Будь моей навсегда

—Стив, помоги мне, пожалуйста, справиться с этой молнией! — крикнула Джессика Уэйкфилд, примчавшись по коридору в комнату брата. Одной рукой приподняв повыше подол своего голубого шелкового платья, она ворвалась в спальню Сти­вена. — Ее, похоже, заело и... — Джессика замолчала, озираясь вокруг и не находя ни единого следа своего брата. — Стивен? Да

Она плюхнулась на постель, с досадой отшвыривая прочь его клетчатое стеганое одеяло.

— Эй, Джес, успокойся. Я здесь.

Стивен распахнул дверь крошечной ванны. Его волосы были еще мокрыми после душа, вокруг талии было плотно обернуто зеленое полотенце. На мгновение перестав бриться, Стивен сказал сестре:

— Подожди еще минутку — и я спасу тебя от очередной неприятности, в которую ты ухитрилась попасть. Что на этот-то раз?

Джессика уловила его снисходительный тон, что ей, естественно, не понравилось.

— Ужасно смешно, Стив. Готова поспорить, что ты считаешь себя настоящим комиком.

В последний раз пройдясь бритвой по лицу, Стивен вытер его и сказал:

— Ну что ты, всего лишь твоим старшим братом. Слушай, Джес, у тебя порой бывает склонность относиться ко всякой ерунде как к национальной катастрофе. Ну, в чем же твоя сверхважная проблема?

«Сверхважная проблема, — подумала Джессика, — только в одном — в самом волнующем, самом важном званом вечере этого года. Но Стивену этого никогда не понять». Да и самой Джессике совершенно не хотелось обсуждать это с ним. Этот вечер обещал стать таким замечательным, что ни к чему было плохо начинать его.

— Помоги мне, пожалуйста, застегнуть платье, — снова попросила она медовым голоском.

— А твоей лучшей половины разве нет поблизости, чтобы сделать это? — спросил Стивен, имея в виду Элизабет, сестру-близнеца Джессики, похожую на нее как две капли воды.

— Что-то ты никогда не называешь меня лучшей половиной Лиз, — надувшись, ответила Джессика. — Ну, так или иначе, она все еще в больнице.

— А я-то думал, что вы, девчонки, работаете там только по будним дням.

— Да, но Лиз сама предложила, что сходит туда сегодня вместо одной помощницы медсестры, которая укатила в отпуск, — сказала Джессика, поднимаясь с постели. — Хотя я совершенно не понимаю, зачем она это сделала, когда сегодня предстоит такой шикарный вечер. Но такова уж наша сестричка: всегда была доброй самаритянкой [1] .

— Это что еще за добрые самаритяне? Которые ходят в такой полосатой форме для подростков, помогающих в больницах?

— Ох, Стивен, — вздохнула Джессика. — Это означает куда больше.

«Куда как больше», — подумала она, испыты­вая приятное веселье.

Джессика решила добровольно предложить свои услуги больнице после того, как узнала, что Джереми Фрэнк, хорошо известная и — отнюдь не благодаря совпадению — хорошенькая звезда телевидения Ласковой Долины, оказался там со сломанной ногой. Она уговорила сестру тоже пойти в добровольные помощники, и пока Элизабет полностью посвящала себя работе, Джессика была поглощена охотой за Джереми Фрэнком. И в конце концов ее планы завязать роман привели к совсем обратным результатам, но ей все же удалось извлечь из этого нечто, ничуть не менее приятное — получить предложение выступить на встрече с Джереми но телевидению, где будут обсуждаться проблемы подростков. Джессика вернулась с записи этой передачи в первой половине дня и все еще витала в облаках.

Снова обратив внимание на Стивена, она сказала:

— Нет, быть помощницей в больнице — это куда больше, чем просто быть доброй самаритянкой. Это еще и тяжелая работа, отнимающая очень много времени. — А потом, этак драматически вздохнув, она добавила: — Не уверена, долго ли еще я смогу этим заниматься. Но самоотверженность Лиз меня просто восхищает.

— Это уж точно, — сказал Стивен.

Он вытирал полотенцем свои темные волосы. Временами Стивен не верил и половине того, что говорила Джессика.

— Так ты соизволишь помочь мне? — снова спросила Джессика.

— Разумеется, — добродушно ответил Стивен.

Он подошел к сестре, которая уже переместилась к высокому зеркалу на обратной стороне дверцы его стенного шкафа. Он склонил все свои сто восемьдесят пять сантиметров над ее молнией. Ему пришлось немного повозиться, но в конце концов он сумел застегнуть платье, не повредив тонкой ткани.

— У тебя там в ней нитка застряла, — сказал он сестре.

— Спасибо, Стив, — отозвалась та, — любуясь своим отражением в зеркале. — Ну, и что ты думаешь?

Стивен внимательно осмотрел сестру. Да, у Джессики был особый талант — подбирать одежду, в которой она выглядела наиболее эффектно. Впрочем, даже мешок из рогожи не смог бы скрыть ее безукоризненно сложенной фигуры. Не было исключением и это платье. Переливчатая ткань была подстать ее сверкающим зеленовато-голубым глазам, а вырез лишенного рукавов платья был настолько глубоким, насколько могла позволить себе шестнадцатилетняя девушка.

— Миленько, — только и сказал Стивен.

— Миленько? — язвительно переспросила она. — И это все, что ты можешь сказать?

Стивен засмеялся:

— Да будет тебе, Джес. Ты же знаешь, что выглядишь потрясающе. Ведь знаешь же, да?

— Ну, вот так-то получше, — улыбнулась Джессика.

— Только вот видели ли мама с папой это платье? — продолжал Стивен. — Оно выглядит слегка... хм-хм... взрослым для тебя, по-моему.

— Ох, Стивен, ну когда ты прекратишь отно­ситься ко мне, как к ребенку? Что же, по-твоему, я должна носить? Детский комбинезончик, что ли?

— Ну что ты, я просто имел в виду, что оно выглядит немного... хм-хм...

— Сексуальным? — перебила его Джесси­ка. — Или, может быть, обольстительным?

— Это, Джес, мягко говоря. Своим видом ты способна сразить по меньшей мере процентов девяносто ребят в Ласковой Долине.

— Девяносто процентов меня не интересуют, — сказала Джессика, смахивая со лба выбив­шуюся из прически прядку золотистых волос. — Только один.

— А я его случайно не знаю?

— Николас Морроу.

— Морроу... — Тихо повторил Стивен. — Это не из той ли семьи, которой только что досталось имение старика Годфрея?