Будь моим небом
Шрифт:
– Торин, я только хотел… - подал голос в свою защиту Бильбо, но гном не собирался слушать его доводы.
– Молчать!
– рявкнул он и поднял руку, будто хотел ударить или придушить неугодного взломщика.
Кили бросился было на помощь к Бильбо, но Фили вовремя удержал его, крепко схватив за руку.
– Наивный воришка, думал, твоё гнусное предательство сойдёт тебе с рук?!
– угрожающе процедил сквозь зубы Торин.
Амина испугалась, что сейчас и вправду грубые пальцы гнома сомкнутся на тонкой шейке Бильбо.
– Нет, Торин, ты не понимаешь! Он не
– она кинулась к хоббиту, заслоняя его плечом, и тут же пожалела об этом: гнев короля перешёл на неё.
Торин очень недобро усмехнулся.
– Я так и знал, что ты с ним заодно. Перешёптываетесь у меня за спиной и думаете, я не вижу. Ты предала меня, все твои слова были лживы и лицемерны! Убирайся прочь, к эльфам, вместе со своим сообщником!
– Торин, я не… - попыталась оправдаться обескураженная девушка.
– Прочь, я сказал! Я не потерплю рядом с собой предателей!
– прорычал гном.
Амина вспыхнула. В душе вихрем вздымались смешанные чувства негодования, обиды и страха. Торин несправедливо обвиняет её в лицемерии и предательстве и, даже не выслушав, прогоняет - такое и в кошмарных снах не приснится!
Гномы стояли вокруг серьёзные и нахмуренные, но никто не спешил попытаться вразумить короля. Может быть, они просто были уверены, что при всей своей грозности Торин не позволит себе ударить друга, пусть даже совершившего такой поступок? Один лишь Балин коротко и неопределённо кивнул Амине. Но она так и не поняла, что это значит: то ли Балин поддерживал её, то ли разочарованно соглашался, что им с Бильбо действительно лучше уйти.
– Пойдём, - тихо проронила Амина, обращаясь к хоббиту.
Торин проводил их полным ненависти взглядом.
========== Глава 29 ==========
Единственным верным решением было искать пристанища у людей и эльфов. До их лагеря было рукой подать, главное - спуститься с Горы, а там и добраться до него не составит особого труда.
Весь лагерь, казалось, жил ожиданием битвы - круглосуточно на страже стояли бдительные дозорные, воины не снимали тяжёлых доспехов, а владыки были, как никогда, мрачны и серьёзны. Не только Трандуил да Бард, но также и Гендальф, и лорд Элронд находились в главном шатре, где проходили важные совещания, и куда стражник-эльф привёл девушку и хоббита. От внимания стольких Великих впору было стушеваться, и поэтому что Амина, что Бильбо приостановились у входа, не решившись пройти вперёд, к столу, в самом центре которого лежал Аркенстон. Его бледно-голубоватое сияние, словно лунный свет, озаряло шатёр. Подумать страшно, сколько жизней зависело от холодного, бездушного камня!..
– Что ж, этого следовало ожидать, - прокомментировал появление девушки и хоббита Трандуил, в то время как Гендальф тепло улыбнулся им, как старым друзьям.
– Возможно, наши гости согласятся поприсутствовать на совете?
– непринуждённо спросил волшебник, будто предлагал остаться на чай.
Амина не нашла в себе сил отказаться, только молча кивнула. Хотя, по правде говоря, больше всего на свете она хотела бы оказаться сейчас в тишине и уюте. При иных обстоятельствах приглашение остаться на военный совет польстило бы, но только не в этот
Переговоры затянулись. Речь шла, в основном, об Аркенстоне, о драгоценных камнях, на которые притязал Трандуил, и сумме золота, что необходима Эсгароту. Амина улавливала обрывки фраз, уже жалея о том, что осталась. Да и хоббит тоже сидел рядом уставший и подавленный: слишком свежо было в памяти безумие Торина и его угрозы.
Амине показалось, что прошло добрых часа два, прежде чем закончилось совещание, хотя на самом деле, должно быть, в половину меньше.
Она откинула полы отведённого ей шатра и вошла внутрь. Низкое ложе, аккуратно застеленное покрывалами, и невысокий деревянный столик - вот и всё нехитрое обустройство. Впрочем, девушка не обратила на это особого внимания, только отметила про себя, что тёплые покрывала будут очень кстати, так как по ночам холод буквально пробирает до костей.
Она подошла к столику, на котором стоял графин, наполненный вином по самое горлышко, налила тёмно-красную жидкость в кубок и залпом осушила его. Вино оказалось на любителя - совсем несладкое. “Наверняка эльфийское”, - подумала Амина, вспомнив винные погреба во дворце Трандуила.
Пережитые потрясения и крепкое вино, выпитое на пустой желудок, сказались на ней не лучшим образом - голова затуманилась, а мысли путались и никак не желали подчиняться хозяйке. Усталость давила на плечи, и Амина, упав на мягкую кровать, провалилась в тяжёлый сон…
Всю ночь ей виделись тревожные сны, и потому, проснувшись на рассвете, она не почувствовала себя отдохнувшей. Поворочавшись с боку на бок какое-то время, Амина поняла, что больше не уснёт.
Приподнявшись на локте, она потянулась к тарелке, на которой заманчиво лежало что-то четырёхугольное, неплотно завёрнутое в толстые листья. Вчера, в полумраке, она только мельком глянула, подумав, что её опять хотят накормить - ох, уж эти эльфы!
– одним салатом. Но нет, это были вовсе не просто листья.
“Это же лембас”, - простодушно обрадовалась Амина, с удовольствием надкусывая мягкий, чем-то напоминающий пряник, эльфийский хлеб.
Утолив голод, она набросила на плечи подбитую мехом накидку, заботливо предоставленную эльфами, и выглянула из шатра. Лагерь постепенно оживал, и повсюду, помимо дозорных, стали появляться только что проснувшиеся люди и эльфы. Неяркие солнечные лучи озаряли по-зимнему серое небо. Но в это утро нежные краски рассвета не тронули девушку.
Как раз рядом с её шатром на большом, плоском камне сидел нахохлившийся от утренних заморозков Бильбо. Амина подошла к нему и слабо улыбнулась:
– Ты тоже чувствуешь себя здесь не в своей тарелке?
– Да, - неохотно признался Бильбо, подвигаясь к краю и давая ей место присесть.
– Мы, хоббиты, знаешь ли, вообще непривычны ко всяким войнам и политическим интригам.
Он достал из кармана трубку и, бережно потерев её краем своего сюртука, стал не спеша набивать табаком. Вскоре ввысь потянулись лёгкие колечки дыма, которые тут же и таяли на фоне белёсого неба.
– Боюсь, Бильбо, он нам этого никогда не простит… - выразила вслух свои невесёлые мысли Амина. Объяснять, кого именно она имеет ввиду не было нужды: и так ясно.