Будда однажды сказал
Шрифт:
Если вы продолжите наблюдать, но при этом не начнете намеренно стремиться к достижению этой пустоты... потому что это ведь так естественно — стремиться к ней снова и снова, однажды прикоснувшись... Если вы начнете жаждать этой пустоты, потому что она так невыносимо прекрасна, потому что дарует такое бесконечное блаженство... Естественно начать стремиться к ней, ибо появляется желание пережить это снова и снова. Но в этом случае вы обречены на неудачу. Наблюдатель исчезнет, и пустота исчезнет вместе с ним. Возобновится непрерывное течение разума.
Поэтому прежде всего следует научиться быть отрешенным наблюдателем. Не привязывайтесь к пустоте, не стремитесь к ней,
Это то, что Будда назвал нирваной, — когда разум исчезает. Я назову это самоубийством, но его совершил не разум. Разум не в состоянии сделать этого. Вы — можете это сделать. Вы можете препятствовать этому или же помочь: всё зависит от вас, но не от вашего разума. Всё, что может совершить сам разум, только усиливает его.
Следовательно, медитация — не усилие разума. Истинная медитация вообще не является усилием. Истинная медитация просто позволяет разуму идти своей дорогой. Вы ни во что не вмешиваетесь, просто наблюдаете, просто смотрите.
Разум стихает, день за днем становится всё незаметнее. Однажды он исчезает. Теперь вы — одни.
Это одиночество, эта «единственность» и есть реальность. Но она ничего не исключает, запомните это — напротив, она включает абсолютно всё. Она есть Бог. Эта неприкосновенная чистота, не потревоженная ни единой мыслью, и есть Бог.
Ошо,
Я смеюсь над твоими шутками на лекциях, я танцую во время медитации натарадж, я кричу и плачу после надабрахмы, наблюдаю за напряжением собственного тела во время кундалини, слушаю птиц, которые собираются при звуках музыки, сопровождающих медитации, — им очень это нравится. Я кормлю комаров во время гуришанкара. Во время медитаций и между ними мне кажется, что я выполняю все стадии разом. Я чувствую себя по-настоящему одержимым, совершенно безумным. Я знаю, что ты приветствуешь это,— как мне тоже полюбить это состояние?
На самом деле вы пока вовсе не «совершенно безумны»... иначе не стали бы задавать мне этот вопрос. Если бы вы были «совершенно безумны», вы бы уже любили это состояние.
Безумец — тот, кто еще сопротивляется. Совершенный безумец — тот, кто уже отказался от борьбы и принял это состояние. Вот единственное различие! Безумец — тот, что чувствует, что одержим, но борется с этим состоянием, подавляет это, сопротивляется, не позволяет себе расслабиться. Если действовать таким образом, в один прекрасный день вы и правда сойдете с ума. И такое сумасшествие не будет духовным ростом, это будет настоящее падение.
Если вы станете и дальше подавлять безумие... ведь безумны все, поскольку сам Бог безумен, и он никогда не создает никого без примеси этого безумия. Великие личности обладают соответствующей их величию долей безумия, они эксцентричны более прочих. Будда, Махавира, Кришна, Христос — эксцентричные личности. В определенном смысле правы психологи, называющие таких людей ненормальными. Они ненормальные, поскольку они выше норм. Они ненормальные, поскольку не принадлежат к среднему большинству.
Ходящий по земле Будда уникален. Это явление единственное в своем роде, такого никогда не было, такое никогда больше не повторится! Он является лишь единожды. Он неповторим и незаменим, он — уникальное явление в духовной жизни человечества. Разумеется, он эксцентричен; он неминуемо выглядит безумным. Люди полагают, что он сошел с ума: царский сын, отказавшийся от роскошной жизни во дворце и от красавицы жены, предпочтя всему этому нищенское существование. Кто признает его нормальным?
Нормальным представляется противоположное: когда нищий хочет стать императором. Вот это — норма. Каждый бедняк хочет стать императором. Каждый хочет стать императором. Честолюбие — очень распространенное качество. Желание разбогатеть, прославиться, стать известным всему свету, могущественным — явление обычное, такое никого не удивляет. Но император, отвергший трон и избравший путь бедняка,— безусловно эксцентричный человек. Он безумен, совершенно безумен.
Если вы станете и дальше подавлять свое безумие... В вашем безумии — ваша уникальность. Безумие — это просто-напросто тот элемент вашей сущности, который отличает вас и только вас, который никогда не позволит стать винтиком в общественном механизме. Вот что такое безумие. Это — ваша индивидуальность.
Обществу не нужна ваша индивидуальность, ему нужны эффективно работающие механизмы, роботы. Обществу не нужны безумцы. Ему не нужны люди вроде Пикассо, не нужны Будда, Вагнер или Ницше — о нет, определенно не нужны. Разнообразия ради, в качестве средства от скуки, они, может быть, и хороши, но в меру. Миру не нужны орды безумцев. Помимо всего прочего, это очень неудобные люди: они так и норовят подорвать существующие устои и повести человечество за собой к какой-то неведомой цели. Рядом с ними нечего ждать обычных событий. Такие люди чувствуют себя как рыба в воде, только если вокруг происходит нечто экстраординарное, из ряда вон выходящее. Привычное, обыденное, знакомое бледнеет и отступает перед этим натиском.
Обществу они не нужны. Общество еще может вынести нескольких таких людей, хотя и эта степень терпимости далась нам не сразу и с большим трудом. Зачем нужно было распинать Христа? Это произошло, потому что общество не могло вынести его присутствия. Он подвергал опасности не только свою жизнь, но и жизни других людей. Движимый своим безумием, он приоткрыл дверь, ведущую в неизведанное,— не только для себя, но и для других людей. Общество охватил страх.
Обществу нужны люди, которые уже почти мертвы. Ему нужны люди, живые ровно настолько, насколько это необходимо для эффективной работы на него. Люди должны много работать, много производить, быть покорными, законопослушными гражданами, жить в комфорте и тихо, безмолвно умирать. Они не должны производить никаких возмущений, никакого шума и суматохи. Петь песни — это уже лишнее. Танцевать на улицах не подобает. От людей требуется жить так, словно они никогда и не рождались на свет, существовать подобно безымянным деталям механизма, но не личностям. Проявления индивидуальности порицаются. Нельзя заявить: «Я — есть!» Люди должны жить как рабы, не как свободные существа.
Общество подавляет любую индивидуальность. Но если давление чересчур сильно, однажды происходит взрыв — и человек сходит с ума. Судя по моим наблюдениям, пациенты психиатрических лечебниц — очень восприимчивые, тонко чувствующие люди, гораздо более впечатлительные и чуткие, чем большинство нормальных членов общества. Они не могли больше выносить запертую внутри индивидуальность — и она взорвалась. Они очень старались! Они пытались надежно упрятать ее в глубинах своей личности. Они не были недоразвитыми или слабоумными, они просто оказались слишком тонки, слишком впечатлительны.