Буду С Тобой
Шрифт:
Она еще перед ним извиняется. Господи! За что ему досталась такая девочка? Что такого хорошего он в жизни сделал, что эта невероятная, добрая и светлая девочка,- его?
Пофиг. Даже если в небесной канцелярии вышла ошибка, он ее не отдаст. Никому и никогда.
– Не говори глупостей, - взял ее за руку, погладил ладонь, - Ты не обязана извиняться, это я должен. Мне стоило забрать тебя сразу, увезти с собой и не спрашивать, не думать: правильно или нет. Димка права, лишние расшаркивания - лишние проблемы. Надо было, как брат
Зрачки расширились, дыхание замерло в груди, и смотрит на него так... так... с такой дикой тоской и недоверчивостью.
Он всю жизнь будет у нее прощение вымаливать за эти месяцы, что мучил ее неизвестностью и неопределённостью. Пусть только рядом теперь будет.
– Мне кажется, у меня бред. Ты странные вещи говоришь, и я слышу не то, что есть на самом деле, а то, что мне хочется услышать. Ты вообще настоящий?
Юлька подняла свою ладошку и погладила его по щеке, он не выдержал, прижался к ее ладони сильней, и передвинул к своим губам. Коснулся центра ладони, поцеловал. Рука у нее задрожала.
– И что ты слышишь?
– Слышу признание, ну знаешь, то самое. Любовь и все такое.
Снова поцеловал ее ладошку, качнул головой.
– Все не совсем так, Кареглазка, - она нервно дернулась всем телом, отшатнулась от него и руку свою забрала, - Эх, я дурак, выслушай меня для начала, а потом уже на пол падай, хорошо?
Ромка успел ее перехватить поперек живота, и теперь она сидела, прижатая к нему спиной. И руку с ее талии он убирать не собирался. Ему нравилось держать Кареглазку в своих руках.
Склонился к ее волосам, поцеловал в шею и с удовольствием увидел, как ее кожа мурашками покрылась.
Его она, его. Не отдаст!
– Все не совсем так, потому что это не просто признание, ну, то самое, которое, в любви и так далее, - малышка снова вздрогнула и попыталась извернуться, но он держал крепко, - Это еще и констатация факта.
– Какого?
– Факта, что ты моя и станешь моей женой. Я заберу тебя отсюда, увезу сначала в ЗАГС, а потом мы махнем отдыхать куда-нибудь к океану.
Он скучно перечислял факты, а внутри все замерло в ожидании. Сказать-то он сказал, бравировал, что факт, будто все решено уже. Это он решил, да. А Кареглазка могла отказаться, имела право. И принуждать... ее принудить он никогда не сможет.
Юлька молчит, а у него душа на куски разлетается.
Юлька вся дрожит, а у него руки наливаются свинцом и сжимают все крепче.
– Ты воды боишься, какой тебе океан?
Он громко выдыхает, целует ее в шею, дотягивается к красной щеке, касается едва уловимо.
– Если ты рядом будешь, я переживу и океан.
Кареглазка все-таки изворачивается, поворачивается к нему лицом, поднимает взгляд и душу всю своими темными карими глазищами выворачивает. Смотрит долго, минуты две, и молчит.
А потом кивает сама себе,
– Я больше горы люблю.
Парни скинули смс-ку, ждут за дверью.
– Хорошо, горы - значит, горы, мне без разницы, лишь бы ты была со мной.
Кареглазка прижалась теснее, еще ближе, чтобы совсем рядом, и со вздохом сказала:
– Буду с тобой... без тебя уже не смогу.
– И не нужно, Кареглазка, уже не нужно, я теперь твой с потрохами и скелетами в шкафу, покалеченный, и кровью запачканный. Не самая лучшая пара для хорошей девочки, но без тебя я отсюда не уеду.
– Угу...
– сонно произнесла.
И будить вроде жалко, но лекарства пить надо, и имбирь же ей нужен зачем-то.
Но решил пусть поспит, а он пока с братом решит пару моментов и Димке позвонит, про имбирь спросит, вдруг она в курсе.
Часть восьмая (заключительная)
Ухаживать за больным человеком достаточно сложно, и как оказалось, очень смешно. У Ромки вообще такое впервые в жизни, но удивляться таким вещам он перестал, ему начало казаться, что с Кареглазкой у него вообще все впервые. И это было удивительно и прекрасно. Потому что забывалось прошлое, кровь, боль, страх. Все уходило на второй план, а то и на третий, стиралось с памяти, а свободное место заполнялось другими воспоминаниями. Светлыми, яркими, в них было столько тепла и щемящей нежности, что верилось в это все с трудом. Но и не верить Рома не мог.
Потому что, его девочка и вправду не умеет болеть красиво, о чем сразу его предупредила и попросила свалить и дать ей пару дней проваляться в постели одной.
Разве он мог уйти? Нет, конечно. В общем, они успели поцапаться, потом помириться. А потом Юлька, жутко краснея и стесняясь, сморкалась в свое специальное полотенце, пила лекарства и сделанный им имбирный чай. Удивилась, но пила и даже глаза от удовольствия зажмурила.
За те пару часов, что Кареглазка спала как сурок, он успел немного похозяйничать в ее доме, пусть и язык не поворачивался назвать это место ее домом, но все же.
Звонил брату и сказал, что задержится на пару дней, но приедет не один. Ну и что, что Юля еще не в курсе. Какая разница? Ведь они любят друг друга и объективных причин не быть вместе у них нет. Так что, все нормально. Ибрагим пообещал выслать людей в аэропорт, чтоб встретили, и попридержать энтузиазм Димки. Но сказать проще, чем сделать.
Димке он позвонил сам, и сразу спросил про имбирь.
– Ты вытрепал ей нервы до такого состояния, что у нее простуда появилась? Романыч, что ты творишь?
– Дима возмущенно говорила, но он то смог различить и счастливые нотки. За него она радовалась, пусть и возмущалась сейчас.