Будь готов!(Си)
Шрифт:
Я рассказываю ему эпопею мирненского прорыва. Тогда, три года назад, у кого-то в Объединенном Совете Дружин родилась идея попробовать прорваться в город и на космодром с воды. И попробовали. И положили в этом прорыве почти триста пионеров. И еще семеро комсомольцев-вожатых сгинули без следа. А вот о результатах — положительных результатах, я, признаться, не слыхал…
Белопахов слушает внимательно, почти не перебивая. Лишь иногда задает наводящие вопросы или уточняет подробности. А как только я заканчиваю, тяжело вздыхает:
— Да
— Так, — соглашаюсь я и от себя добавляю — Пионер равняется на героев борьбы и труда!
Тимуровец улыбается, а затем начинает расспрашивать о поисках с ребятами Байкулова. Мне становится как-то не по себе. Нет, с одной стороны приятно рассказать о себе, о своих делах, победах и подвигах, но с другой… Он что же это, под Вовку копает?..
— Товарищ старший тимуровец, я все в отчетах написал…
Он на мгновение становится серьезным и сосредоточенным, но потом снова улыбается:
— Пионер — честный и верный товарищ, всегда смело стоящий за правду, — теперь уже он цитирует «Законы». — Решил, что друга твоего проверяем? А если?
— Я все изложил в отчетах, больше добавить нечего…
— Да успокойся, Леха, расслабься. Все в порядке с твоим Байкуловым. А вот поподробнее рассказать тебе все-таки придется. Кстати, может лучше напишешь? Вдумчиво, не торопясь, со всеми подробностями. Причем, постарайся не упускать даже мелочи. Пусть они тебе покажутся не важными, а все-таки…
Он придвигает ко мне чернильницу, ручку и стопку бумаги:
— Последний поиск распиши во всех деталях. Когда закончишь — позови, — и с этими словами он выходит из кабинета, оставляя меня один на один с моими мыслями и подозрениями.
Интересно, кого они все-таки «крутят»? Меня? Да ведь не за что! Вовку? Да вроде тоже не за что… Хотя, конечно…
Слушай, Леха, а если кто из Володькиной команды накосячил, а?! Точно! Вот и ответ на все мои терзания! Вовка — добрая душа, думал, что это меня, а у самого… Под самым носом! И, судя по тому как меня обхаживают, крепко кто-то накосячил! Как бы еще не измена Родине…
Часа через два, отдав Белопахову полный (абсолютно полный!) отчет о последнем поиске и получив приглашение захаживать по-дружески — так, посидеть, поболтать, попить чайку, я покинул здание тимуровской команды и пошел себе, куда глаза глядят. Спешить мне было некуда: субботник давным-давно кончился, на сбор идти не хотелось, до вечерней дискотеки еще добрых четыре часа. Пойти что ль Вовку найти?..
Но до вечера, до танцев я так и не нашел Вовку. А потом были танцы, была Ирка и вообще… Короче, мне стало не до Вовки и не до отряда имени Ивакина. Так что встретились мы только на второй день, опять случайно.
Я торопился на работы. На эту неделю мое звено было назначено на «химию». Не за провинности, как обычно попадают на химпроизводство пионеры, а так — по разнарядке. И это успокаивало: по разнарядке на химию больше чем на десять дней не пошлют,
У нас, рядом с городком Лесной, что в ста километрах от старого города — Вологды, здоровенное болото. Собственно, раньше это был не город, а пионерский лагерь, да и болота никакого не было, но после Большой Тьмы многое изменилось. Так вот, в нашем болоте лоси расплодились неимоверно. На них-то мы и охотимся. Мясо у них — не очень, больно жесткое, но они ж, гады, на поля выходят! А в последнее время и на людей стали нападать. Особенно — весной. Наше звено всегда было первым… ну, нет, не первым, конечно, но уж вторым по охоте — точно! На лося норматив — три патрона, а мы — редко, если и два потратим. Так что даже немножко обидно, что первоклассных охотников, никак не хуже Соколиного Глаза или Шаттерхенда, послали на химию.
Однако разве работа на целлюлозе — повод для уныния? Ну нет…
— Звено! Песню… Запе-ВАЙ!
Коричневая пуговка валялась на дороге.
Никто не замечал её в коричневой пыли,
А рядом по дороге прошли босые ноги,
Босые, загорелые протопали, прошли.
— гаркнули двадцать пять молодых, здоровых глоток. Мы подтянулись, ускорили шаг:
Ребята шли гурьбою по западной дороге,
Алёшка шёл последним и больше всех пылил.
Случайно иль нарочно, того не знаю точно,
На пуговку Алёшка ногою наступил.
В этот момент к нам присоединяется другой хор:
— А пуговка — не наша, — сказали все ребята, —
И буквы не по-русски написаны на ней!
К начальнику заставы бегут, бегут ребята,
К начальнику заставы скорей, скорей, скорей!
Это нас догнал отряд имени Ивакина. Допев песню, я оглядываюсь:
— Салют, Вовка!
— Салют, Леха! Тоже, на целлюлозу?
— Ага. На неделю. А вас за что?
— А ни за что.
— Все говорят «ни за что», — я подпускаю в голос интонаций из фильма про милицию, — а все-таки?
— Слушай, Леш, кончай из себя Жеглова разыгрывать, — похоже, Вовка обиделся. — Сказано же: по разнарядке.
По разнарядке? Забавно… Что это за разнарядка такая, если на целлюлозу погнали юнармейцев и следопытов? Очень странно…
Но перед началом смены все выясняется. На коротком митинге парень из Дома Пионеров объясняет нам, что, наконец, удалось запустить патронный завод на полную мощность. Ну, тогда все ясно! Республике нужна целлюлоза, чтобы делать из нее порох. Навались, ребята!..