Будь проклята Атлантида!
Шрифт:
– Эх, правитель! – Севз медленно смаковал слова. – Опять ты промазал. Я проплыву по Стиксу и врасплох захвачу Умизан, который благодаря твоим вестям останется без воинов.
– По Стиксу?! – И тут произошло невероятное: глаза властителя достигли никем не виданной ширины, плоский нос сморщился, и из разинутого рта раздался скрежещущий смех. Ему ответил хохот Севза. Двое смеялись в лицо друг другу под недоуменными взглядами воинов. Севз перестал первым. «Заколите его», - крикнул он и, повернувшись спиной, шагнул к лестнице.
С разных сторон к площади сводили пленных, подъезжали возбужденные боем вожди, восхваляя подвиги своих отрядов. Потрясающий молниями позвал коттов, перерезавших ремни ворот. Двое из них погибли. Остальным вождь собственноручно надел сияющие бронзовые нагрудники с убитых телохранителей наместника. Айд сиял от гордости.
В углу площади теснились харны – в основном женщины и дети, вытащенные из домов. Примчался торжествующий Самадр, но от его вести Севз вместо похвал разразился проклятиями. Оолы, поставленные в засаде у подземного входа, забыв наставления, перебили всех выскакивающих оттуда беглецов. Лишь немногие кинулись назад и в башне сдались гиям.
План Севза оказался под угрозой. Всего 45 мужчин, посвященных в тайны Стикса, нашлось среди пленных. Севз спросил, кто из них старший. Харны растерянно топтались, потом, поняв, показали на женщин. Севз приосанился. Он любил и умел вести дела с женщинами. Уважительно посадив Матерей на шкуры, он отпустил пару похвал плотоводческому искусству племени, сказал, что лишь у мудрых и сильных матерей бывают такие дети, пожалел о гибели многих Харнов, которым он вовсе не враг… За этим следовала вежливая просьба провезти часть его войска до Умизана по Стиксу. Взамен он обещал племени признание его особых прав, а после победы над Хроаном – щедрую награду. В случае же отказа пришлось бы с великим сожалением перебить всех, включая детей.
Недолго подумав, харнянки согласились. Вот теперь слово перешло к старейшинам плотовщиков. Расставляя ноги, как на качающихся бревнах, они подошли к Севзу и сказали, что есть 30 готовых плотов. На каждом уместится два десятка воинов. Но на каждый плот требуется четыре проводника, так что харнов хватает только на 11 плотов.
Двести воинов? Такой силой нападать на Умизан не решался даже Севз. Нет, ему нужны все шесть рук плотов. Харны в один голос твердили: пусть лучше казнят их сразу, чем гнать в Стикс по одному-двое на плоту.
И никто, кроме них, не сможет вести плоты? Все дружно замотали головами. Обучение ведется годами, сопровождается тайным колдовством, без которого духи Стикса пожрут безумца, замахнувшегося на них веслом. Севз вздернул бороду: уладить с духами – это он берет на себя! Да, да, у него припасено очень хорошее средство. А вот насчет искусства плотовождения…
Тут старый Зиланок что-то шепнул Посдеону. Тот был сегодня полон обиды. Все восхваляли коттов, открывших ворота, гиев, одолевших жидкий огонь, борейцев, что верхом проскакали по северной стене, сбрасывая лучников… А когда пеласги добежали до стен, в Тупе не осталось ни одного вооруженного врага.
– Великое искусство! – закричал он. – Плыть по этой соленой речке?! Пеласги покажут, как резать воду веслами!
Крючконосые согласно загалдели. Севз кивнул:
– Верно, Посдеон! Нет мореходов лучше пеласгов. Сколько из твоих воинов знают кораблевождение?
На призыв вождя вышло более шестидесяти. Севз, не сильный в числах, велел Бронту посчитать, хватит ли этого.
– Нужно еще одиннадцать человек.
– Ну, кто умножит славу своих племен? – крикнул Севз. – Я сам возьму весло!
– Я тоже! – откликнулся Айд, заслужив улыбку Даметры.
По одному, по два выходили борейцы, котты, либы…
– Ну, еще всего двое! – Чаз, раздвинув ряды соплеменников, вышел вперед. Поперхнувшись от страха перед собственной дерзостью, Ор шагнул вслед.
Подчиняясь могучей воле гиганта с атлантскими скулами и борейской бородой, харны сказали, что юношей обучают вождению плотов у истоков, где река течет двумя рукавами: один спокойный, а другой изобилует порогами. После того, как плот с учениками пройдет Протоку Испытаний, его оттаскивают назад по спокойному руслу.
Множество воинов расселось по берегу. Оставленные в крепости дозорные глазели со стен, даже раненые приковыляли полюбоваться зрелищем. Плот подвели к началу пути. Двое харнов стали с веслами на носу, третий – на корме, четвертый – посредине с длинным шестом. По его сигналу гребцы оттолкнулись от берега. Да, харны умели водить плоты! Связка бревен влетела в кипящую воду и, направляемая точными ударами, понеслась между камнями хитрым змееподобным путем.
Причалив ниже порогов, харны подошли к Севзу. Он с похвалой кинул каждому в фартук по три бронзовых кольца. Второй плот, на котором был один харн и три пеласга, плыл неуверенно, застревая между камнями и крутясь в водоворотах, но к концу пути старший и гребцы стали лучше понимать друг друга и благополучно вышли на спокойную воду. Следующие два плота постигла неудача. Тогда Севз решительно встал и, взяв за плечо старейшину харнов, пошел к реке. Следом двинулся Посдеон, поманив еще одного пеласга. Но Айд отстранил воина, и четверо вождей взошли на плот.
Искусство старого харна было изумительно. Посдеон тоже не посрамил многих поколений мореходов. Но больше всего восхищенных криков досталось Севзу, который мощно бурлил воду широкими взмахами весла. У Айда, когда он сходил с плота, лицо было серое, но, как всегда, улыбающееся.
Когда плот оттолкнули от берега, Ору показалось, что вода застыла. Зато, продираясь через нее и раскидывая фонтаны брызг, навстречу побежали камни. Налегая на весло, Ор старался направить нос плота в проход, которым прошли предыдущие. Но его напарник, либиец, вдруг загреб навстречу, и связку бревен неудержимо понесло на черную, окруженную пеной глыбу.
Молодой харн, подняв шест, крикнул команду, Чаз навалился на носовое весло, но либ, зажмурясь, опять рванул против течения. Тяжелое весло, ткнувшись концом в камень, вырвалось из вилки и, как великая стрела, с гудением пролетело над плотом, едва не сбив Чаза. Плот с размаху стукнулся о препятствие и, скрипя, полез на наклонный бок камня. Либиец, взмахнув руками, полетел в поток. Остальные, вцепившись в ремни, распластались на бревнах. Плот постоял немного, лениво развернулся и вперед кормой скользнул в поток. С берега кинули веревку, потянули бревна к отмели. Туда же прибило ошалелого либа.