Бросок на Альбион
Шрифт:
Неожиданно легкая победа над строптивыми горожанами усыпила бдительность опытного бойца. Харальд покинул тинг, прибыл на корабль, крепко уснул – как самый счастливый человек.
Ночь была спокойная. Море не шумело. Ничего никому не снилось. Норвежцы расслабились, не выставили отряды, хотя, как известно, Харальд имел в войске большой отряд лучших в Европе конников. Непростительная оплошность старого военачальника.
Время еще не перевалило за полночь, как в Йорк с юга прибыл король Англии Гарольд с большим войском. Жители облегченно вздохнули. Первым делом Гарольд закрыл ворота Йорка, поставил часовых, выслал на дороги разведчиков. Он все делал надежно.
Конунг Норвегии проснулся по привычке рано. День занялся жаркий. Поели.
Харальд –
Конунг Норвегии в тот миг о своих ошибках – стратегической и тактической – не думал. Он был человеком действия. Он послал трех лучших конников на корабли, построил войско огромным овалом, окружил его щитами. В центре овала поставил свою дружину под стягом «Опустошителя Земель» и дружину Тости. Слаженно работали военачальники и воины Харальда!
Но короля Англии не напугала эта демонстрация военной выучки. Он уже сейчас, перед боем, понял, на чьей стороне будет победа, и не хотел ее упускать. Понимал серьезность положения и сын Сигурда Свиньи. Он мог бы отступить – бегали его воины хорошо, трудно бы было англосаксам догнать их, налегке, без кольчуг. Но бегать викинги от врага не привыкли.
К норвежцам устремился отряд рыцарей: люди, кони в кольчугах, длинные копья, мечи. Один рыцарь выехал вперед, остановился перед строем врага, крикнул:
– Ярл Тости здесь?
– Я Тости ярл! – был гордый ответ.
Парламентер, человек невысокого роста, но крепкий, сказал Тости, что Гарольд предлагает ему Нортумбрию, если он перейдет на сторону англичан.
– Об этом говорят раньше! – злобно крикнул Тости, но все же, сознавая тяжесть положения, спросил: – А что он предложит конунгу Норвегии за труды его?
– Кусок земли в семь стоп или чуть больше, если ему не хватит этого для могилы.
– Передай Гарольду, что я друзей не предаю. И пусть он готовится к смерти.
На этом разговор закончился, Тости грубо выругался, рыцари ускакали. Харальд Суровый спросил у своего союзника:
– Как зовут рыцаря?
– Гарольд, сын Годвина, – спокойно ответил тот.
– И ты не сказал об этом раньше?! – удивился Харальд, метнув злой взгляд на Тости.
Так смотрел на людей конунг Норвегии нечасто, но все, кто знали его, пожалели в тот миг брата короля Англии. Харальд такого не прощал никому. Рано или поздно, он жестоко расправился бы с Тости.
– Я не убийца своего брата, – твердо сказал ярл. – Пусть лучше он убьет меня.
Харальд еще раз глянул на него, подумал о чем-то, напряженно играя желваками, мотнул головой, сбросил с себя ненужные думы и, как говорят легенды, сказал грустную вису, кольчугу вспоминая свою:
И встреч ударыСиней сталиСмело идемБез доспехов.Шлемы сияют,А свой оставилЯ на стругеС кольчугой рядом.Кольчуга-то у него была хороша! Длинная, ниже колен, сработанная прекрасным мастером, она – называли ее Эмма – надежно защищала Харальда от ударов врага, от коварства стрел. День добрый, жаркий подвел конунга, не надел он Эмму свою, поленился. А теперь грустную вису сказал опрометчиво. Никогда раньше, даже в башне Константинопольской темницы, он не подпускал к себе так близко грусть-тоску. Да уж, видно, время пришло.
Время?!
Нет, не пришло еще время конунга Харальда. Не может этого быть! Не верил он этому. Да, напрасно согласился он участвовать в этой войне, не продумал все заранее, а мог бы продумать. Да, напрасно он доверился Тости, у него свои интересы, он никогда бы не смирился, как и брат его Гарольд, с норвежским конунгом, даже если бы удача в этой битве сопутствовала ему. Тости ярл доказал это только что. Да, слишком расслабился Харальд после вчерашнего тинга – нельзя доверять чужой стране, чужим людям, даже камням в чужой стране. Он своим-то доверял с трудом. Доверять можно только Эмме, только Эллисив, только рукам своим и синей стали меча. Все так. Но надо гнать тоску из сердца в час битвы! Она, коварная колдунья человеческой души, только и ждет этого.
– Нужно сочинить другую вису, – сказал Харальд, просветлел лицом, и воины, стоявшие рядом, услышали последнюю вису своего вождя:
В распре Хильд – мы просьбыЧтим сладкоречивойХносс – главы не склоним –Праха горсти в страхе.Несть на сшибке шапокГунн окружьем вижуПлеч мне выше чашиБражной ель велела.То был голос Харальда Сурового! Он взбодрил воинов, и битва началась. В первую атаку ринулись на норвежцев англосаксы. Их встретил косой дождь стрел. Атакующие отпрянули назад, но их сменил новый отряд, затем еще один. Несколько атак отбили норвежцы и решили нанести удар по врагу. Была ли то задумка Гарольда? Вряд ли. Строгий строй норвежцев пугал англов. Здесь выигрывает тот, кто окажется более стойким. Выдержат пешие воины страшный вид английских конников, не дадут смять себя – победят. Но нельзя бросать строй в таком бою, и рвать строй нельзя!
Ошибся ли конунг Норвегии, послав воинов в атаку? Нет! Иного выхода у него не было. Очень много дружин собрал Гарольд. Несколько атак – пять, семь, десять… – прорвали бы строй, не выдержали бы люди напряжения боя. Потому что даже воины Харальда, даже викинги – прежде своего люди. Они не могут сделать невозможное.
Они попытались разгромить врага в бешеной атаке.
Не вышло. В образовавшуюся брешь тут же хлынули конники врага, пришлось срочно латать брешь. Бой продолжался. Крепла злоба. Харальд кидался с верными телохранителями туда, где было труднее всего, уложил своим мечом несколько десятков воинов противника, и вдруг свалился с коня, пронзенный стрелой в шею. Не было любимой кольчуги на нем, не было Эммы! Спасла бы она его. Не спасла. Стрела вспорола вену, хлынула горячая кровь. Несколько секунд Харальд отчаянно боролся со смертью. Смерть оказалась проворнее. Она лишь дала жертве своей несколько минут на размышления. Он вспомнил… он вспомнил Эллисив, потому что не было в этом мире человека милее и ближе для него. «Зря я не взял ее с собой, – почему-то успел он подумать. – Она не разрешила бы мне идти в Йорк без Эммы». Почему так подумал умирающий человек, никогда ранее не слышавший от жены ничего подобного – Эллисив он взял в поход в первый раз!!
Что-то еще хотел подумать, вспомнить конунг Норвегии. Подумал: «Битве конец?!» и не поверил.
Напрягся, вспомнил, улыбнулся: «Гарольд не выиграет войну. Третий выиграет. Надо было подождать!»
Под стягом «Опустошитель Земель» воины увидели Тости. Он продолжил бой, не соглашаясь ни на какие уговоры брата прекратить сражение.
Тости недалекий. Он был в этой войне даже не третьим, и не четвертым. Он был в ней никем. Он даже не догадывался об этом, хотя и Вильгельм Нормандский, и Свейн, и Харальд Суровый в разговорах с Тости давали ему это понять. Он не понял. Он – ничего не понял. Он был слишком недалеким человеком, чтобы понять такую малость.