — потребовала она, наклоняя кувшин.
— Ясное дело, — поддержал Крагдоб. — Что там насчет этого выскочки и зануды, который столь неосмотрительно купил себе летописца в лице красивой невольницы?
— Очень красивой, — тут же поправили его.
Шутка, хотя и несколько потасканная, снова вызвала всеобщее веселье.
— Очень красивой, — кивнула Энита.
Она снова улыбалась и снова смотрела своему командиру в глаза.