Будет вам и белка, будет и сурок
Шрифт:
Выбрал первую, я стал пробовать всё, что приходило самому в голову или советовали друзья. Испробовал много чего. Применял кровь Харченко, мою, строительное плетение, просто долбил воздушной магией, пытался срезать воздушными лезвиями — толку ноль. Молнией тоже бил. После сотни ударов защита кирпичной кладки перестала светиться. Дверь же имела что-то другое, завязанное на кровь. Молниям она не поддавалась.
«Одно радует, что сигнализация не сработала», — констатировал я после нескольких часов работы по вскрытию двери.
«А если через стену?» — как обычно, задал нестандартный вопрос Кирилл.
«Почему ты сразу не спросил?» — чуть не застонал я, когда выломал фрагмент кладки.
Ещё большим разочарованием стало то, что проник я в сокровищницу, где хранились деньги, золотые слитки и украшения. Род Харченко был богат. Или, что более вероятно, держал казну язычников.
«Посмотрели и хватит, — поторопил меня Фалулей. — Время к полуночи приближается. Слуги с утра обнаружат мёртвого хозяина в кабинете. У нас осталось не так много времени».
Поскольку защиты на стенах уже не осталось, то дыру рядом с другой дверью я сделал меньше чем за минуту, попав именно в то место, куда и стремился. Следующей проблемой стало то обилие книг, что я наблюдал. При свете самодельного светильника начал просматривать стеллажи.
«Ищи алфавит и что-то начальное», — советовал Фалулей.
Через полчаса поисков наконец наткнулся на стеллаж с книгами «для чайников». Выбрал пять штук. Хотел ещё одну вытащить, но тут пол отчего-то качнуло.
«Защита дома бдит», — заметил Кирилл.
«Иван, мы не в курсе, что происходит наверху, но лучше укрепить место своей магией и сразу начинай читать. Втроём мы запомним быстро».
На учебник с алфавитом и примитивным слогами мы потратили непростительно много времени. Кладка стен уже угрожающе трещала. Я торопился прочитать хоть что-то. Пусть не понять и не осознать, а просто запомнить принцип. Повезло, что книги были для начинающих. В них присутствовало подробное описание и значение. Особо подчёркивалось, что произносить вслух ничего нельзя. Фразы выучивались вначале с «пустым» слогом, не несущим смысловой нагрузки.
Я спешил. Рухнула та стена, в которой мной был сделан пролом (дверь, зараза, осталась стоять). Потолок накренился. Словно сумасшедший учёный я продолжал листать и читать книгу. Вместе со мной впитывали информацию друзья. Мы не обменивались мнениями, не отвлекались на беседу.
Обрушилось всё, как раз когда я перевернул последнюю страницу второй книги. Кажется, упало здание целиком. Тяжесть была неимоверная. Ни разу за всё время нахождения в цикле я не умирал так болезненно!
Глава 20
«Мелкий, бери пример. Какая тяга к знаниям! Ивану кирпичи на голову падали, а он читал».
«Как будто вы не читали, — потянулся я на кровати. — Какие планы?»
«Никуда не едем, доктора побоку. Мартына туда же. И начинаем записывать, что удалось запомнить».
На том и порешили. Удивительно, но я что-то узнавал. В моём мире схожие руны использовали древние германцы. Не то чтобы я был специалист. Просто проявил в своё время любопытство. Попалась как-то статья в интернете о нацистской символике. Тех же свастиках и других символах. Меня тогда больше заинтересовало, что написание и значение многих рун сохранилось до наших времён.
Та же буква «b» в рунах изображена похоже, хоть и выглядела несколько «вырубленной». Между прочим, у язычников эта руна обозначает берёзу. Почитаемое дерево, насколько я помню. Зигзаг, олицетворяющий солнце у германцев, по прошествии веков преобразовался в «S». Я не помнил все варианты рун Германии, Дании, Швеции, но тем не менее, произвёл впечатление на друзей.
«До средневековья наши миры шли по одному пути развития, — не увидел я ничего особенного. — Лучше подсказывайте и проверяйте, если ошибусь».
В этот день я так и не вышел из дома. Защиту по привычке на окно кивнул и продолжил делать записи. Обдумывать их будем позже. Кирилл бурчал, что толку от этого всего мало. Наша основная цель по-прежнему далека. Зацепок, как изменить цикличность времени, нет. Даже у него самого закончились идеи. Мы перебрали все варианты, какие только придумали. Никто не сомневался, что проводимый ритуал был искажён. Кто или что повлияло — загадка.
За неделю я разобрался с привычной «текучкой». Обеспечил себя деньгами, станичников — работой и фургоном. Сходил прогуляться на гору к тем самым зарослям кизила, которые бдят мои подопечные. Растения среагировали на новую магию, как я и ожидал. Полдня «развлекался», пока Кирилл не начал гундеть, что мои преобразования слишком заметны. Вдруг чего… Фалулей беспечно пообещал новый временной цикл, если меня здесь «возьмут за жабры» как язычника.
С самими язычниками общаться желания не было. Станичники наверняка похоронили Матвея. Идол пока стоит на капище. Он меня не трогает — я его тоже. Уничтожать его — тупиковый путь. Или, как вариант, мы просто не нашли нужного метода воздействия на этого Перуна. Из ценного, что я взял у язычников, это принцип их магии. По структуре она напоминала обычную. Можно использовать плетения или сырую силу.
Вместо плетений у язычников были руны. Времени, чтобы прочитать что-то более «продвинутое» в том хранилище, было слишком мало. К тому же Фалулей заверял, что всё секретное и ценное никогда не записывают на таком хрупком носителе, как бумага. Из того, что удалось раздобыть, не получится собрать полноценное заклинание. Зато мы прочитаем или узнаем руны.
Единственное, что представляло ценность — это защитные символы. Обычными магическими щитами от язычников не спастись. Второе преимущество этой защиты в том, что она постоянно на теле. Спишь или бодрствуешь — неважно, защита всегда на теле. Повозиться с ней, конечно, пришлось. Почти неделю мы потратили, чтобы придумать способ применения. Вначале Фалулей запланировал создать похожий амулет, что был у Харченко.
Составляющих там было больше двух. Одна переносила «заветное слово» на кожу, а вторая удерживала магию внутри амулета. Поскольку почти вся магия язычников основана на крови, то в амулете кровь должна присутствовать. Фалулей под это дело прочитал мне обзорную лекцию на тему того, как рискованно применять свою кровь при любых ритуалах и в магии.