Бу Великий и Ужасный
Шрифт:
– Чего так? Круто ты с нашими партнерами по Альянсу! – поддел я.
– При таких партнерах и врагов не надо!
Эля промолчала, только зыркала глазами из бойниц.
Как у всякого новенького порт вызывает у нее смесь восхищения и страха. Облизанные морем пирсы, иностранные корабли на рейде, пограничники, таможня, докеры, представители стивидорных компаний, арендаторы.
Я проработал в порту слишком долго, чтобы обращать внимания на человеческий муравейник. Как специалист, вижу слишком много номенклатуры и слишком слабый учет.
Воруют, как и везде. Особый отдел, который ненавидят все, кто имеет отношение к порту, работает в 3 смены. Недавно там начальник сменился, скажем так, по объективным причинам.
Сведения
Я болен той же болячкой, какой заражено все местное население. Идиосинкразия на засланных казачков.
– Фамилия смешная Фофанов, – говорю. – Такую должен носить надутый хлыщ. Рожа гладкая, довольная.
– Я удивляюсь, о чем вы успеваете подумать, – бурчит Эля.
Не красиво говорить о молодой девушке бурчит. Но это реальность, данная нам в ощущении. Как это ни странно звучит, поговорить девушка не любит. Она изрекает короткими рубленными фразами. Любит говорить «ну».
– Хочешь, угадаю, что ты в детстве не любила с куклами играть! – говорю.
– Я с девчонками не любила водиться, – признается она. – Все детство с братом и его друзьями провела.
Понятно.
Орехов тем временем продолжал жаловаться на тяготы и лишения.
– Отхватят кусок порта, и давай его заборами железными огораживать.
Это нам знакомо. Заборы интервенты ставят добротные, в 4 метра в высоту, из рифленого свежеокрашенного металла.
Я сам с изумлением обнаружил по пути в 15-й корпус неожиданную преграду. Французы там ремонт своих дизелей «Макран» организовали. Так организовали бы, нехай с ними. Так они все заборами огородили, докеры в туалет не могу выйти. Они все поразбежались, французы 50 албанцев, говорят, привезли.
Живут те на территории порта, окна смотрят прямо на работу. Идиллия для рабов.
– Куда интересно Фофанов смотрит? – подумал я вслух.
– Это вы про что? – спросила Морозова.
Я занимаюсь 3-мя складами одновременно, и если бы я осмелился хоть на минуту задержать ремонт корабельного оборудования, меня бы в Марианской впадине утопили. А тут из-за одного сраного дизеля весь интеллектуальный цвет Европы и Азии собрался, а дизель где валялся, там и валяется.
Киширо Раи разражается тирадой, сопровождая ее оживленной мимикой и ручной пластикой. Толстая переводчица сонно что-то перевела.
– Интересно, что он сейчас сказал? – заинтересовалась Эля.
– Он сказал, что если ты лягушатник хренов, не очистишь немедля пирс, мы тебя порвем на британский флаг!
– Сэм, а ты что японский знаешь? Ой, извини. Ты не обижаешься, что я тебя на «ты» называю? Я могу по имени – отчеству, мне не трудно.
– Только попробуй, – говорю я. – Когда меня девушки начнут по имени – отчеству называть, сразу на пенсию уйду.
Тренькнул сотовый. Звонил Вини-пух. Так мы промежду себя Годзинского называем, начальника отдела. Он хоть и молод, но весь такой округлый, пузатый, а когда напьется еще и добрый.
– Убрали? – начальник был короток.
– Если бы, – вздохнул я.
– Ясно. Сейчас Шмаров подъедет на погрузчике, Покажешь, что и как.
Вскоре подъехал бригадир наших кладовщиков. Взъерошенный, нескладный, старый мужик с длинными волосами, похожий на бабу.
Используя местные идиоматические выражения, я заставил его подцепить контейнер и увезти.
Француз и японец переглянулись друг с другом, словно говоря:
– Ну вот, видите!
По материалам печати:
«Правительство должно рассмотреть вопрос об усилении мер по развитию портов в ключевых морских акваториях России, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Анатольевич Лупетин на совещании по вопросу развития портов морского бассейна, сообщается на сайте Кремля. Совещание проходило с участием главы Минтранса Макса Гилроя и президента РЖД Анатоля Блана.
По его словам, морские порты занимают ведущее место по объему грузооборота, „и с каждым годом нагрузка на них лишь возрастает“. „По оценкам экспертов, потребность в перевалке только грузов стран НАТО достигнет 150 млн тонн, это более чем в два раза превышает сегодняшние возможности“, – сказал премьер, подчеркнув, что „уже сейчас терминалы работают, что называется, на пределе“.
Премьер опасается, что „такие инфраструктурные ограничения сдерживают увеличение объемов транзитных грузоперевозок“. „Транзит это наш хлеб“, – констатировал глава правительства. – „Транзит и еще продажа нефти. Вот собственно и все!“.
По его мнению, необходимо „не просто снять имеющиеся инфраструктурные ограничения, но и целиком ликвидировать. Премьер отметил, что портовая отрасль должна стать полностью прозрачной“.
„Нужны четкие ориентиры на перспективу, увязанные с планами мировых мегакорпораций типа Альянса, успешно работающего в порту Алги“, – сказал премьер. В связи с этим он предложил провести серию встреч и совещаний по вопросу расширения сотрудничества с мегакорпорациями в ключевых морских акваториях».
20 августа.
Не знаю, что ждал генеральный капитан порта Гендонов от пришествия иностранцев, кроме новых взяток в собственный бездонный карман, шитый лучшими парижскими Кутюрье, но французы и японцы первым делом привнесли в порт нескончаемые дрязги по поводу дележа территорий.
Бои местного значения развернулись по всей территории порта и шли на протяжении первого года пришествия Альянса повсеместно.
За 12 месяцев интенсивной работы на счета порта не поступило ни цента. Масс – медиа сбесились как сексуальный маньяк в темном переулке, неожиданно встретивший голую блондинку. Обещалось все. Новые технологии, нано роботы, стотонные погрузчики Аппарат и бесперебойная роботизированная цепочка разгрузки океанских лайнеров Марай.
Вместо этого на берег высадился разношерстный десант, с чрезвычайной силой напоминающий цыганский табор. Японцы в тонких белых комбинезонах похожие на санитаров в морге. Негры в отвислых джинсах с торчащими комками несвежих трусов. Арабы, вроде бы мусульмане, но жрущие свинину с треском за ушами. Французы, говорящие по-французски с чудовищным акцентом.
Нет, я лично готов простить незваным гостям их затрапезный вид, если бы не работа.
Подобно великому комбинатору, который заваливал шахматные партии, начиная со второго хода, чудо-спецы Альянса курочили оборудование в том месте, докуда доставали их загребущие руки. Я молчал, но вы бы знали, чего это мне стоило. Создавалось устойчивое впечатление, что все эти гастарбайтеры из Европы совсем недавно отряхивали от бананов пальмы, от этого, безусловно, высокоинтеллектуального труда их оторвали, высморкали, надели комбинезоны с эмблемой Альянса и направили в Россию. Должно быть, считали нас недостойными и этого.
Ломали иностранцы знатно. Наши инженеры за головы хвастались, когда видели оптические датчики, разбитые ударами кувалды, процессоры, залитые мазутом или перееханную погрузчиком кабельную разводку. Такого безобразия не наблюдалось с самого запуска порта в 68 году.
Самое любимое слово иностранного спеца «заглушка». Очень скоро в порту выросли могильники импортного оборудования, которое они так и не осилили запустить. Все «заглушалось» и пускалось по обходному варианту.
Докеры Радика Булатова тырили грузы с грузовозов и контейнера с океанских контейнеровозов, пренебрежительно оглядываясь на возвышающиеся леса, так и не заработавшего оборудования. С этого оборудования даже нечего было украсть. Радик признавал, что украсть можно, но продать невозможно. Все новейшие технологии Альянса устарели еще в прошлом веке и товарной ценности не представляли даже для воров.