Будь моей ведьмой

Звездная Елена

— Стужева, я тебе русским языком говорил — не сиди на холодном!

Вскочила я как-то неосознанно, а князь взял, да и полой своего кафтана поделился, а тот на меху. Буркнув «спасибо», я села на пожертвованное.

— Хороший был волхв, — задумчиво протянул Святополк Володимирович, — но непьющий… так и знал, дело тут нечисто.

В тереме что-то загрохотало.

— И очи жуткие — как глянет, всю душу выворачивает, глазом моргнуть не поспеешь, а уж на все «добро» княжеское дал, да подписи везде понаставил.

Опять тяжелый вздох, и князь продолжил:

— Богатырей моих по заставам разогнал, Илюру-то на дело черное отправил, вам, Ягам, на погибель. Я ж на суд честной звать хотел, чтобы миром-то решить, а Валий, он на своем настоял, незачем, мол, людям честным о подлой сути знать да в силе Князевой сомнения иметь. И говорит: «Покуда от последней Яги не избавишься, не избавятся от хвори дети твои, день-деньской гибнуть будут».

Узнаю методы темных.

В тереме снова грохотнуло что-то, после крышу сорвало напрочь. И в свете яркого полуденного солнца отчетливо был виден вспыхивающий молниями черный вихрь и огромный ледяной змей, бросающийся в самый его центр. На секунду стало страшно, не забыть мне тот жуткий бой во дворе Сашиного дома. Но только на секунду, потому как победу Стужев одержал мгновенно. И наземь, меняя очертания тела, полетел уже труп. Смотрелось жутко — начал падать косматый старик с бородой до пола да в мантии темно-синего цвета… а упал безусый черноволосый темный, в безрукавке, узких штанах да сапогах с зауженным носом. И вот она эпическая картина — на земле лежит мертвый темный с зияющей раной в груди, а над разрушенной башней терема высится громадный ледяной змей, ослепительно сверкающий на солнце. Змей медленно повернул голову, переводя взгляд с трупа на меня…

— Жалко мне вас, Ягуся, — вдруг сказал Святополк Володимирович.

Ледяной змей соскользнул с руин вниз, разворачивая сверкающие кольца. А вот земли коснулся уже Стужев, спрыгнул, поднялся, потянулся, разминая шею, и, переступив тело темного, направился к нам, насвистывая знакомый мне мотивчик про «Не пугайся, не пугайся, детка».

И вдруг в княжьем тереме кто-то как заголосит:

— Жива, жива наша горлица! А с лица-то все раны сошли! А кожа-то, кожа!

И тут же с другой стороны:

— Встал! Встал соколик наш! Батюшка княже! Встал княжич, надежа и опора! Живой и здоровый!

Святополк Володимирович замер. Застыл просто, только глаза увеличились, затем медленно голову ко мне повернул.

— Я же сказала, не виноватые Ёжки, не они болезнь на княжича и княжну настали.

Великий князь медленно поднялся, я, естественно, тоже, на его же кафтане сидела, да величественно по ступеням вниз спустился. И шел он по двору тоже величественно, будто на коронации, а как подошел к темному…

— Так, Ритусь, мы улетаем, — торопливо сказал Саша, едва Святополк Володимирович начал со всей души пинать свежеубиенного. — Давай-давай, поторапливайся.

Я торопиться не могла, я спускалась по ступеням, глядя на обезумевшего князя, который всю свою ярость, страх за детей да злость вымещал на том, кому уже было все равно.

— Маргошша! — прикрикнул Кощей.

Поторопилась, подошла к нему и только тогда ощутила, что дорожку он уже активировал и парит в сантиметре над землей. Но странное дело, Саша вдруг задумался, нахмурился как-то и весь теперь был задумчивый.

— Что? — тихо спросила я.

— Забыл, как у них тут прощаются, — неожиданно признался он. — Не доводилось раньше, в смысле дело до прощаний не доходило, ибо прощаться было уже не с кем.

— Ну-у… а скажи ему всего доброго, — предложила я.

— Я — злой, — напомнил Стужев.

— Тогда не прощайся — реально проблемы не вижу.

— Я — воспитанный, — раздраженно сказали мне.

Как все сложно в сказочном мире! Саша, видимо, тоже так думал, потому что достал телефон и полез в Гугл.

— Саша, инет тут откуда? — удивилась я.

— Маг я или не маг? — отмахнулся Кощей.

— Но… — просто слов нет, — тут же вышек не имеется и спутников.

— А шесть ведьм мне на что? — не отвлекаясь от поиска, произнес он.

Да, важность шести ведьм становится все очевиднее.

— «У восточных славян ПРОЩАНИЕ при расставании подразумевало взаимное прощение грехов (в связи с этим „прощай!“ до сих пор употребляется при расставании надолго или навсегда в отличие от „до свидания!“)», — через мгновение зачитал он. И у меня спросил: — Это я ему должен сказать что-то типа «прости меня?».

Тут я не выдержала и громко сказала.

— До свидания, князь!

Святополк Володимирович охолонел и на нас посмотрел взглядом, в который точно разум возвращался.

— A-а, куда вы? — изумился он. — А как же пирком да отметить свадебку и от супостата окаянного избавление?!

Но мне не дали ему ничего ответить.

— Что значит «до свидания»? — зло переспросил Саша.

— Обычная форма прощания, — прошептала я.

— Ритусь, — меня властно обняли одной рукой и прижали к могучей груди, — еще одна такая «форма прощания», и князь ляжет рядом с этим, — кивком головы мне указали на темного, — и уже не поднимется.

В шоке смотрю на Стужева, князюшка местный уже никуда не смотрит — на цыпочках валит со двора, от греха подальше.

А мы взмыли вверх. И вот едва взлетели, Саша обнял и второй рукой, глубоко вздохнул всей грудью и счастливым голосом:

— Так-то лучше, не люблю прощания.

Да, изобретательность Кощея-младшего границ не ведает, как и тормозов.

А мы продолжали лететь над городом, над полями, над сказочной Террой.

— О чем думаешь? — осторожно спросил мой любимый злодей, гладя по волосам.

— Я счастливая, — вдруг призналась даже не ему — себе. — Самая счастливая на свете… Потому что у меня есть ты.

Эпилог

Мы шли по огромному столичному рынку в ярмарочный день — я, мои звери, часть моей армии и список покупок.

— Так, Волку новые сапоги? — зачитала я очередной пункт.

— Взяли, — подтвердил Серый.

— Ага, — нарисовала галочку. — Ежам рогатки?

— Есть! — ответил генерал Смертельная Тень. Глянула на семенящего на двух лапках с отчаянно гордым видом генерала, народ тоже оглядывался на ежа в зеленой бандане с россыпью медалек на груди. Это они с капитаном Острозубом моду завели — друг друга медалями награждать. Как ни приду — у них уже по две новенькие, и за захват очередной распоясавшейся кикиморы, и за самый крепкий узел, и за разжигание огня в условиях проливных дождей. Бойскауты, млин.