Будь со мной

Манн Кэтрин

— Этикет этикетом, но дом полон ценных вещей, и ребенок может дотянуться до любой из них. Шеннон погладила чугунные перила. — Здесь есть на что посмотреть. Но нужно время. Хотя, я надеюсь, жизнь вернется в нормальное русло раньше, а не позже.

Сможет ли она продолжить с того места, где остановилась? Тогда все было далеко не гладко, если учесть почти пустой счет в банке и борьбу с Тони, причем не по поводу денег, а за независимость. Но разве она не собиралась вчера ночью возобновить с ним отношения?

Иногда

Шеннон трудно было решить, действует она по велению сердца или из-за гормонов.

Тони протянул руку:

— Ты права. Давай не будем торопиться. Хочешь погулять?

— Но Колби может проснуться и позвать меня…

— Няни сообщат нам, как только он откроет глаза. Пойдем. Я перескажу тебе последние сплетни из Интернета. Похоже, кто-то думает, что семья Медина владеет собственной космической станцией и я увез тебя туда на ракете.

Шеннон рассмеялась, и ветер с моря подхватил ее смех. Боже, как это было ей нужно после напряженных дней, точнее, напряженной недели, когда она разорвала отношения с Тони.

— Веди меня, мой незнакомый любовник.

Он улыбнулся. Наконец-то его улыбка коснулась и глаз — впервые с тех пор, как катер доставил их на остров. Эта улыбка осветила все вокруг.

Октябрьское солнце, слепящее и горячее, стояло высоко в небе. Внизу было жарче, чем на балконе. Она опять невольно заинтересовалась, где они находятся. Может быть, это Мексика или Южная Америка? Или все-таки Штаты? Калифорния или…

— Остров расположен у берегов Флориды, — неожиданно сказал Тони.

Шеннон стало легче дышать. До этой минуты она не осознавала, как сильно секретность давит на нее.

— Спасибо.

— Ты все равно догадалась бы через пару дней, — небрежно бросил он.

Возможно — да, возможно — нет.

— Так что насчет сплетен? — спросила молодая женщина.

— Тебе хочется их обсудить?

— Не думаю. — Она сняла шлепанцы и погрузила ноги в теплый песок. — Спасибо за одежду для меня и Колби и за игрушки. Мы будем наслаждаться ими, но домой не повезем.

Тони постучал пальцем по ее носу, как раз под дужкой очков:

— Все это заказал мой отец. Я тут ни при чем. Если хочешь, после твоего отъезда мы передадим все это какой-нибудь благотворительной организации.

Шеннон вошла в воду, держа шлепанцы в руке:

— Как он сумел доставить эти вещи так быстро?

— Это важно?

Тони снял сандалии и носки и пошел рядом с ней, у самой кромки воды.

Оттого, что он выглядел довольно веселым, внутреннее напряжение немного спало.

— Наверное, нет. Игрушки, конечно, великолепны, но Колби больше нравятся собаки. Похоже, они прекрасно выдрессированы.

— Отец поручил своим тренерам поработать с собаками, чтобы они на всякий случай охраняли малыша, пока вы здесь.

Шеннон вздрогнула, несмотря на жаркое солнце:

— Разве собаки не могут быть просто домашними любимцами?

— У нас все не так просто.

Тони отвернулся и посмотрел на чайку, которая, сложив крылья, нырнула в воду.

Наверное, в детстве он часто смотрел на птиц и мечтал улететь вместе с ними. Шеннон прекрасно понимала его желание вырваться из золоченой клетки.

— Мне очень жаль.

— Не стоит, — отмахнулся он.

— Ты здесь занимался серфингом?

— Нет. В заливе вода слишком спокойная. — Он указал на поросший пальмами мыс. — Самое лучшее место в полутора милях отсюда. По крайней мере так было раньше. Кто знает, что изменилось за эти годы?

— Ты мог свободно передвигаться по острову? — Ее материнское сердце тревожилось, когда она представляла себе, что ее ребенок бродит один по похожему на джунгли побережью.

— Подростком — да. После занятий, конечно. — Зеленая черепаха высунула голову из воды, подплыла к берегу и выбралась на песок. — Хотя иногда мы занимались прямо здесь.

— Практические занятия у залива? Какие интересные у тебя были учителя.

— Гувернеры.

— Да, конечно. — Разница в их воспитании поразила Шеннон. — А серфинг был для тебя как урок физкультуры?

— Формально у нас были уроки физкультуры, но это была скорее оздоровительная гимнастика и немного строевой подготовки.

— Как странно, что ты никогда не ходил в гимнастический зал, не играл в школьной команде.

— У нас были свои игры… Но ты права, тут не было трибун, где сидели бы друзья и родители. Никаких подбадривающих криков.

Тони улыбнулся, но Шеннон чувствовала, что он старается легко говорить о том, что на самом деле очень тяжело для него.

— При твоих габаритах из тебя вышел бы отличный футболист.

— Меня не очень увлекает американский футбол. Я ведь европеец.

Осторожно ступая по нанесенным волнами водорослям, Шеннон взяла Тони под руку:

— Значит, ты все еще считаешь себя европейцем, хотя тебе было только пять лет, когда ты перебрался в Штаты.

Брови Тони сошлись у переносицы.

— Если честно, я никогда не считал остров частью Штатов.

— Я могу это понять. Тут такое смешение разных культур. — К ней люди короля обращались по-английски, но она слышала, как некоторые из них говорят между собой по-испански. Книги, журналы, даже некоторые инструкции были и на английском, и на испанском, и даже на французском языке. — Ты рассказывал, что, попав сюда, решил, что вернулся на Сан-Ринальдо.

— Только в первый момент. Отец объяснил мне, что это не так.

Какими трудными, наверное, были эти разговоры между отцом и сыновьями.