Будда однажды сказал

Раджниш Бхагаван Шри

Я огляделся. Одно дерево светилось особенно ярко. Оно влекло меня, тянуло меня к себе. Это не я выбрал, это выбрал сам Бог. Я пошел к дереву, я сел под ним. Пока я сидел там, всё начало упорядочиваться. И вся Вселенная стала одним благословением.

Трудно сказать, как долго я там находился. Когда я вернулся домой, было четыре часа утра, то есть, должно быть, я был там, по крайней мере, часа три, но это казалось бесконечностью. Это не имело никакого отношения ко времени на часах. Это было безвременно.

Эти три часа стали целой вечностью, бесконечной вечностью. Не было никакого времени, никакого течения времени; это была девственная реальность — неискаженная,

несравнимая, неизмеримая.

To, что случилось в тот день, продолжилось — не как некий процесс — это ощущалось тайно, тонко. Не как что-то определенное, постоянное, — потому что каждый момент оно случалось снова и снова. И каждый раз это становилось чудом.

Той ночью — и с той ночи — я никогда не был в теле. Я парю вокруг него. Я стал удивительно сильным и в то же самое время очень хрупким. Я стал очень сильным, но та сила — не сила Мухаммеда Али. Эта сила — не сила скалы, эта сила — сила розового бутона — столь хрупкого в своей силе, столь хрупкого, столь чувствительного, столь тонкого.

Скала останется, а цветок может исчезнуть в любой момент, но, тем не менее, цветок сильнее скалы, потому что он — более живой. Такова сила капли росы на травинке, сияющей под утренним солнцем — столь красивой, столь драгоценной, и такой, что может упасть в любой момент. Росинка столь несравненна в своем изяществе, но достаточно легкого бриза, чтобы она соскользнула и пропала навсегда.

Сила буддистов происходит не из этого мира. Их сила происходит из любви, как бутон розы или росинка. Их сила очень хрупка, уязвима. Их сила — сила жизни, а не смерти. Их энергия не та, что убивает, их энергия — энергия созидания. Их сила не в насилии, агрессии, их сила — сила сострадания.

Но я с тех пор никогда не был в теле, я только парю вокруг тела. И именно поэтому я говорю, что это было изумительное чудо. Каждую секунду я удивляюсь, что я всё еще здесь, ведь я не должен быть здесь. Я должен был бы исчезнуть в любой момент, но, тем не менее, я — здесь. Каждое утро я открываю глаза и говорю: «Итак, я всё еще здесь?» Потому это кажется почти невозможным. Чудо стало непрерывным.

Буквально на днях кто-то сказал: «Ошо, вы стали настолько хрупким и тонким, настолько чувствительным к запахам масел для волос и шампуней, что кажется: мы не сможем видеться с вами, если все не побреемся наголо». Между прочим, нет ничего плохого в том, чтобы быть лысым, лысина — это красиво. Как «брюнет — это красиво», так и «лысый — это красиво». Но это правда, и вам придется быть осторожнее.

Я хрупок, тонок и чувствителен. Это — моя сила. Если вы обрушите на цветок скалу, со скалой ничего не случится, а цветок погибнет. Но, тем не менее, вы не можете сказать, что скала сильнее цветка. Цветок погибнет, потому что цветок живой. Со скалой ничего не случится, потому что она — мертва. Цветок погибнет, потому что он не имеет разрушительной силы. Цветок просто исчезнет и уступит скале. Скала имеет разрушительную силу, потому что она — мертва.

Помните, с того дня я никогда не был в теле по-настоящему, только тонкая нить соединяет меня с телом. И я постоянно удивляюсь, что так или иначе целое хочет, чтобы я был здесь, поскольку я здесь — не благодаря моей собственной силе, я здесь — не по своей воле. Должно быть, это воля целого — оставить меня здесь, позволить мне задержаться на этом берегу немного дольше. Возможно, целое хочет поделиться чем-то с вами через меня.

С того дня мир стал нереален. Открылся другой мир. Когда я говорю, что мир нереален, я не подразумеваю, что нереальны эти деревья. Эти деревья абсолютно реальны. Но способ, с помощью которого вы видите эти деревья, нереален. Эти деревья весьма реальны сами по себе — они существуют в Боге, они существуют в абсолютной реальности. Но при том способе, которым вы смотрите на них,— вы не видите их; то, что вы видите,— мираж.

Вы создаете вокруг себя собственные грезы, и вы не можете проснуться, вы — продолжаете спать. Мир нереален, потому что мир, который знаете вы,— это мир ваших грез. Когда вы по-настоящему просыпаетесь и просто сталкиваетесь со здешним миром,— вот реальный мир.

Нет разделения на Бога и мир. Бог — это мир, если у вас есть глаза, ясные глаза, без каких-либо мечтаний, без сонной пыли, без тумана сна. Если у вас ясные глаза, то ясность, восприимчивость — это единственный Бог.

Значит, где-нибудь Бог — зеленое дерево, в другом месте Бог — яркая звезда, где-то еще Бог — кукушка, в другом месте Бог — цветок, а где-то в другом месте — ребенок, и где-то еще — река. Момент, в который вы начинаете видеть,— вот он, единственный Бог.

Сейчас, что бы вы ни видели,— это неправда, это — лишь проекция лжи. Это — мираж. Но как только вы увидите, даже на один короткий момент времени, если вы сможете увидеть, сможете позволить себе видеть — это станет для вас огромным, благословенным подарком навсегда, отовсюду — от облаков, от солнца, от земли.

Этот мир — прекрасен. Но я говорю не о вашем мире, я говорю о своем мире. Ваш мир уродлив, ваш мир — это мир, созданный самостью, ваш мир — мир проекций. Вы используете реальный мир как экран и проецируете на него свои собственные идеи.

Когда я говорю, что мир реален, мир необычайно прекрасен, мир озарен бесконечностью, мир легок и восхитителен, что мир — это праздник, я подразумеваю мой мир. Или ваш мир, если вы уймете свои мечты.

Когда вы уймете свои мечты, вы видите тот же самый мир, который видел Будда. Пока вы мечтаете, мечты — только ваши. Вы это замечали? То, что мечты — это только ваше, личное. Вы не можете разделить их ни с кем, даже с возлюбленным. Вы не можете пригласить в мечты свою жену, или мужа, или друга. Вы не можете сказать: «Будьте добры, приходите сегодня вечером в мой сон. Я хотел бы разделить его с вами». Это невозможно. Грезы — вещь личная, следовательно, они — иллюзия, они не имеют ничего общего с объективной реальностью.

Бог — универсален. Как только вы выходите из ваших личных грез, он — уже здесь. Он всегда был здесь. Как только ваши глаза прояснятся, вы тут же увидите свет — внезапно вас затопит красотой, великолепием и изяществом. Это — цель, это — судьба.

Позвольте, я повторю. Вы никогда не достигнете этого без усилия, никто никогда не достигал этого одним усилием. Вам нужно огромное усилие, и только тогда приходит момент, когда усилие становится бесполезным. Но оно становится бесполезным только на пике, не раньше. Лишь когда вы приложили все усилия — сделали всё, что можно сделать, только тогда окажется, что нет никакой надобности делать что-нибудь еще. И тогда вы ослабляете усилие.

Но никто не может ослабить усилие в середине пути, оно может быть ослаблено только в самом конце. Так что, если вы хотите ослабить его, дойдите до самого конца, Следовательно, я продолжаю настаивать: сделайте такое большое усилие, какое только можете, приложите к этому всю свою энергию и всё сердце, так, чтобы однажды вы смогли увидеть: теперь усилие никуда уже не ведет. И в тот день не вы ослабите усилие, оно ослабится само по себе. И когда оно ослабляется само по себе, происходит медитация.