Будь моей
Шрифт:
До встречи с Олькой у меня остается несколько часов. Огромное количество времени, чтобы подумать и накрутить себя. Я даже думала сорваться на родину прямо завтра, но сразу же отбросила эту мысль. Глупо вообще об этом думать. Артуру нужно подготовиться, да и мне морально тоже. Насте нужно позвонить, спросить, как у нее дела, не собирается ли она в путешествие, а то я приеду, а подруга укатит отдыхать, так и не встретимся.
Артур начинает ворочаться, требует очередную порцию молока. Во время кормления я отвлекаюсь от всех мыслей и совершенно ни о чем не думаю, смотрю
В первые недели было трудно, и я даже думала бросить это дело, но сейчас очень рада, что стойко вытерпела трещины на сосках и жгучую боль при кормлении. Это прошло, зато теперь я могу спокойно кормить сына и не бегать разогревать смесь каждые пять-шесть часов.
На кормление уходит немного, но я еще некоторое время держу сына на руках и только потом отправляю в кроватку. Сама же иду собираться. Чтобы чувствовать себя привлекательной и стильной решаю сделать легкий макияж и выбираю удобный костюм с кроссовками.
На сборы уходит около часа. На телефон приходит сообщение от Оли, что она заедет через полчаса. Через двадцать минут я собираю Артура и выхожу на улицу после звонка подруги.
— А Тимофей где? — растерянно спрашиваю, потому что надеялась увидеть крестника.
— Оставила дома с няней. Хочешь, Артура тоже отвезем и спокойно посидим посплетничаем?
Глава 23
— Я хочу знать все! — заявляет Оля, как только мы садимся за столик. — Все подробности.
Артура я оставила у няни подруги. Решила, раз не будет крестника, лучше посидеть только вдвоем, посплетничать спокойно, расслабиться.
— Рассказывать особо нечего, — признаюсь я.
— Как это нечего? — хмыкает подруга. — Ты ему о сыне рассказала, а потом вы умудрились кино вместе смотреть. Рассказывать точно есть что.
Я усмехаюсь. От Оли ничего невозможно утаить. Да и не сказала бы, что хочу что-то от нее скрывать, просто я все это уже пережила и мне сложно пересказывать. Эти моменты будто остались в прошлом, но я все же вкратце пересказываю подруге, как Богдан отреагировал и как так вышло, что мы вместе смотрели фильм. Упоминаю и о Майке.
— Охренеть, новости! — шокировано тянет подруга. — Оставь тебя на пару дней — и вот!
— Я уже успокоилась, — признаюсь ей. — Вообще рада, что Богдан теперь знает. Не нужно ничего скрывать, нервничать. А Майк…
— Он не так интересен, — отмахивается Оля. — Круто, конечно, что он появился на твоем пути, но ты его никогда не любила.
— А что ты тогда мне втирала про замужество и счастливую жизнь с ним? — шокировано спрашиваю, вспоминая, как Оля говорила мне про Майка. Про то,
— А что ты хотела услышать? — хмыкает Оля. — Я все-таки подруга твоя и должна была оберегать тебя. Не могла же я сказать, чтобы ты покупала билет на самолет и дула к своему Чертову.
— Кощееву.
— Один хрен! — парирует.
— Мне надо было поехать? — уточняю у нее.
Ответить Олька не успевает. К нам как раз подходит официант. Ставит перед нами меню, винную карту. Оля тут же утыкается в названия блюд, а я никак не могу сосредоточиться на меню. Поверить не могу, что подруга все это время давала мне советы, а сама считала иначе!
Когда официант приходит во второй раз, мы делаем заказ. И только тогда подруга смотрит на меня, вздыхает и отвечает:
— Да, надо было. Не поехать, но позвонить и о том, что беременна, сказать. Он отец — он должен был знать. Просто попробуй это скажи тебе синей и бегающей в туалет каждый час. Я боялась тебя ранить и молчала. А потом появился Майк.
— Отец Тимофея знает, что у него есть сын? — спрашиваю в сердцах и тут же прикусываю язык. Вот зря я вообще спросила.
— Он — другое, Лера. Он знать о сыне недостоин. Он променял меня на своих парней, на алкоголь и девок. Считаешь, я должна была его искать и навязывать ребенка? Да и не скрывала я, что сына родила. Уехала — да. Но не скрывала. Если бы захотел — узнал.
Я замолкаю, не зная, что сказать за ее признание. Я знала историю подруги, но все равно сказала те слова. Мне было больно из-за того, что Оля все это время считала меня дурочкой, не способной справиться с эмоциями. Однако я не должна была говорить ей об этом. И теперь жалею. Она расстроилась. Я вижу это по тому, как дрожат ее пальцы. Дрожь для Оли не свойственна. Она в любой ситуации собрана и уверена в себе. А сейчас — нервничает.
— Ладно, забыли, — говорит подруга. — Мы посплетничать вышли, а не ссориться. Что было — то было. Вы вот встретились, он узнал. Майк женат. Все так удачно сложилось, не находишь?
— Что ты имеешь в виду?
— Вас! Начните заново, Лера. Ты же до сих пор любишь его, а он один воспитывает сына. Вам судьба быть вместе.
— Оля…
— Нет, ты послушай. Я итак год молчала в тряпочку и во всем тебя поддерживала. Дай сказать. Он растит сына один, ты одинока тоже. Бери Артура и езжай к нему, стройте отношения. У вас вся жизнь впереди, тем более, что Игорь твой, ты сама сказала, уже не опасен. Преград нет. Вы сами создаете себе преграды, — добавляет Оля. — Прекращайте. Начинайте идти друг другу на встречу.
— Он предлагал мне переехать, а не начать с ним отношения.
— Переезжай. Ты не так много времени здесь провела, чтобы нельзя было поехать назад. Работа? Он тебе салоны пообещал. Друзья? У тебя там есть Настя, да и я никуда не денусь. А что еще? Все! Все, дорогая. Твоему сыну три месяца, он еще не успел выучить английский и пойти в школу и сад. Собирайся, Лера, уезжай обратно. Ребенку нужен отец, а тебе — Богдан.
— Я не приняла окончательное решение. Хотела поговорить с тобой.