Шрифт:
Владимир Сергеевич Соловьев
Буддийское настроение в поэзии
Комментарии доктора ист. наук Н.И. Цимбаева.
Сохранено деление на страницы, номер страницы издания проставлен в конце каждой страницы. Курсив в книге заменен на выделение двумя _подчеркиваниями_. Ссылки на комментарии заключены в {фигурные скобки}
Многие из наших писателей уже находили в легендах буддизма мотивы и сюжеты для своих произведений; но настоящим представителем буддийского _настроения_ должно признать такого поэта, который, по-видимому, вовсе не интересуется буддизмом и вообще строго охраняет свой
Литературная значительность гр. А. А. Голенищева-Кутузова достаточно признана и публикою,- его стихотворения издаются в третий раз {2},- и Академией наук, избравшей его в члены-корреспонденты и поручающей ему оценку поэтических сочинений, представляемых на Пушкинскую премию. Это признание вполне заслуженно: если не по возрасту, то по литературному типу гр. Кутузов может быть назван "остальным из стаи славной" {3} тех поэтов, которые явились вслед за Пушкиным и Лермонтовым; более чем у кого-либо в его стихе слышится какое-то пушкинское веяние; рамки трех главных его произведений ("Старые речи", "Дед простил" и "Рассвет") не выходят из пределов той "деревни, где скучал Евгений" {4}, а в первой из этих трех поэм к пушкинскому внушению нужно отнести и главный характер и развязку. Но при этой зависимости, о которой я упоминаю, конечно, не для упрека, между поэзией Пушкина и гр. Кутузова существует - не говоря о силе и размерах ясное различие в настроении и тоне. У Пушкина тон бодрый, радостный и уверенный; при самых языческих, мирских и даже греховных сюжетах настроение его все-таки христианское,- это поэзия жизни и воскресения. У гр. Кутузова, напротив, тон мирный, настроение безнадежное, он поэт смерти и Нирваны, хотя это последнее столь ныне злоупотребляемое слово и не встречается в его стихах.
67
Гейне разделял умы на "эллинов" и "иудеев"; наш поэт не принадлежит ни к тем, ни к другим; он буддист,- разумеется, не в смысле каких-нибудь догматов и учений, а в смысле того душевного настроения, которое кристаллизовалось исторически в религии Шакъямуни {5}, но может существовать индивидуально, независимо от нее. Я имею в виду не порицание и не похвалу, а пока только _определение_. Я вывожу его из разбора трех названных поэм, на которых главным образом основано литературное значение нашего поэта. Помимо намерения, а может быть и помимо сознания автора, эти три лирические поэмы связаны между собою как последовательные ступени в развитии одного
и того же настроения*.
II
Одинокий, во всем отчаявшийся преждевременный старик возвращается после многих лет странствования в свой деревенский обветшалый дом, где его узнает и приветствует только дряхлый пес. Все остальное ему чуждо, он окружен бледными призраками воспоминаний и мертвыми следами минувшего.
Он в них безмолвно, тихо бродит,
Как гость могил, среди крестов
И сердцу милых мертвецов
По ветхим подписям находит
И внемлет смертный их покой,
К гробам приникнув головой.
В толпе иных воспоминаний
Живей являлоса одно.
Огнем несбывшихся желаний
Больнее душу жгло оно {6}.
Найдя старую тетрадь дневника, унылый шутник читает
Ведь замуж вышла ты и рано и случайно.
Попался "человек хороший", полюбил...
Ему ты отдалась, хотя, быть может, тайно
И сознавалась в том, что чужд тебе он был.
Этот "хороший человек" оказывается таковым лишь в самом широком смысле. При совершенной умственной пустоте он так груб, что обнимает и целует жену при по
__________
* Внешний признак принадлежности этих пьес в лирической, а не в эпической поэзии состоит в _безымянности_ действующих лиц. Только второй рассказ приближается несколько к эпическому строю, соответственно чему и два главные лица в нем обозначены хотя и не именами, а титулами.
68
стороннем, и в конце концов под влиянием вина увлекается азартной игрой и проигрывает в одну ночь все свое состояние, после чего его постигает удар паралича. Накануне этой катастрофы жена имела краткое любовное объяснение с героем и назначила ему свидание:
"Я завтра вечером останусь здесь одна
У мужа в городе какое-то есть дело.
Пройдите прямо в сад - под липой у ручья
Мы с вами встретимся - там ждать вас буду я".
Но ждать пришлось не ей, а ему, и ждать до самой полночи.
Петух вдали пропел. С ручья вдруг потянуло
Холодной сыростью в тумане спящих вод...
Ждать больше нечего - она уж не придет...
И счастью не бывать!
– сомненье мне шепнуло.
Должно быть счастье то чужое,- не мое!
Я поднял голову - и увидал... ее!
..................................
"Что ж не кидаетесь навстречу вы ко мне?
Я - видите - свое сдержала обещанье:
Я ваша... я пришла на тайное свиданье,
В потемках крадучись, забыв и стыд и честь.
Да смейтесь, радуйтесь же!
– добрую вам весть
С собой я принесли: он болен, умирает...
Он в этот самый миг, быть может, призывает
Жену любимую. Да нет жены! Она
Ушла к любовнику - любимая жена!"
Так как растерявшийся герой хранит глубокое молчание, то героиня продолжает иронизировать и наконец разражается рыданиями. Герой все-таки упорствует в безмолвии и наконец должен выслушать следующее объяснение:
"Вы видите ли,- так она мне говорила,
Пока он счастлив был, его я не любила.
Вы это поняли, вы это знали... Да,
Скрываться нечего, и тайны нет меж нами.
Мне душно было с ним - легко мне было с вами.
Меня манили вы украдкою.- Куда?
К блаженству ль, к гибели?
– Я спрашивать боялась...
Как птица в клетке я бессмысленно металась.
И - правду горькую примите не сердясь
От скуки завлекла и полюбила вас.
.....................................
Тот муж теперь исчез... Полуживой калека,
Беспомощный бедняк явился предо мной
И, глядя мне в глаза с покорною тоской,
Боясь не встретить в них желанное участье,
Молил последнее ему оставить счастье
(То, что он требовать бы мог!) - любовь мою...
И жалко мне его - и я его люблю!