Будь проклята Атлантида!
Шрифт:
Ор остался на стоянке с ранеными и детьми. Было горько, словно торопясь, впился зубами в пойманную рыбу, и вместо солоноватой крови во рту разливается желчь. И прежде бывало обидно, когда мужчины не брали его на охоту, юноши не принимали в игры, девушки проходили, не хихикая и не оглядываясь.
Стыдясь есть пищу, добытую другими, Ор охотился один. Это заостряло пытливость, учило полагаться на собственную смекалку, а не только на опыт предков. Громоздкий свод родовых правил и запретов имел над ним меньше власти, чем над юношей, прошедшим Испытание. Но что бы Ор ни дал, чтобы быть как все! Увы, духи упорно противились
А ведь Ор спас род – привел на выручку войско Севза, показал место, удобное для засады. Все хвалили его за храбрость и смекалку, но как хвалили! «Ты смелый мальчик!» - сказала Оз и погладила по лицу. Когда Мать воздает хвалу мужчине, она сильно ударяет его в грудь, а тот стоит, улыбаясь, и просит ударить еще!..
В опустевшем стойбище было тоскливо. Дети, натерпевшись страха, забились в углы темных жилищ. Из одной землянки доносились стоны раненых – тех, что впали в беспамятство. В сознании гий никогда не выдаст боли. Ор дал воды Каро, поправил повязки юной матери, у которой грудь и лицо изодрал медведь.
Проклятые узкоглазые, сколько бед принесли! Мало их убили. Будь у Ора быстрый олень, он бы не отстал от воинов Севза и взял свою долю мести. Завтра они пойдут дальше – на большую войну. Увидят новую землю. Какая там тундра, высоки ли горы?
В войске Севза люди многих племен. Им, пожалуй, нет дела до испытания в котловине гийских духов. Весь день эти мысли подстерегали Ора, становясь все настойчивее.
Вечером мать Ора, Онг, позвала его в священную долину.
– Пойдем, - ласково сказала она, - Гезд будет говорить с нами.
И вот он сидит в кругу родичей, положив голову на плечо матери, чувствуя прикосновения сильных пальцев, ласково перебирающих его волосы. Внизу шумит Оленья, ворчит костер, и перед ним на камне, покрытом шкурой снежного барса, сидит избранница духов, наделенная таинственной силой Мать всех гиев – огневолосая Гезд. Гезд долго молчала, беззвучно беседуя со священным огнем рода, потом повернулась к собравшимся.
– Сестра моя Оз и вы, родичи. С тех пор, как дух Огня перешел в меня, много испытаний послали мне духи. В плохие дни я стала Матерью племени. Земли, где кочуют дети Изюбря, Лисы и Барса, щедрее ваших травой и дичью, зато туда издавна повадились узкоглазые. После большой войны Праматерь обещала им дань. С тех пор каждый год приходили они к Синему камню и там забирали меха и пленников…
Гезд рассказала о том, как атланты коварством захватили ее и по морю увезли далеко на восток в страну борейцев в крепость Тар, где в подземельях добывают зеленый камень. Там уже томились многие вожди. Этим атланты держали их племена в повиновении.
– Мне сказали, что весной я вернусь в свою землю с атлантами и буду говорить каждому роду, чтобы они отдали много охотников. А узкоглазые будут грозить убить меня, если гии не подчинятся. Я смеялась про себя: разве Мать пошлет детей в рабство ради своей жизни!
Дети Куропатки не сдержали смеха.
– Но помните, люди: нельзя утешаться глупостью врагов, глупость уживается у них с великим коварством. И я решила: буду и я хитрой, как лиса, от которой идет мой род. Пять лун я жила в каменной норе, не слыша запаха тундры, ела слабую пищу из
Долго я не знала, что в соседних норах держат матерей и вождей других племен, чтобы, как и меня, сделать приманкой, на которую можно ловить людей и делать рабами. Но потом всех нас свел, помог нам освободиться и забыть старые распри могучий Севз. Слушайте, родичи, я расскажу вам о нем.
Мать Севза была из племени румяных борейцев, что живут к востоку от нас и тоже кочуют по тундре, но не с оленями, а с лошадьми. Из рабынь-бореянок, привезенных в Землю Посередине, вождь, про которого говорят, будто он держит на плечах атлантское небо, выбрал красивейшую по имени Рея. Когда она родила ему сына, колдуны предсказали, что этот сын, возмужав, победит отца. Тогда Хроан велел утопить новорожденного. Но Рея обманула мужа – завернула в меха камень и кинула в воду, а сына спрятала.
Сперва Севз рос в Атлантиде. Но когда он возмужал, у него стала расти густая борода, а вы видели – у атлантов их плоские лица почти безволосы. И тогда Севза тайно увезли на родину матери и открыли ему – кто он. Сын Реи захотел узнать волю духов. Он поднялся на гору Олинф, и там вокруг него обвились молнии. Но они не сожгли Севза, а признали его власть. С тех пор он готовился к битве с титанами – так зовутся помощники Хроана.
Сына Реи признали законным правителем многие узкоглазые, в том числе Бронт, один из вождей Тара. С его помощью Севз овладел крепостью и освободил пленных вождей, меня и Мать бореев, круглощекую Гехру, и копьебородого пеласга Посдеона, и курчавого черного Айда, вождя коттов, и Хамму, Мать бритоголовых либов, и белую колдунью яптов Даметру. Мы смешали кровь на каменном ноже и стали сестрами и братьями, а Севза за мощь назвали старшим братом, и Гехра, которой обычаи не запрещают мужчину, стала ему и сестрой и женой.
Мы набрали войско из всех, кому была не по вкусу власть Хроана, разрушили много атлантских укреплений, освободили множество невольников.
Мы шли через земли разных племен, и всюду самые смелые воины присоединялись к нам. В земле племени рыбаков, оолов их матери прислали нам мужчин во главе со Самадром. Оолы упрямы и недоверчивы, но Севз сумел с ними поладить. Вокруг Айда собралось много коттов, которые живут на юге за морем. Я не знаю, почему духи окрасили их в цвет ночи. В них много силы, доброты и громкого смеха.
А когда, наконец, мы вступили в Гийскую землю, мои дети из родов Лисы, Изюбря и Барса на быстрых оленях двинулись за мной…
Дети Куропатки! – Мать гиев подняла глаза от огня. – У вас осталось мало мужчин, и я не зову их с собой. Но пусть из ваших мальчиков растут сильные воины, ведь никто не знает, когда кончится бой!
Быстро светало. Из лощины, в которой бежала невидимая река, поднимался туман. Облака на восходе стали розовыми. Гезд протянула руки к костру, чтобы произнести заклинание, помогающее взойти солнцу. И тут весь род обернулся к Ору. Он вскочил и побежал, чувствуя обиду и жалость к себе. Ноги сами повернули к лагерю Севза.