Буддизм
Шрифт:
– Существование есть страдание. Я страдаю, потому что я рождён… – произнёс Будда. Стон, полный боли, был ему ответом.
– Ты испила чашу страдания, милая. Скоро твои страдания прекратятся. Больше ты не будешь страдать. Ибо чем больше мы страдаем теперь, тем более счастливой будет наша жизнь в будущем. Я вижу твою следующую жизнь. Ты станешь ещё прекраснее, ты будешь танцевать, как небесная апсара. И ты увидишь в своей жизни только радость.
Стон затих. Глаза девушки смотрели спокойно, и лишь в глубине их притаилась боль.
– Всё в мире преходяще. Самое нестерпимое проходит, также как и самое лучшее удовольствие. Остаётся лишь покой. Ты обретёшь покой, уже очень скоро. Будда обещает тебе это…
Глаза девушки смотрели всё так же спокойно, но в них уже не было
Всю ночь Будда бродил среди умирающих, утешал их, пытался уменьшить их страдания. Может быть, это ему и удавалось. Однако его сердце переполнялось болью. Чужой болью. Он чувствовал, что оно умирает вместе с этими людьми.
На рассвете он в последний раз окинул взглядом мёртвый город.
– Глупцы думают, что страдания заключаются лишь в болезненном ощущении. Воистину их чувства извращены… Они уподобляются больному, вообразившему, что сахар горек. Пушинка шерсти, опускаясь на руку, неосязаема. Но, проникая в глаз, она причиняет сильную боль. Ладонь, Ананда, это невежественный человек. Лишь мудрый глубоко потрясён зрелищем страданий мира…
Ананда внимательно выслушал друга, потом взял его под руку, и они отправились прочь от страшного места. Лишь один раз ещё Будда обернулся, и его слова Ананда запомнил до конца своих дней:
– Все заботы о личности тщетны. Чувство личности есть мираж, все несчастья, постигшие её, исчезнут. Они испарятся, как кошмар, когда спящий проснётся.
О легендарном «коридоре смерти» наслышаны, пожалуй, все энтузиасты восточных единоборств. Как же, ведь это был самый главный экзамен для шаолиньского монаха. Подземный коридор, наполненный жуткими механическими куклами, созданными с одной целью – убивать. Каждая из них разила зазевавшегося воина либо деревянным кулаком, способным расколоть череп, либо металлическим мечом, либо камнем… Впрочем, никто точно не скажет, каким был этот коридор в действительности. Из чего были сделаны манекены, как они двигались и в каком порядке стояли. Может быть, эти куклы были деревянными, может быть – сделанными из бронзы. Может быть, их вовсе не было, а лабиринт представлял собой лишь собрание разнообразных ловушек. Что же говорят историки?
А историки утверждают, что для легенд о существовании коридора смерти есть основания. Система «выпускных экзаменов» для монахов действительно существовала. И ввёл её всё тот же знаменитый настоятель Фуюй. Однако никаких механических «киборгов» монахи не сооружали. Испытания проходили гораздо прозаичнее, и в то же время с более высокой результативностью.
К «выпускному экзамену» монах разучивал особый комплекс, отличавшийся огромной сложностью движений. Этот комплекс был квинтэссенцией шаолиньского ушу. Он вбирал в себя всё: самозащиту с оружием и без, дыхательные методики, секретные способы воздействия на организм, заломы суставов, броски и специальную технику. Освоив его, монах должен был пройти 13 «застав», каждая из которых охранялась мастерами монастырского ушу. Причём каждый из них специализировался в каком-то определённом специальном направлении. И только сразившись поочерёдно со всеми 13-тью мастерами, монах получал право свободно покинуть монастырь. Если же нет, то монах оставался «на второй год», усердно тренируясь, чтобы попробовать силы в другой раз.
Со временем система Фуюя модернизировалась, и теперь вместо 13 мастеров с монахом сражались уже 18 бойцов. Каждый из них символизировал одного из легендарных архатов, включая Бодхидхарму.
Так был ли легендарный лабиринт? В подвале, который сохранился и по сей день и по легенде, считается «коридором смерти», никаких манекенов, естественно, нет. Зато есть следы от бесчисленных ударов рук и ног, отпечатанные в камне. Что же, скорее всего, «коридор смерти» – всего лишь плод богатой фантазии китайцев, умело разрекламированный на легковерном Западе. Но и реальные испытания были настолько суровыми и трудными, что необходимость придумывать ещё какие-либо «ужасы» вроде смертельных манекенов просто отпадают. В одиночку победить восемнадцать далеко не слабых мастеров ушу – это уже само по себе достаточно экстремальная практика.
Однако буддизм проявился не только в шаолиньском ушу. Китайские проповедники и монахи, попадая в Японию, приносили туда не только буддийские истины, но и искусство боя. В Японии, где уже существовали свои боевые системы, и которая сотрясалась непрерывными междоусобными войнами. Искусство боя было как нельзя кстати. Поэтому японские буддисты довольно быстро усвоили китайскую манеру боя, правда, модернизировав её на свой лад. Так родилось японское каратэ.
Обычно утверждают, что каратэ – это окинавское искусство. Что же, в этом есть доля истины. Собственно
Само же шаолиньское ушу прибыло в Японию задолго до зарождения каратэ. Если о собственно каратэ принято говорить лишь начиная с XVI века, то шаолиньское ушу японцы начали изучать в Китае примерно в веке XIV. И первым из них, согласно шаолиньским хроникам, являлся японец Дачжи. Он пробыл в монастыре 13 лет, изучая шаолиньское ушу и буддизм. Добившись невероятных успехов, он возвратился в Японию, где в этот период шли непрерывные гражданские войны. Там талантливый мастер создаёт многочисленные отряды самообороны, призванные одерживать порядок на подконтрольных территориях. И обучает этих людей приёмам шаолиньского ушу…
Однако в Японии всё же, наверное, самым популярным и уважаемым среди дзэнских боевых искусств являлась стрельба из лука. Это занятие приобрело воистину культовое значение. Один выстрел превращался в целую серию медитаций, где лучник работал со своим духом точно так же, как с тетивой лука.
Дзэнские боевые искусства – это целый мир. Однако не стоит забывать, что это – лишь часть буддийской практики. Часть, которая ни в коем случае не должна заслонить собой целое – глубоко гуманное буддийское учение. Непричинение вреда всему живому – это такая же заповедь мастера боевых искусств, как и любого другого буддийского монаха. А основная цель боевых искусств мира – победа над соперником, в буддийских системах боя трактуется исключительно как победа над собой, своими слабостями, недостатками и несовершенствами. И для достижения этой благородной цели вовсе не обязательно выискивать смертоносные приёмы и чудодейственные техники, ибо не на них изначально ставился упор в дзэнских видах борьбы. Буддийское учение – это учение преобразования себя, это учение самосовершенствования, а для этой цели можно использовать практически любое занятие. Будда смеялся над теми, кто бросал мирскую жизнь ради кажущейся бездеятельности отшельника. Он призывал употреблять все свои усилия на то, чтобы стать мастером в той сфере, в которой человек уже работает. И нет никакого смысла искать восточную экзотику нам, западным людям, всем тем, кто стремится постичь буддийское учение. Ибо завет Будда – «Сохрани своё положение!» плохо гармонирует с попытками подражать тому образу жизни, который ведет человек из совершенно чужой нам культуры. Однако сказанное не значит, что Запад не поймёт учение Будды. Это вовсе не так! Слово Будды универсально. Однако нужно чётко различать букву и дух учения. И горе тем, кто не видит в этом разницы… Напоследок мне хочется привести слова самого Просветлённого, которые, на мой взгляд, будет полезно услышать поклонникам дзэнских боевых искусств: «Бессмертие не может быть достигнуто лишь постоянными добрыми делами, и совершенство достигается лишь через сострадание и милосердие».
Будда слабел. Ему шёл восьмидесятый год, и он чувствовал, что его отход в Нирвану близок. Поэтому он спешно созвал своих учеников. Однако последняя проповедь далась ему с трудом. Учитель был слишком слаб.
Только невероятная сила воли позволила ему закончить свою последнюю проповедь. Он говорил им, собравшимся перед Учителем сотням монахов, что теперь лишь от них зависит судьба его учения. Он убеждал их не ссорится по пустякам, не допускать мелочных разногласий и всегда с уважением относится к мнению других людей. На время проповеди он снова стал прежним Учителем – Учителем, сами слова которого заставляли верить в его учение со всей силой, на которую было способно человеческое сердце. От его слабости не осталось и следа. Его боли временно отступили. Будда обращался к своим ученикам, и это обращение они запомнили надолго. Ибо Учитель совершил очередное чудо – он заставил время течь обернуться вспять, возвращая его в дни своей силы и могущества.