Будешь моей
Шрифт:
«Я скучал!» — всего два слова, от которых все внутри взорвалось разноцветными фейерверками. Всего два слова, от которых весна ворвалась в мое сердце. Это уже была точка невозврата.
Именно в этот момент я поняла, что и сама безумно скучала. Именно в этот миг, я осознала, что пропала. Попала в ловко расставленные сети совсем неопытного молодого мальчишки. И самое страшное было то, что на секунду, на малейшую секунду мне было плевать на весь мир. Хотелось выбежать в коридор, догнать его и сказать, что
Это секундное помутнение рассудка чуть не стоило мне карьеры. Я сдержалась и осталась на месте. Еще раз прижала к груди букет и, вытряхнув из сумки книги, аккуратно его туда положила. В этот момент дверь в кабинет открылась и вошел он, тот, кто волновал меня больше, чем любой другой мужчина за всю мою жизнь.
Уловив его пристальный взгляд, направленный на меня, я быстро отвернулась. Взгляд наткнулся на записку, так до сих пор и лежавшую на столе. Я быстро накрыла ее рукой и сжала, пряча в кулаке. За это время он приблизился к моему столу.
— Я и правда скучал! — словно гром среди ясного неба, раздался его шепот совсем рядом.
— Что у тебя с лицом? — не удержавшись, спросила.
— Тебя это волнует? — ответил он вопросом на вопрос.
— Естественно меня волнует чем живут мои ученики. Я обязана принять меры, если у кого-то из вас проблемы в семье или что-то вроде того, — ответила то, что должна была.
— Не переживай, я живу один. Вроде я уже говорил. А это всего лишь спорт и неудачный бой. — ответил он тихо, так и продолжая стоять в непозволительной близости от меня.
— Но у тебя прекрасная мама, почему ты живешь один? — не удержавшись, спросила.
Я подняла голову и все же посмотрела на Глеба. На его брови виднелась ссадина и на нижней губе была заметна почти зажившая рана. Но его не портило это, он все равно был невероятно красив. На секунду я забылась и залюбовалась. Но, спохватившись, отвела глаза в сторону.
— Возможно когда-нибудь я тебе расскажу, — вкрадчиво прошептал он.
Я почувствовала, как он склоняется ко мне.
— Стоп! Что ты делаешь? — будто очнувшись от окутавшего меня дурмана, воскликнула я.
— Думаю ты и сама все понимаешь, — тихо ответил он.
Я отпрянула в сторону и вскочила со стула, стараясь держаться от него как можно дальше. Во-первых, нельзя было ему давать хоть малейшую надежду, иначе это грозило нам обоим большими проблемами, а, во-вторых, я боялась, что могу не устоять перед искушением.
— Глеб, сейчас же прекрати! — строго произнесла, стараясь выглядеть убедительной.
— А что, если нет? Что, если я не хочу прекращать? — спросил этот нахал.
— Тогда мне придется рассказать все директору, — ответила, надеясь, что его это остановит.
— Я тебя поцелую сейчас, а потом ты можешь хоть самому президенту идти жаловаться! — тихо, но твердо заявил
— Только попробуй! — предупредила я, строго взглянув на парня.
Но в тот же момент он резко отступил к соседней парте.
— Да, Валерия Григорьевна, я понял. Постараюсь сделать. Мне действительно нужна эта оценка. Спасибо! — стал он нести какую-то чушь.
Пока он говорил, в класс начали заходить остальные ученики, я постаралась взять себя в руки и принять соответствующий вид. Я совсем потеряла голову и даже не слышала, как ребята шли по коридору, а вот Глеб был на чеку.
— Да, хорошо. Пожалуйста, но только это нужно будет подготовить к следующему уроку, — подхватила я разговор.
Быстро схватив сумку и книги со стола, я направилась к выходу. Стараясь не оборачиваться, забежала в учительскую и обрадовалась тому факту, что я осталась одна. Села за свой стол и отдышалась, понимая, что чуть не натворила дел. Как и следует поругала себя за слабость и в наказание решила лишить сладкого. Потом подумала и поняла, что наоборот, чтобы восполнить уровень эндорфинов в крови, нужно есть побольше шоколада.
Положила голову на стол и хотела уже постучать по столешнице лбом, но потом передумала. Выудила из сумки цветы и положила их перед собой, оглядываясь вокруг в поисках хоть какой-нибудь вазы.
— О, Лера, привет! Ты как? Слышала, что ты перед майскими в больницу загремела! — сказала, входя в учительскую, Лена.
— Лен, привет! Рада видеть! — сказала в ответ, приветливо улыбаясь. — Нормально все уже.
— О, какие цветочки! — воскликнула она, увидев мой букет. — Откуда такая прелесть?
— Не поверишь, но у меня появился поклонник! — заговорщицким тоном произнесла, улыбаясь. — У тебя, кстати, вазы нет? Я что-то здесь не найду.
— Да, есть конечно. Пойдем, дам. По дороге как раз про поклонника расскажешь! — ответила девушка, направляясь обратно в коридор.
Я взглянула ей в спину, качая головой. «Ну, как же я тебе расскажу, подруга, про моего молодого поклонника, когда об этом говорить никому нельзя? Видимо придется импровизировать.» — подумала, направляясь вслед за Леной.
— Да нечего там рассказывать! Это врач из больницы, где я лежала, — сочиняла на ходу правдоподобную историю.
— Ого, прикольно! Молодой? — спросила девушка, заинтересовавшись.
— Ага, лет тридцать примерно, — описать лечащего врача была не проблема.
— Симпатичный? — все допытывалась Лена.
— Красавчик: высокий, широкоплечий, слегка на Бреда Питта в молодости смахивает, — опережая следующие вопросы, стала описывать Станислава Андреевича.
А что еще мне оставалось. Только фантазировать, уводя все подозрения подальше от школьников. Особенно от одного из них.