Будь моей ведьмой
Шрифт:
— Звала?
— Нет, — отвечаю с улыбкой.
— Зараза! — в сердцах выругался злой младший Кощей.
— Сашенька! — Я поднялась на носочках, чтобы стать ближе, и выдохнула: — Я уже полчаса тебя провожаю. И если честно — мне уже страшно представить, сколько времени придется тебя встречать.
Позади нас раздалось торопливое и воодушевленное: «Делаем ставки?» Голосок был привидения, но его воодушевление мне понятно — с провожанием он круто просчитался, теперь мечтал о реванше.
— Какой смысл делать ставки — нас явно выставят? — пробурчал Генри.
Стужев бросил на гопкомпанию внимательный взгляд, и троица мгновенно ретировалась на кухню. И даже двери закрыли, но судя по тому, как затихли, явно в замочную скважину опять подглядывают.
— Ритусь, — сильные руки скользнули на мою талию, — я должен уйти.
— Иди, — в очередной раз разрешила.
Он кивнул, но выглядел при этом очень несчастным. И вдруг начал объяснять:
— Понимаешь, если я не вмешаюсь, вырежут половину клана Дормеинтес. А мне поддержка Кристофа нужна, особенно сейчас, когда я планирую устранить инквизиторов.
— Кого устранить? — переспросила я.
— Компашку няшек анимешных, — «перевел» Стужев. — Ты слышала, что Руслан сказал?
Пожала плечами. Нет, я слышала, но явно не все поняла, судя по намеку Саши.
— Плохо ты слушаешь. — Он наклонился, нежно поцеловал и пояснил: — Команда Гошика была не единственной, кого заслали на Терру, там есть и второй отряд. Их следует найти и уничтожить, а для этого мне нужна поддержка Кристофа, так что я должен вмешаться, понимаешь?
Не особо, но все равно кивнула.
— Не хочу уходить. — Он порывисто обнял меня, прижал к себе. — Не знаю почему. Не хочу оставлять тебя одну.
— Саш, — я осторожно отстранилась, — я же не одна, со мной Генри, Иван и привидение.
Стужев кивнул, нахмурился. Вновь заиграл телефон, все та же заменяющая похоронный марш «Someone Like You». Даже не делая попытки ответить, Саша наклонился ко мне, снова поцеловал и напомнил:
— Из дома не выходи, поняла?
Я кивнула.
— Люблю тебя. — Еще один быстрый поцелуй, и Стужев ушел.
Дверь закрыл, запер на ключ. Стою, жду. Внезапно понимаю, что очень хочется услышать, как ключи снова проворачиваются в замке, а затем увидеть, как дверь распахивается и входит Саша. Но вместо этого услышала, как взревел мотор «Феррари».
Подойдя к окну, увидела выезжающую со двора машину… ворота закрылись. Мне вдруг стало очень-очень тоскливо и одиноко.
Дверь в кухню отворилась, и я услышала низкий голос Генри:
— Леди Маргарита, может, чаю?
— Рита, — поправила я его.
От окна отходить не хотелось. И вообще как-то разом расхотелось двигаться, разговаривать и даже думать. Поймала себя на мысли, что есть желание стоять тут и ждать, пока не вернется Саша.
— Леди Маргарита, — костлявая рука осторожно опустила жалюзи, закрывая от меня вид на пустой двор, — давайте чаю или, может, пирожное, или…
Грустно смотрю на скелета. Чувствую, как глаза заполняются слезами, и думаю, что надо было не отпускать Стужева… хотя жалко этот клан, как его там… А кстати:
— Генри, что такое «Дормеинтес»?
— Спящие, — пояснил скелет. — Это латынь, леди Маргарита.
— Ясно. — Я совсем сникла.
Потом мелькнула мысль — из окон спальни двор тоже преотлично просматривается!
— Ладно, я наверх, — сообщила я Генри и, обойдя дворецкого, направилась к лестнице.
И вот я поднимаюсь, а сзади слышится:
— Все, это любовь. — Тоненький голосок привидения.
— Лепота. — Бас Ивана.
— Кому лепота? — Баритон Генри.
— Нам, — уверенно сказал Иван-скелет. — Маленьких-то полный дом будет…
Я споткнулась. А вот упасть мне не дали — с одной стороны придержало привидение, с другой — костлявые руки Генри.
— Леди Маргарита, вам плохо? — Скелет встревоженно на меня глядел.
А я представила, как со стороны смотрюсь, в смысле, в обществе скелета и призрака. Невольно улыбнулась и отрицательно покачала головой. Генри отпустил мгновенно, а привидение осторожно предложило:
— А давайте я вас до постели провожу.
Снизу прозвучало:
— Делаем ставки, кто первый родится?
Меня мгновенно оставили одну. И уже из кабинета послышались разговоры про ставки, риски, проценты и остальное. Букмекеры загробные!
В спальню я почти прибежала, торопливо отодвинула шторы, подняла жалюзи — двор и кусочек улицы были видны превосходно. Я переоделась в очередную майку Стужева и свои джинсовые шорты, постелила на широком подоконнике покрывало, притащила подушки и устроилась с ягушенской книжкой в руках, собираясь с пользой провести время.
Бросив взгляд на ворота, открыла первую страницу учебника. Оттуда на меня смотрела самая что ни на есть настоящая классическая баба Яга. Старая, сгорбленная, с огромным носом, на котором красовалась бородавка. У бабки в одной руке была метла, во второй прутик, перехваченный так, словно она кого-то бить собралась. И такое ощущение, что меня. И была Ёжка вся грязная, в старой порванной одежде и жуткая такая. Стояла она на болотной кочке, тощие лодыжки словно болтались в широких, не по размеру, лаптях.
— М-да, — сказала я и перевернула страницу.
А там было болото. Самое настоящее — жуткое, причем картинка казалась живой, то есть болото пузырилось, булькало, и над ним витал зеленоватый дымок. И какую страницу ни переверни — все то же жуткое болото. Я закрыла книгу. Посмотрела во двор, на ворота, на дорогу и вновь открыла учебник. Такое ощущение, что баба Яга теперь смотрела на меня с издевательским прищуром, а бородавка на ее носу стала больше.
— Бррр. — Меня передернуло.
Бабка действительно была противная. Совсем. Еще раз осмотрела ее с ног до головы и тут увидела то, чего не заметила сразу — под ее левым лаптем распласталась лягушка. То есть вредная бабка еще и лягушку придавила, и у той такая мордочка была несчастная!