Буду С Тобой
Шрифт:
Тут Рома уже не выдержал и начал ржать, потому что его братец на Марлона Брандо никак не тянул, но вот на Дона Корлеоне очень даже.
Илай не понимал от чего взрослые так смеются, но, когда все сели ужинать, порадовался, что новая красивая тетя сидит возле его стульчика и он мог спокойно держать ее локоны в своих цепких пальчиках.
Вечер прошел тихо и по-семейному, так, как давно в жизни Юльки не было. Сегодня она впервые за очень долгое время ощущала себя частью чего-то большего, чего-то огромного, нерушимого, почти что вечного.
Рядом был
Юля волновалась, но стоило только заглянуть ему в глаза, и этот неуместный страх и волнения отступали, уходили, не попрощавшись, и слава богу.
Откуда эта храбрость в ней, не понятно, но она не побоялась сделать первый шаг и протянула руку Диме, названной сестре своего будущего мужа.
Удивительная женщина, поразительная. Маленькая, с виду хрупкая, но взгляд серых глаз холодный, проницательный, будто всю душу увидеть может. Может, так и было. Но стоило этой женщине посмотреть на сына, как этот холод в глазах исчезал бесследно и появлялось что-то другое. Безграничная любовь и счастье, готовность защищать, беречь. Так много было в ее глазах, что хотелось зажмуриться и не подглядывать. Но Юлька смотрела потому что ей это позволили. Ее приняли в эту семью безоговорочно, поэтому и проявляли столь открыто все свои эмоции, не стесняясь и не прячась от чужого взгляда.
Ибрагим же... кажется, едва сдерживал улыбку и пытался выглядеть серьезней, чем есть на самом деле, почему-то ей так казалось. Этот мужчина с виду суров и могуч, но в глазах так и плясали веселые искорки. Кажется, он был больше всех рад ее появлению, все смотрел как Ромка постоянно ее касается, и улыбался едва заметно.
Но мистером очарованием, конечно, смело можно назвать Илая.
Как-то вот Юльке не доводилось особо много общаться с такими маленькими детьми. У нее ведь не было младших братьев и сестер. Да и племянников тоже. Не сложилось. И опыта не было, так, чисто интуитивно она представляла, что делать, но вот, столкнувшись непосредственно, немножко растерялась.
Впасть в отчаяние ей не дали, маленький забияка, кажется, влюбился в ее волосы, и целый вечер нет-нет, да пытался потаскать ее за косы.
Для кого-то обычный вечер в кругу семьи.
А у нее слезы на глазах и сердце в бешеном ритме заходится, и нет слов, чтобы объяснить все, что в душе творилось.
Уже поздно. Все давно разошлись по комнатам. Маленький Илай уснул на руках у отца, Дима лишь посмеивалась над этим. Ромка с кем-то говорил по телефону, ему пришлось ненадолго выйти.
Юлька осталась наедине с Димой, помогала той убрать со стола, загрузить посудомойку.
Не было неловкости или напряжения. Она будто всю жизнь прожила в этом доме с этими людьми.
В каждом из них была своя трагедия, своя боль, но они все вместе, и радуются каждому моменту. Каждую минуту помнят и берегут.
И у нее опять слезы на глазах, в горле ком, и руки немного подрагивают, а сердце радостно стучит и вот-вот
– Хорош реветь, Кареглазка!
– строго проговорила Дима, крепко стиснула ее плечи в полуобъятии, - Радоваться надо, а ты затеяла мокрое дело.
Дима отставила в сторону чашки и насильно усадила ее на стул. Этой женщине сопротивляться невозможно.
– Я р-радуюсь, - немного заикаясь проговорила, стараясь прогнать ком в горле и неуместные слезы, но, черт возьми, так сердце щемило от этого счастья, что не получалось.
– Ага, я вижу, - саркастично заметила, но руки на Юлькиных плечах были теплыми и успокаивающими, - Давай, бери себя в руки, а то вернётся сейчас этот псих цветочный и «радоваться» буду уже я.
– В каком смысле?
Юля внимательно смотрела в глаза Диме, взгляд не отводила. Храбрая девочка, верная. Такая Ромашке и нужна. Были в ней этот внутренний стержень и чистота в сердце, которую почти невозможно увидеть в большинстве людей. А в этой девушке есть. И плачет она от радости. Повезло Ромке, очень. Не проворонил счастье свое.
– В том смысле, что увидит слезы твои и все, пиши пропало. Будет меня донимать чем я тебя до слез довела, - по-доброму улыбаясь ответила, и снова погладила Юльку по плечам, успокаивая и утешая.
– Нет, он все правильно поймет. Это у меня от переизбытка эмоций, счастье переполняет, понимаешь?
Дима сумела сдержаться от улыбки. Она напомнила Ромку, еще до всего того ужаса. Он такой же был. Чистый, радостный, готовый любить весь мир. Вот и Юля. У нее слезы от радости, она их не стесняется. Потому что радостью нужно делиться, а горем- гордость не позволит.
Их судьба свела, не иначе. Встретились два одиночества, два недобитых романтика... встретились и больше не расстанутся.
– Просто у меня ведь есть мама, но я не... мы не... Ох, даже объяснить не могу нормально. Я вижу вас сегодня первый раз, но уже... уже ощущаю себя частью вашей семьи. Уже считаю вас своей семьей. Это не слишком нормально, но так и есть.
Дима таки улыбнулась. Рома стоял в дверях и слушал, Юлька его не видела. Эта девочка делает его счастливым, а он ее. А все остальное значения не имеет.
– То, что нормально для других, не значит хорошо для тебя. Забудь обо всем, что было. Смотри только вперед, и назад не оглядывайся. Живи, радуйся, плачь, если хочется. Мы стали твоей семьей сегодня, а ты нашей уже давно.
Димке больше нечего было сказать, она склонилась к сидящей девушке и поцеловала ее в лоб и ушла к мужу и сыну, оставляя молодоженов наедине.
Рома смотрел на свою заплаканную невесту, не мог и шагу сделать, прирос к месту, а внутри все полыхало. Горело. У него душа из пепла с каждой новой минутой возрождалась. А все это она - его Кареглазка.
Сидит чуть ссутулившись, улыбается едва заметно и смотрит на него так, что душа в пятки уходит и кажется, у него сейчас вырастут крылья и он взлетит. Только... без нее летать не хотелось, совершенно.