Будь крутым
Шрифт:
– Как вы думаете, он будет долго говорить по телефону?
– По гроб жизни, – сказала секретарша, вешая на плечо сетчатую торбу. – Он только этим и занимается. Работает по телефону. Сорвите с него наушники, и он помрет.
– Вы говорите так, словно увольняетесь, – сказал Чили.
– Серьезно? Нет, я к зубному бегу. Можете подождать, если хотите, – сказала секретарша и, обогнув стол, приблизилась к Чили. – Я видела ваши фильмы и счастлива познакомиться с вами. – Она пожала руку Чили. – Я Робин. С удовольствием бы поболтала с вами, но очень
Чили увидел, как, выпорхнув, она махнула ему ручкой.
Ай да Робин!
Он направился в кабинет Ники, где тот говорил по своему головному телефону:
– Ларри, ты еще здесь? Послушай, не будь таким тугодумом. Ты не из «Искусства» часом? Это твое дело, и оправданий я не принимаю!
Стоя в нескольких шагах от стола, Чили наблюдал за говорившим чуть сзади и как бы в профиль. Ники Каркатерра, выглядевший таким бесшабашным в этой своей университетской фуфайке и кроссовках «рибок», серьезный профессионал, играющий в болтуна. Ники внушал Ларри:
– Время поджимает, старина! Чего ты там закис? Я дал тебе свежачок, с пылу с жару. Если ты, Ларри, не в состоянии продвинуть товар… Ну, ладно.
Чили увидел, как он нажал на кнопку пульта.
– Митч. Это Ник Кар, старина. Звоню заблаговременно. Ты, помнится, хотел на Розовый кубок в этом году или финал кубка? Хорошо, так сколько? Боже, ты что, хочешь и всех своих рекламодателей с собой прихватить? Не знаю, сумею ли добыть так много, но попытаюсь. Митч, слушай. У тебя появился сейчас уникальный шанс затмить все радиостанции побережья, раскрутив «Кошачий концерт», чтобы он попал в «Сорок лучших». Знаю, что ты поклонник альтернативной музыки, поэтому и звоню, братец мой.
Чили взглянул на телевизионный экран: МТВ без звука, а вот и Раджи, вошел с экземпляром журнала «Хиты» в руках, за спиной – телохранитель-островитянин. Увидев Чили, Раджи на секунду словно бы замешкался, но тут же бодро, ни слова не говоря, прошел мимо, обеими руками держа журнал. Он шлепнул журнал на стол, и сильный плюх, который тот произвел, заставил Ника обернуться в своем кресле.
– Господи боже, – сказал он, имея в виду Чили, после чего вернулся к своим бесконечным разговорам: – Нет, это Раджи что-то уронил, ничего страшного. Я что тебе хочу сказать, Митч, что «Кошачий концерт», строго говоря, и есть альтернативная музыка. Вот я приглашу Дерека, и ты побеседуешь с ним. Дерек Стоунз. Мы все это обмозгуем и тогда решим, что к чему, придем к заключению. Я позвоню тебе, братец. Сообщу дату.
Ник спустил со стола свои кроссовки, крутанулся в кресле и, обратив на Чили вполне дружелюбный взгляд, сказал, чуть приподняв брови:
– Чил, рад видеть тебя, старина! Это ты для меня так вырядился? Чем могу быть полезен, дружище? Присаживайся. – Он повернулся к Раджи: – Мой старый знакомый, прообраз знаменитого ростовщика из его картин. – И опять в сторону Чили: – Должен сказать, «Пропащий» картина очень и очень недурная. Я даже подумывал какой-нибудь группе дать название «Амнезия», но потом решил, что ребята будут в шоке. Придется выводить их из него всякий раз перед выступлением.
Лицо Ника сморщилось в готовности ответить улыбкой на улыбку Чили, если та воспоследует.
Но Чили сохранял полное бесстрастие. Отодвинув кресло от стола, он слегка повернул его к Раджи, севшему в другое кресло, когда уселся Чили. Кепочка Раджи на этот раз была надета как положено и чуть спущена на глаза. Телохранитель Элиот дожидался в дверях.
– Позвольте полюбопытствовать, – сказал Раджи, – какого черта вы здесь околачиваетесь?
Чили взглянул на Ника и сказал:
– Перво-наперво я хочу знать, с кем мне говорить – с тобой, Ники, или с этим типом.
– С обоими, – сказал Раджи. – Мы партнеры.
– Это правда? – спросил Чили, по-прежнему обращаясь лишь к Нику.
– У нас с Чилом есть что вспомнить, – пояснил Ник Раджи. – И мы понимаем друг друга. – Он повернулся к Чили: – Может быть, хочешь сказать что бы там ни было мне лично, один на один?
– Могу сказать это тебе и здесь, – ответил Чили. – Где Джо Лаз?
И, бросив эти слова, он стал смотреть, как Ник потянулся к своему телефону на голове, стал поправлять его, словно собираясь снять, но не снял.
– Старый Джо Лаз?
– Джо Лаз, первый и единственный, где он? Ник повернулся к Раджи.
– Ты понял, что он говорит?
– Ники, – сказал Чили, – погляди на меня.
– Чего тебе?
– Где Джо Лаз?
– Какого черта ты меня об этом спрашиваешь? Откуда мне знать?
– Иными словами, ты не знаешь?
– Да почем я знаю! В последний раз я видел его… даже уж не помню, когда.
– И ты не знаешь, где он.
– Нет, не знаю.
Ник откинулся в кресле, по-видимому, с ощущением, что сорвался с крючка. Но лишь до той минуты, когда Чили окликнул его:
– Ники!
– Я больше так не зовусь, Чил. – Он опять повернулся к Раджи: – Объясни ему, пожалуйста!
– Ники, – повторил Чили, – погляди на меня.
– Ну, что тебе надо?
– Скажу тебе один раз, повторяться не стану, – произнес Чили. – Понимаешь, «Кар-У-Сель-увеселение» – в жизни не слыхал названия глупее! – больше не продюсирует Линду Мун. Она покидает вас, не хочет больше иметь с вами ничего общего. Если ты попытаешься ее запугать, станешь каким-то образом ей угрожать или осмелишься пальцем ее тронуть, то будешь до конца своих дней рвать на себе волосы. Вот так.
Чили встал с кресла и пошел к выходу, к дверному проему, который загораживал Элиот. Чили шел прямо на него, и в последнюю секунду Элиот чуть посторонился. Чили прошел через приемную по коридору и нажал кнопку, вызывая лифт.
Он ждал.
Потом он услышал, как открылась и закрылась дверь офисов «Кар-у-сели», и услышал шаги островитянина – неспешные шаги, звонко отдающиеся на плиточном полу, – нет, он не задираться вышел, не драться – захоти он драться, он бы уже сделал это внутри. Элиот вышел с намерением что-то сказать.