Брюс Ли: сражающийся дух
Шрифт:
«Выйдя из полубессознательного состояния, — вспоминает Дон Лэнгфорд, — он внезапно стал чрезвычайно оживленным, почти буйным. Чтобы он не мог себя травмировать, мы привязали ему руки и ноги к койке — даже вчетвером нам трудно было с ним справиться. После этого, если бы улучшение не наступило, мы были готовы сделать операцию мозга».
Во время тревожного двухчасового ожидания было ясно, что Брюс борется за жизнь. Когда он наконец вынырнул из беспамятства, его глаза открылись и уставились в пустоту.
«К тому времени как мы погрузили его в машину скорой помощи, чтобы перевезти в больницу св. Терезы, где были свободные
Когда Брюс достаточно оправился для переезда, они вместе с Линдой полетели в Лос-Анджелес и отправились в медицинский центр Калифорнийского университета, где группа медиков под руководством д-ра Дэвида Рейсборда провела полное физическое обследование, включая изнурительные тесты мозга. В итоге они пришли к тому же диагнозу, что и врачи в Гонконге: Брюс страдал от накопления избыточной жидкости вокруг мозга, по неопределенной причине вызывающего конвульсии. Д-р Рейсборд прописал дилантин — препарат, применяемый для успокоения мозговой активности эпилептиков. В конце концов озадаченные врачи смогли только выдать Брюсу чистый билль здоровья, отметив превосходное состояние его тела.
Свидетельствует Боб Уолл:
Брюс и Линда на неделю остановились в отеле Беверли-Хилс, и на протяжении этой недели я встречал их несколько раз.
На него было жалко смотреть: белый, как мел, худой, раздраженный и расстроенный. Я пытался уговорить его потренироваться со мной, но за всю неделю он ни разу не вышел на пробежку. Это был не Брюс Ли. Он сказал: «В моей жизни все время кто-то копается — люди придумывают обо мне истории. Слава оказалась не такой, как я думал. У меня не было времени привыкнуть». Брюс всегда был таким четким в своих намерениях и планах, однако сейчас он выглядел смущенным, неуверенным и совершенно измотанным.
Иногда он повторялся в разговоре. Он сказал мне, что приступ действительно его испугал, — он думал, что на самом деле умирает. Я посоветовал ему отдохнуть пару месяцев. Он ответил: «Но мне нужно запускать фильм, впереди Шоу Джонни Карсона»… Он знал, что к нему наконец пришел настоящий успех и не хотел это пускать на самотек; он боялся, что все, чего он так упорно добивался, может быть потеряно; в то же время он задавал себе вопрос, стоит ли это таких усилий. Брюс буквально изводил себя.
В Лос-Лнджелесе Брюс закончил последние строки диалога к «Появлению дракона» и ожидал предварительного просмотра на «Уорнер Бразерс». На этом этапе еще предстояло добавить музыкальную дорожку и различные оптические эффекты. Тем не менее, когда после просмотра зажегся свет, Брюс победно ударил рукой воздух и воскликнул: «Вот оно!»
Представители «Уорнерс» тоже понимали, что этот фильм — будущий лидер проката, и, хотя они уже вышли за рамки бюджета, нашли еще пятьдесят тысяч долларов, чтобы улучшить звуковую дорожку. Они также начали рекламную кампанию к выходу фильма, премьера которого была назначена на 24 августа в китайском театре Громана в Голливуде. Брюс подтвердил свои планы вернуться в Штаты в августе, чтобы принять участие в нескольких телевизионных шоу, включая «Шоу Джонни Карсона» в Нью-Йорке.
Молва о фильме «Появление дракона» быстро распространялась по каналам киноиндустрии. Теперь, когда Брюс мог принять любое новое предложение, он был даже рад этому.
Неожиданно у каждой студии и каждого продюсера в мире появились проекты, которые абсолютно его устраивали. «Уорнерс» уже обратились к Брюсу с контрактом еще на пять ролей, предлагая ему 150 000 долларов за фильм, за год, пожизненно.
Возможно, в душе Брюс все еще мечтал снять «Беззвучную флейту». Но, когда Кобурн и Силлифэнт приехали в Гонконг поговорить с Брюсом, он лишь напомнил им, что теперь его цена — миллион долларов за фильм, хотя именно Силлифэнт помог ему больше, чем кто-либо добиться этого статуса. Их разговор ни к чему не привел. Силлифэнт рассказал, что больше всего Брюса возмутил его возврат к занятиям каратэ.
Были и другие конфликты. Когда «Уорнерс» решили поменять название «Появление дракона» на первоначальное «Кровь и сталь», Брюс яростно воспротивился этому. Студия ответила новым названием, которое потрясало своей нелепостью. Брюс вынудил их отступить своей угрозой никогда больше на них не работать, и неделю спустя «Остров Хэна» обрел прежнее название «Появление дракона».
Когда Брюс вернулся в Гонконг, чтобы продолжить работу над «Игрой со смертью», продолжилась и его битва с гонконгской прессой по поводу сплетен о его связи с тайваньской актрисой Бетти Тинпей. Внимание бульварной прессы было не в новинку Бетти, которая имела репутацию бездельницы и наркоманки. «Голден Харвест» в оправдание заявила, что большинство циркулирующих слухов о Брюсе являются ложью, запущенной в прессу неизвестными лицами с «Шоу Бразерс».
Однако отношения Брюса с Рэймондом Чжоу стали портиться. Брюс начал давить на него, обратившись к Ран Ран Шоу за двумя миллионами гонконгских долларов на съемку фильма для его студии. Брюс даже зашел так далеко, что снял пробные кадры для фильма, в котором собирался играть традиционного воина-мандарина, — хотя это и противоречило его былому неприятию классических искусств. На самом деле у Брюса не было намерения подписывать контракт с Шоу или доводить до конца этот проект: все это было просто проделкой, рассчитанной на Чжоу. Однако Шоу не терял времени зря, раструбив о новом проекте на первых полосах гонконгских газет.
Брюс третировал Чжоу, так как ему казалось, что тот мог утаить часть доходов от «Пути дракона». Брюса также злило, что Чжоу поторопился с заключением зарубежных сделок, тогда как сам Брюс хотел выждать в надежде на более выгодные предложения. К тому же его расстроила статья во внутреннем журнале «Голден Харвест», где говорилось, что Рэймонд Чжоу не только нашел Брюса, но и был для него «чем-то вроде няньки». Брюс резко отреагировал: «В статье дают понять, что я напоминаю глупое дитя, которое зависит только от Рэймонда».
10 июля 1973 года Брюс Ли как раз был на студии «Голден Харвест», когда кто-то сказал, что в этом же здании находится один из многих, кто приписывал себе открытие или «создание» Брюса Ли — Ло Вэй, который называл себя «первым миллионером Гонконга» и «человеком, который научил Брюса Ли драться». Теперь могло показаться, что гений Ло Вэя внезапно ему изменил. В то время как Брюс Ли снимал «Появление дракона», Ло Вэй завершил съемки фильма, который первоначально должен был стать третьим фильмом Брюса — «Тигр с желтой мордой» (американское название — «Резня в Сан-Франциско») и где в главной роли снялся Чак Норрис. Фильм не принес Ло Вэю еще один миллион долларов.