Будет кровь
Шрифт:
– Куда его спрятать?
– Например, в банку с сахаром в кладовой.
– Хорошо, – сказал я. – Да, хорошо.
– Крейг, ты уверен? Я не хочу, чтобы ты огорчился, так что проверь еще раз.
Я проверил. Проверил очень внимательно. Мне почему-то казалось, что из-за папиных сомнений числа изменятся: по крайней мере одно из них превратится из $3000 во что-то другое. Но нет. Числа не изменились.
Я сказал об этом папе, и он рассмеялся.
– Ну, тогда поздравляю. Сегодня ужинаем в «Марселе», и ты угощаешь.
Теперь уже рассмеялся я. Такой чистой радости, как в тот раз, я не испытывал никогда в жизни. Мне было необходимо
– Мистер Харриган, спасибо за открытку! И за лотерейный билет! Я…
– Ты звонишь с этого своего новомодного устройства? – спросил он. – Да, наверное. Я тебя почти не слышу. Ты как будто звонишь с обратной стороны Луны.
– Мистер Харриган, я выиграл большой приз! Три тысячи долларов! Огромное вам спасибо!
Он замолчал, но молчал не так долго, как папа, а когда снова заговорил, не стал спрашивать, не ошибся ли я. Он оказал мне такую любезность.
– Тебе повезло, – сказал он. – Я за тебя очень рад.
– Спасибо!
– Вот уж действительно не за что. Я покупаю их пачками. Рассылаю друзьям и деловым знакомым, как своего рода… э… визитные карточки, скажем так. Рассылаю уже много лет. Рано или поздно один из них должен был сыграть по-крупному.
– Папа заставит меня положить большую часть денег на сберегательный счет. Но я и не против. Зато сразу намного пополню свои сбережения на университет.
– Если хочешь, отдай эти деньги мне, – сказал мистер Харриган. – Я сделаю инвестиции от твоего имени. Думается, я могу гарантировать более высокую доходность по сравнению с банковским процентом. – Дальше он говорил, не столько обращаясь ко мне, сколько размышляя вслух: – Подберем что-нибудь понадежнее. Этот год будет не самым удачным для фондовых рынков. Я вижу тучи на горизонте.
– Конечно! – Я секунду подумал. – То есть, наверное, да. Сначала мне надо поговорить с папой.
– Безусловно. И это правильно. Скажи ему, что я также готов гарантировать возврат основного тела капитала. Ты сегодня придешь мне читать? Или теперь ты у нас человек состоятельный и тебе уже не до того?
– Конечно, приду. Только мне надо будет вернуться домой к папиному приходу. Сегодня мы ужинаем в ресторане. – Я секунду помедлил. – Хотите поехать с нами?
– Не сегодня, – ответил он без колебаний. – Знаешь, ты мог бы сказать мне все это при личной встрече, раз уж ты все равно придешь. Вовсе не обязательно было звонить. Но тебе страсть как нравится этот твой аппарат, да? – Он не стал дожидаться ответа; он и так знал ответ. – Не хочешь вложить свое неожиданное богатство в акции «Эппл»? Я думаю, эту компанию ждет блестящее будущее. До меня дошли слухи, что айфон похоронит блэкберри. Впрочем, время подумать есть. Не отвечай сразу, сначала все обсуди с отцом.
– Да, – сказал я. – Я сейчас буду у вас. Уже бегу.
– Молодость – чудесное время, – сказал мистер Харриган. – Жаль, что ею обладают только молодые.
– Что?
– Многие говорили что-то подобное, но Бернард Шоу сказал лучше всех. Впрочем, это не важно. Беги, мой мальчик. Беги со всех ног. Нас ждет Диккенс.
Я и вправду бежал со всех ног к дому мистера Харригана, но обратно шел не торопясь, и по пути у меня появилась идея. Я придумал, как его можно отблагодарить, хотя он и сказал, что никакой благодарности ему не надо. В тот вечер за праздничным ужином в «Марселе» я рассказал папе о предложении мистера Харригана вложить мое «неожиданное богатство» в надежные акции и поделился с ним своей идеей о благодарственном подарке. Я думал, у папы возникнут сомнения, и я не ошибся.
– Конечно, отдай ему деньги, и пусть он их вложит, куда сочтет нужным. А что касается твоей идеи… ты сам знаешь, как он относится к техническим новшествам. Он не только самый богатый человек в Харлоу – и во всем штате Мэн, раз уж на то пошло, – он еще и единственный, у кого нет телевизора.
– У него в доме есть лифт, – возразил я. – И он им пользуется.
– Пользуется поневоле. – Тут папа улыбнулся. – Но это твои деньги, и ты сам волен распоряжаться их пятой частью. Если ты хочешь потратить их на подарок мистеру Харригану, я не стану тебя отговаривать. Когда он откажется от подарка, можешь отдать его мне.
– Думаешь, он откажется?
– Думаю, да.
– Пап, а почему он вообще переехал в наш городок? В смысле, это же захолустье. Дремучая глушь.
– Хороший вопрос. Спроси при случае у него самого. Ну что, транжира, теперь по десерту?
Примерно через месяц после того разговора я принес мистеру Харригану новый айфон. Я не стал заворачивать подарок в красивую бумагу, потому что, во-первых, не было никакого праздника, а во-вторых, я доподлинно знал, что мистер Харриган не любил никаких украшательств. Он любил, чтобы все было четко и по-деловому.
Он озадаченно повертел коробку в скрюченных артритом руках, потом протянул ее мне.
– Спасибо, Крейг, я очень тронут вниманием, но нет. Лучше отдай его отцу.
Я взял коробку.
– Он сразу сказал, что вы откажетесь.
Я был разочарован, но не удивлен. И не собирался так быстро сдаваться.
– Твой отец – мудрый человек. – Мистер Харриган наклонился вперед в своем кресле и сцепил руки между колен. – Крейг, я редко даю советы. Обычно это напрасная трата времени. Но сегодня я дам тебе один совет. Генри Торо говорил, что не мы владеем вещами; вещи владеют нами. Каждая новая вещь – будь то дом, или машина, или телевизор, или вот такой новомодный телефон – это дополнительный груз, который мы добровольно взваливаем себе на спину. Тут можно вспомнить, что сказал Скруджу Джейкоб Марли: «Я ношу цепь, которую сам сковал себе при жизни». У меня нет телевизора, потому что, если бы он был, я бы его смотрел, хотя в основном там показывают всякую ерунду. У меня в доме нет радио, потому что, если бы оно было, я бы его слушал, а мне это не нужно. Мне хватает и кантри в машине, чтобы не скучать в долгих поездках. Если бы у меня был такой телефон… – он показал на коробку с айфоном, – я бы, вне всяких сомнений, им пользовался. Я выписываю двенадцать периодических изданий, там содержится вся информация, необходимая мне для того, чтобы быть в курсе последних событий в деловом мире и скорбных деяний, творящихся в мире в целом. – Он со вздохом откинулся на спинку кресла. – Ну, вот. Я не просто дал тебе совет, а произнес целую речь. Старость – коварная штука.
– Можно, я покажу вам одну вещь? Нет, две вещи.
Он одарил меня тем самым взглядом, которым иной раз посматривал на садовника и домработницу, но никогда – на меня. В смысле, никогда прежде. Взглядом пронзительным, скептическим и довольно-таки неприятным. Уже теперь, годы спустя, я понимаю, что это был взгляд проницательного и циничного человека, который считает, будто видит людей насквозь, и не ждет от них ничего хорошего.
– Вот оно, лишнее подтверждение старой мудрости: ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Я уже начинаю жалеть, что тебе попался этот выигрышный билет. – Он снова вздохнул. – Ладно, показывай, что хотел. Но ты все равно не заставишь меня передумать.