Будни тёмного мага
Шрифт:
Элоиз едва заметно скривилась, поспешив спрятать своё недовольство за очередной улыбкой.
Заинтересовавшийся обрядами другой страны лендлорд изъявил желание присутствовать на церемонии. Невеста попыталась возразить, сказать, что она сугубо личная, но Садерер заверил, что на неё никогда не приходят в одиночестве, разве что если человека забросило на чужбину или у него нет ни друзей, ни родных.
Пришлось Элоиз топать в сад, изображая радость, собирать букет из цветов, которые любезно срезали для неё Маналеры,
Лендлорд галантно распахнул перед невестой двери.
Элоиз замялась, попыталась сослаться на неотложное дело, но под укоризненным взглядом Садерера вынуждена была смириться с незавидной участью.
Я еле сдерживал злорадство, представляя, какого ей сейчас. Энергетика у таких мест мощная, скрючит сразу.
Всё, вошла пташка. Полюбоваться бы на твои мучения, только не хочу оказаться на одном костре с тобой. Посему я уйду, обернусь человеком, пошлю соглядатаем какую-то зверушку, а сам проберусь в комнату Элоиз. Надеюсь, успею до её панического бегства.
И хорошо бы Одана уже кровью ей одежду испортила.
Жаль, очень жаль, что личико Элоиз прошлой ночью не пострадало!
Местечко для оборота нашёл ещё вчера — по соседству с животными маги глушилок не ставили. Неподалёку обнаружил и зверька, которому предстояло стать моими глазами, — как всегда, крысу. А что, умные животные, юркие, проворные и мелкие.
Накинул на себя полог невидимости и отправился в покои Элоиз.
А шустрая крыска уже добралась до храма.
Там было интересно, так интересно, что я пожалел о своём отсутствии. Но вот что нас с Элоиз роднит — Светоносный нас обоих ненавидит.
Садерер возложил свои цветы и преклонил колени, а вот Элоиз не торопилась. Она была бледна и дрожала. И на это обратил внимание жених. Предположив, что она заболела, предложил ей прилечь. Эх, весь план насмарку!
Положение спас ангерец, взял некромантку под руку, будто поддерживая, и со словами, что прикосновение Светоносного исцеляет лучше любых лекарств, повёл к алтарю.
Каждый шаг давался Элоиз с трудом. Она покрылась потом, побледнела, но, стиснув зубы, шла. Очевидно, понимала, что и так надела ошибок. Стойкая сучка, не сломалась!
Но вот реликвий не перенесла. Я тоже не мог вынести, когда тот арков светлый маг подсунул мне их для клятвы. Такова уж природа энергетики Светоносного: она стремиться искоренить всё тёмное.
Элоиз завизжала, едва роза коснулась алтаря: она ведь держала её в руках. Цветок вспыхнул и мгновенно обуглился.
Садерер, изображая заботу, поспешил подхватить леди. Та отшатнулась и, споткнувшись, нечаянно коснулась пальцами алтаря.
Да, предыдущий визг был и не визг вовсе. Какая музыка для души! Как и ожоги на её ладони.
Знаю, милая, это штука серьёзная, боль жуткая, а ещё голову железным обручем давит, и чей-то голос неслышно шепчет: «Ты отродье зла, сгинь, нечистая тварь!».
— Что с тобой, Алестина? — испуганный лендлорд бросился к невесте.
Элоиз повернула к нему искажённое судорогой лицо и простонала: «Оставь меня!».
И тут — явление светлых. Одана привела. Уж не знаю, под каким предлогом, но привела. Замерли оба на пороге часовни, жёнушка — с ужасом, маг — нахмурившись, смотрят на Элоиз. А та уже сползла на пол, часто-часто дышит.
— Это очень странно, сеньор, и очень похоже на реакцию тёмных…
Светлый сделал шаг вперёд, не сводя взгляда с Элоиз. Та натянулась, как струна, ощетинилась диким зверем и взяла себя в руки. Встала на ноги, извинилась перед присутствующими за истерический припадок («К несчастью, со мной иногда такое случается, — последствие детской травмы») и, преодолевая себя, поправила букет у алтаря. Обернулась к жениху, улыбнулась и попросила оставить её одну, дабы она могла спокойно помолиться: «Увы, там будут слова, которые предназначены лишь для ушей Светоносного».
Смелая, очень смелая. Видимо, сядет у порога, где влияние светлой энергии не столь ощутимо.
Мужчины кивнули и вышли.
Крыска уловила фразу мага: «Всё это подозрительно, я бы на вашем месте был осторожнее». Лендлорд отмахнулся, велев не искать кошку в тёмной комнате.
Что ж, мне неинтересно, что будет делать Элоиз, достаточно того, что я знаю, что ей плохо и что она не выберется из часовни в ближайшие четверть часа. Мне хватит.
Сажусь на корточки, улыбаюсь и смачиваю палец в разведённой с водой земле. Делаю первый мазок на полу, под кроватью, а потом быстро — не в первый раз — дорисовываю другие.
Двойная линия, перемычка, два перекрещенных ромба, знак Тьхери на месте соединения… Тёмные пользуются не только пентаграммами, спектр фигур велик.
Мои художества найдут, не позднее завтрашнего утра. Горничные здесь чистоплюйки, обязательно под кровать с тряпкой заглянут. И внимание обратят, потому что даже самую тупую деревенскую дуру насторожат знаки на полу. Они их не тронут — побоятся, — домоправителю расскажут, а дальше… Дальше у Элоиз будут крупные проблемы.
Однако пора уходить.
Благополучно вернув собачий облик (недолго мучиться, предполагаю, что уже вечером всё решится), поспешил на поиски Садерера: за ним нужно следить, а то прирежут.
Ничего страшного за время моего отсутствия с ангерцем не случилось, хотя трусил он порядочно. И тут же поинтересовался, что я намерен делать дальше. Промолчал и завалился спать: опасность и так почувствую, да и Садерер не маленький, чтобы нуждаться в няньке.
Разбудил меня истошный визг. Женский визг. Лениво сполз с постели, бросил искоса взгляд на ангерца — живой, читает, — выполз в коридор.