Брудершафт с терминатором
Шрифт:
Я ждала их ночью, а они явились днем, и в их приезде не было ничего необычного, а уж тем более страшного. Я возвращалась от Максимовых, где все еще находилась Сашка, и увидела две машины, они двигались по деревенской улице малой скоростью, притормозили возле колодца, дверь первой открылась, и мужчина обратился к соседке, которая набирала воду:
— Таганова Екатерина Ивановна где живет?
— А вот дом, — кивнула та.
Я бегом поднялась на крыльцо, влетела в кухню, где Екатерина Ивановна готовила обед, она
— Что? — Положила полотенце, которое держала в руках, и вздохнула:
— Явились? — Я кивнула, она вышла на крыльцо, шикнув мне:
— Сиди в сенях и не высовывайся, если что — в огород и к Максимовым.
В сенях я встала возле окна, надеясь, что за тюлевой занавеской меня не увидят.
Между тем машины замерли возле джипа Алексея, двери распахнулись, и из них не спеша вышли люди. Я насчитала пять человек, выглядели они спокойными, но за их неторопливыми движениями ощущалась угроза.
— Здравствуй, мать, — обратился к Екатерине Ивановне мужчина в сером костюме. Ему было лет сорок пять, может, чуть больше, длинные, совершенно седые волосы были стянуты в хвост на затылке, на загорелом лице светлые глаза казались прозрачными стекляшками. Он широко улыбнулся и шагнул ей навстречу, однако в дом входить не спешил, остановился в трех шагах от крыльца, продолжая улыбаться. Остальные прибывшие сбились за его спиной.
— Здравствуйте, — кивнула Екатерина Ивановна, в голосе ее не слышалось ни испуга, ни беспокойства, скорее удивление.
— Алексей дома? — спросил седой и прищурился, потому что стоял против солнца.
— На что он вам? — строго спросила Екатерина Ивановна.
— Поговорить бы надо. По срочному делу.
— Болеет он, не до дел теперь. Приезжайте через недельку.
— Да мы бы рады, да дело срочное. Ты, мать, скажи ему — старый друг приехал повидаться.
— А ты не из тех старых друзей, что его в тюрьму упек? — хмуро спросила она. Парни возле машины подобрались, а седой засмеялся:
— Нет. Он мне все равно что брат. Не беспокойся, мать.
— Коли так, заходите в дом, — предложила она.
Тут хлопнула дверь террасы, и я увидела Алексея. Он морщился, прижимая локоть к ребрам, но в общем-то шел уверенно. Такое геройство, думаю, далось ему нелегко, памятуя сломанное ребро и прочие увечья. Я бросилась к нему, прекрасно сознавая, что мою помощь он не примет.
— Я ведь сказал, сматывайся, — буркнул он.
— Сашка у соседей, — ответила я.
— У соседей, — усмехнулся он и вдруг с досадой махнул рукой:
— Ладно… — Толкнул дверь и вышел на крыльцо. Я вышла вслед за ним, потому что через распахнутую настежь дверь непрошеные гости меня уже видели и прятаться не было смысла.
— Привет, Алексей, — сказал Седой. Сказал вполне дружески, и улыбку, сопровождавшую эти слова, при всем желании зловещей назвать было нельзя.
— Привет, — кивнул тот, опершись руками на перила. Жест, казалось, вполне естественный, то есть вышел человек поговорить и встал вот так, но я-то догадывалась, что удержаться на ногах ему было нелегко.
— Паршиво выглядишь, — потратив минуту на созерцание его физиономии, заявил гость.
— Уж какой есть, — засмеялся Алексей. — Извини, если не нравлюсь.
— Ага. — кивнул Седой, будто соглашаясь. Алексей повернулся к нам и сказал:
— Идите в дом.
— Чего ж ты гостей не приглашаешь? — неуверенно начала мать.
— Перебьются.
— И в самом деле, — весело согласился гость, — мы здесь поболтаем, на свежем воздухе.
Екатерина Ивановна вошла в дом, я за ней и закрыла дверь, однако дальше не сделала ни шагу, стояла и подслушивала.
— У меня к тебе много вопросов, — вздохнув, начал Седой. — Очень много. Но задавать их я не буду, по большому счету, дело это не мое. Думаю, найдутся люди, и очень скоро, они и зададут. Ты знаешь, чего я хочу. Был у нас с тобой разговор, и ты мне тогда ответил… Помнишь, что ты мне ответил?
— Помню.
— Вот-вот. И мне пришлось это проглотить, хоть и считал я, что за мою доброту… Ладно, неважно. Теперь расклад другой. И ты знаешь, и я знаю. Так вот, сроку тебе месяц. Месяц, и ни дня больше, и то потому, что выглядишь ты так паршиво. Ясно: ни на что ты сейчас не годен, а я человек с пониманием. Через месяц не управишься, пеняй на себя. Наплюю я на былую дружбу, Алешенька, и сучку твою живой в землю зарою… И девчонку ее. Ты знаешь, у меня слово с делом не расходится. И глазами не зыркай: сам виноват. В нашем деле так по-дурацки не подставляются. Удивляешь ты меня… но раз мне это лишь на пользу… в общем, ты понял.
— Понял, — после паузы сказал Алексей.
— Вот и отлично. Будем считать, договорились… А у тебя здесь хорошо, природа… Ну, давай, — закончил он со смешком.
Шаги, потом хлопнули двери и заработали моторы обеих машин. Алексей грязно выругался и вошел в дом.
— Ты чего здесь? — спросил он сердито.
— Чего они хотели? — испуганно прошептала я.
— Не твое дело, — привычно ответил он.
— Но этот человек сказал… он ведь нас имел в виду, меня и Сашку?
— Что? А… нет, не бери в голову.
— Ты врешь. Он сказал… я же слышала. Ты нам помог, и теперь эти люди… Чего они хотят?
— Иди в дом и перестань задавать глупые вопросы.
— Глупые? — возмутилась я. — Ты считаешь…
— Я считаю, глупо их задавать, если отвечать на них я не собираюсь. Это мое дело. Мое. Поняла? И тебя оно не касается. Скажи матери, пусть найдет, во что мне переодеться, и побыстрее. Мне надо уехать, ненадолго.
— Куда ты поедешь? Ты что, с ума сошел? Тебе нужно в больницу…
— Заткнись, — оборвал он меня и громко позвал: