Буддист-паломник у святынь Тибета

Цыбиков Гомбожаб Цэбекович

Буддологическое наследие Г. Ц. Цыбикова является большим и разносторонним, в нем главными являются «Буддист-паломник у святынь Тибета» и «Лам-рим чэн-по». Многое из того, что было задумано, по ряду обстоятельств осталось не выполненным, в частности исследование «буддийской философии в том виде, как она вылилась в современном ламаизме».

Г. Ц. Цыбикова как исследователя буддизма в Тибете, Монголии и Бурятии отличало

то, что он трезво и критически изучал эту религию, ее проявления в повседневной жизни народных масс, духовенства, в государственной политике. Характеризуя отрицательную роль буддизма в Тибете, Г. Ц. Цыбиков писал, что «содержание большого числа духовенства, малодоходность страны и почти полное отсутствие промышленности служат, по-видимому, причиной общей бедности простого народа». Так же критически оценивал он учение Цзонхавы и видел в нем одну из главных причин культурной отсталости массы стран Центральной Азии: «Само учение Цзонхавы… при отсутствии распространения других знаний, кроме богословских, послужило и служит к тому, что среди ламаистов очень мало распространено светское просвещение и идет численное уменьшение населения…».

Этот объективный взгляд Г. Ц. Цыбикова на роль буддизма в истории народов Центральной Азии, оформившийся в результате путешествия в Тибет (позднее и в Монголию), и исследования главного религиозно-философского сочинения Цзонхавы имели большое значение в укреплении позиций материалистического мировоззрения и научного атеизма в Бурятии. В этой связи следует заметить, что Г. Ц. Цыбиков при научной характеристике другой религии – шаманизма – стоял на позициях анимистической теории Э. Тейлора и подходил к вопросу преодоления шаманизма с позиции просветительства.

Г. Ц. Цыбиков был первым ученым России, который смог практически изучить лхасский диалект и говорить на нем, что давало ему возможность применить в книге «Буддист-паломник» транскрипцию тибетских слов и названий на основе лхасского произношения [3] . Знание Г. Ц. Цыбиковым лхасского диалекта – тибетского разговорного языка пригодилось ему в период работы в Восточном институте во Владивостоке в должности профессора. В конце октября 1907 г. конференция Восточного института приняла решение открыть для желающих необязательный курс тибетского языка, а преподавание его было поручено молодому профессору Г. Ц. Цыбикову. Встретившись с «полным недостатком» учебных пособий и текстов для занятий, Г. Ц. Цыбиков в течение короткого времени составил «Пособие для изучения тибетского языка».

3

В книге Цыбикова сохранена общепринятая транскрипция тибетских слов, что связано с соображениями чисто технического порядка.

Однако открытие курса изучения тибетского языка в Восточном институте было достигнуто ценою больших усилий Г. Ц. Цыбикова, который еще в 1905 г. ставил вопрос об открытии кафедры тибетского языка для постановки преподавания языка, истории и этнографии Тибета. В своей докладной записке по этому вопросу он писал: «Нет надобности повторять непреложную истину, что для большей продуктивности сношений с народом нужно знание его языка и быта в широком смысле этого слова… Теперь выдвигается насущная потребность изучать язык и быт Тибета, учредив для сего особую кафедру тибетского языка… Кафедра монголоведения в значительной степени нуждается в знании Тибета, так как многие явления в жизни монголов необъяснимы без такого знания.

От тибетцев все монголы заимствовали религию, а некоторые из них и всю современную культуру… Я нахожу, что постановка изучения Монголии в Восточном институте не должна пренебрегать вопросом влияния на нее Тибета, а напротив, ей следует обращать постоянное внимание на развитие политических событий в жизни Тибета, поскольку они влияют на жизнь и настроение монголов. Ввиду сего преподавание монголоведения должно соединить с тибетоведением, но, конечно, в такой мере, чтобы второе не служило в ущерб продуктивности первого…».

Таким образом, благодаря усилиям Г. Ц. Цыбикова с 1907/1908 академического года было введено преподавание тибетского языка в Восточном институте в качестве необязательного курса, а открытие кафедры тибетской филологии было намечено на 1914/1915 академический год.

Публикация Г.

Ц. Цыбиковым «Пособия для изучения тибетского языка» в 1908 г. имела важное учебно-методическое значение, потому что оно предназначалось студентам как учебник по разговорной речи, тем более что «Грамматика тибетского языка» академика Я. Шмидта являлась грамматикой литературного языка.

Во вводной части «Пособия» Г. Ц. Цыбиков дал краткий очерк истории возникновения тибетской письменности и литературы на фоне политической истории Тибета и распространения там буддизма, определение литературного и разговорного тибетского языка. «Язык тибетский, – писал Г. Ц. Цыбиков, – принадлежит к индокитайской группе, причем в ближайшем родстве с ним находятся бирманский и аннамский, а в более отдаленном – китайский и сиамский. Он должен быть назван моносиллабическим, или однослоговым, так как каждый слог обыкновенно представляет отдельное самостоятельное понятие. Но сейчас же необходимо добавить, что односложность языка с культурным развитием народа и усвоением более сложных идей начала переходить в дву– и более слоговую для обозначения новых понятий. Кроме того, разговорный тибетский язык, как и китайский, обыкновенно прибегает к сложению двух слогов – слов, часто однозначных для выражения одного понятия».

Отнесение Г. Ц. Цыбиковым тибетского языка к так называемой индокитайской группе, конечно, является устаревшим с точки зрения современной морфологической классификации языков по типам, согласно которой тибетский язык принадлежит к семье китайско-тибетских языков и составляет в ней тибето-бирманскую группу [4] . А в целом лингвистическая характеристика Г. Ц. Цыбиковым тибетского языка была сделана на уровне восточного языкознания того времени, являлась правильной, в современных условиях она не потеряла своего научного значения.

4

По последней классификации, тибетский язык относится к тибето-бирманской подсемье в сино-тибетской семье языков.

Характеризуя тибетский разговорный язык и сравнивая его с литературным языком, Г. Ц. Цыбиков писал: «Разговорная речь тибетцев делится на много наречий, возникновение которых в значительной степени обусловлено было физико-географическим характером страны и дроблением населения в политическом отношении на многочисленные группы, часто изолированные друг от друга горными хребтами и узкими проходами вдоль рек. Что же касается письменности, то она, будучи единой для всех, отличается присутствием многих почти немых букв, как-то: надписных, подписных, префиксов и аффиксов. Происхождение их объясняется тем, что прежде эти буквы произносились, что ясно хотя бы из того, что многие из них до сих пор слышны в некоторых наречиях. В настоящее время в живой речи Центрального Тибета префиксы и аффиксы имеют влияние на характер произношения, или тон, но вопрос о тонах не исследован окончательно.

Сами тибетцы делят свои буквы на 5 разрядов сообразно их характеру произношения. Европейские же исследователи разговорного языка различают главным образом три тона: высокий, средний и низкий». Для иллюстрации данного положения относительно соотношения между разговорной речью и литературным языком тибетцев Г. Ц. Цыбиков включил в «Пособие» текст «Повести о волшебнике», считая, что он может служить как бы перешейком, соединяющим разговорный язык с литературным, или классическим, которые, как правильно отмечает Хендерсон, обличаются друг от друга так же, как современная английская разговорная речь от языка Чосэра (1343–1400), современника тибетского Цзонхавы. Далее он писал: «Первый, как известно, считается создателем литературного английского языка, а второй, если не создателем, то, по крайней мере, закрепителем тибетского литературного языка, потому что в то время, как английская литературная речь изменилась, подчиняясь разговорной, тибетская литературная речь остается без движения уже столько столетий после Цзонхавы».