Брюки не требуются

Карр Ким

Я бросаю на него взгляд из-под опущенных ресниц.

Его глаза сверкают на меня сверху вниз.

Ощущая его горячую и толстую эрекцию у своего живота, я резко утыкаюсь подбородком в его грудь и смотрю на него, слегка извиваясь.

— Эй, большой мальчик, ты там немного возбудился?

Внезапно Кам садится, подталкивая меня сесть рядом с ним.

— Я бы никогда, ни за что не стал делить тебя с другим парнем.

— Я… я бы никогда этого и не хотела.

Встав, он рывком поднимает меня на ноги.

— Хорошо. Тогда да, я действительно возбужден,

и у меня есть всего двадцать минут до того, как мне придется вернуться к работе. Идем со мной.

Плетясь за ним, я с трудом поспеваю, так как мои шлепанцы то и дело застревают в песке.

Я понятия не имею, куда мы направляемся.

Но на самом деле, это не значит, что я бы не последовала за ним.

Я последую за ним куда угодно.

Глава 20. Вижу звезды

Кам

Планирование секса на пляже лишает веселья всей спонтанности.

Вот почему нам с Макайлой еще предстоит это сделать. Кроме того, патрули на пляже по ночам отпугивают любых нарушителей, и поскольку я являюсь частью этих патрулей, быть пойманным означало бы много неприятностей.

Тем не менее есть место, которое вычеркнет номер три из списка Макайлы и позволит удовлетворить наши крайне сдерживаемые сексуальные потребности. Кроме того, ждать до окончания работы, чтобы войти в нее, было бы свинством после сцены, которую я только что прочитал.

Башня больше похожа на средневековый замок, чем на пляжный город округа Ориндж. В месте, где ценится все самое новое, башня спасателей остается на месте, потому что она является культовой. Вдохновляющей, как говорят. Это символизирует рост города и необходимость расширения сил спасателей. Это олицетворяет перемены. Что это на самом деле означает, так это то, что кто-то заплатил чертову уйму наличных, чтобы сохранить ее здесь.

Шестиугольное здание остается неиспользуемым и запертым. К счастью для меня, у меня есть ключ. Когда люди, скамейки, волейбольные сетки и американский флаг находятся совсем рядом, я спешу мимо них и открываю дверь, незаметно затаскиваю Макайлу внутрь и запираю дверь, прежде чем кто-нибудь заметит.

Я был здесь несколько раз, не для того, чтобы потрахаться, а чтобы убедиться, что никто не проник внутрь. Людям нравится вскрывать замок и заходить внутрь. Это одно из тех мест, из-за которого Лагуна была названа лучшим местом для занятий сексом на пляже. Башня, наряду с бухтой Шоу, Мосс-Пойнт и пещерой Тысячи ступеней, является отличной недвижимостью для тех, кто предпочитает ходить трахаться, а не собирать ракушки.

Внутри старый письменный стол, потертый от многолетнего использования, и больше ничего. Много лет назад в этом помещении не было никаких принадлежностей для спасателей. Здесь жарко и пахнет плесенью, но тем не менее функционально.

Окна внизу такие грязные, что никто не может заглянуть внутрь, но наверху, в самой башне, солнце светит сквозь них смело и ярко.

Макайла стоит ко мне спиной.

— Это последний пункт

в твоем списке, Макайла, — говорю я ей.

— Так и есть, — смеется она и продолжает перечислять список:

Носить бикини. ?

Заняться сексом с тем, кого не знаешь. ?

Трахнуться на пляже — вскоре должно быть выполнено!

Вступить в клуб «Майл Хай». ?

Напиться и позволить кому-нибудь другому побеспокоиться о том, как добраться домой. ?

Сделать парню лучший минет в его жизни и убедиться, что он об этом знает. ?

Купить вибратор. ?

Не строить планы на следующие тридцать дней.

Сделать селфи в обнаженном виде. ?

Прочитать эротический любовный роман на публике. ?

Я тоже смеюсь. Думаю, что тоже знаю каждый пункт наизусть. Я рад за нее. Не то чтобы я думал, что это хоть в малейшей степени изменит ее, но, с другой стороны, мне нравится, кто она и какая она есть. Но это заставляет ее чувствовать, что она чего-то достигла, и я это понимаю.

Она оборачивается.

— Здесь безопасно?

Заигрывая с ней, я окидываю взглядом окружение, в котором нет ничего, кроме стен, и смеюсь.

— Я не думаю, что где-то здесь прячутся зомби, но, если только за последние тридцать минут мы не вступили в апокалипсис, о котором я не знаю.

— Нет, я имею в виду, здесь чисто? Без микробов?

Подкрадываясь к ней, как зомби, я хватаю ее и притворяюсь, что кусаю за шею, а затем шепчу ей на ухо:

— Я знаю, что ты имеешь в виду, Макайла. Не волнуйся, детка, я нагну тебя через стол, чтобы тебе не пришлось беспокоиться о грязи на полу.

Она откидывает голову назад.

— Прекрати нести чушь о «Ходячих мертвецах». Это жутко.

Я прижимаюсь к ее телу и отодвигаю ее назад.

— Нет, пока я не уговорю тебя посмотреть их со мной и Мэгги.

— Никогда, — стонет она.

Я прижимаю ее к старому письменному столу.

— Никогда не говори «никогда».

Ее руки тянутся, чтобы закрепиться, и она откидывается назад.

Я стягиваю с нее верх сарафана, чтобы обнажить эти груди; я знал, что они будут обнажены. Пот на ее груди теплый и восхитительный, а затем мои ладони путешествуют вверх по ее длинным, гладким ногам, поднимая с собой ее платье. Между нами происходит что-то странное. Я не могу перестать прикасаться к ней, где бы мы ни были. Я почти забыл, каково это — чувствовать себя таким образом. Счастливым.

— Ты улыбаешься. — Макайла смотрит на меня из-под полуприкрытых век. — Хочешь посвятить меня в это?

— Дубль «Янкиз», Мартовское Безумие, овертайм в хоккейном финале «Замороженной четверки», победа «Джетс» в Суперкубке.

Макайла слегка покачивает бедрами.

— Хм?

— Вещи, которые делают меня счастливым. — Я ухмыляюсь, когда она обдумывает мой безумный комментарий, и прижимаюсь губами к ее губам. — Ты, — добавляю я.

Зубы стучат, и когда наши тела притягиваются друг к другу, я принимаю поцелуй до конца. Глубокий. Такой глубокий, что у меня кружится голова от ее вкуса.