Будущая твоя
Шрифт:
— Поздно, милая, пить боржоми.
— Макс, — шепчет её нежный голосок, который просто сорок градусов для моей крови. Он забирается под кожу и разносится по венам вместе с адреналином.
Я сплетаю наши языки, поднимая вверх подол юбки. Опускаю ладонь на трусики и очерчиваю четкий контур клитора, слегка поглаживая подушкой большого пальца. Отвожу кружево в сторону, касаясь её складок. Мокрая, сладкая девочка. Моя.
Ненадолго отрываюсь от малышки, чтобы дотянуться рукой к прикроватной тумбочке и нащупать в ящике презерватив. Хватаю знакомый квадратик фольги, а затем надрываю зубами его уголок. Достаю латекс и, приспустив джинсы вместе с боксерами, раскатываю резинку на своём члене. Последним резким движением ставлю девочку на колени перед собой. Притягиваю к себе вплотную. Кожа к коже. Один мощный толчок и мой член глубоко погружается в её киску. Она слишком мокрая внутри, слишком тесная, а у меня, как назло, слишком долго не было оргазма. Я тараню её дырочку, хватаясь рукой за длинные волосы. Несколько раз наматываю пряди на свой кулак и тяну на себя, заставляя девчонку запрокидывать голову назад. Мне просто сносит крышу от трения наших тел. Как долго я этого ждал, как долго хотел почувствовать всю её.
— Моя. Машка, — из моей груди вырывается тихий рык, и я обильно кончаю в презерватив, зарываясь лицом на женском плече.
Глава 18
Карина
— Больше. Никогда. Не походи ко мне. — Я стираю раскрытой ладонью слёзы, которые текут из моих глаз в три ручья, и швыряюсь в него словами, как осколками разбитого стекла. — Ненавижу тебя. Очень-очень. Ненавижу.
Я подбираю с пола порванную майку и, прижав к груди клочок ткани, плетусь в ванную комнату, чтобы смыть следы его грязных лап.
— Карина, стой, — он хватает меня за руку и тащит на себя.
Усаживает на свои колени, пытаясь обнимать. Я больше не сопротивляюсь. Знаю, что это бесполезно. В любом своём состоянии Максим способен скрутить моё тело в дугу и полностью обездвижить.
— Ты вспомнил моё имя? Прекрасно. Я уже думала, ты окончательно слетел с катушек в пьяном угаре, — моя ирония не уменьшает боли, которая сквозит в каждом слове.
Больно. Чертовски. Как сто градусов по Цельсию на голую кожу. Ничего не поможет, не снимет отметину. Шрам на всю жизнь.
— Прости, прости, прости… — шепчут его губы. Он утыкается лицом в изгиб моей шеи, а я едва успеваю дышать в этот момент. Кажется, воздух слился с каким-то горючим едким газом. Дай искру и всё вокруг вспыхнет в тот же час.
— Мне оторвало крышу, малыш. Я очень-очень виноват перед тобой.
— У тебя появилось раздвоение личности? Или ты действительно протрезвел?
Он не отвечает на мою реплику, но мне этого и не нужно. Он показал всё, на что способен. Так сказать, красноречиво продемонстрировал весь потенциал своих возможностей. Насильно и жёстко трахнуть? Теперь я знаю человека, способного на такую низость.
— Отпусти. Мне нужно в душ, — говорю вслух, не обращаясь к нему по имени. Отныне у него нет имени для меня. Отныне он — ублюдок. Только так.
Он разжимает объятия, позволяя мне подняться с его колен. Немедля ни секунды, покидаю спальню. Оказываюсь в ванной комнате и сразу запираю дверь на замок. Включаю горячую воду в душе и подставляю лицо под мелкие струи. Меня обдает жаром, но кожа всё равно продолжает покрываться мурашками. Внутри всё колошматит, как в тот момент, когда этот ублюдок безжалостно трахал меня, врываясь в лоно с какими-то звериным инстинктом.
Никогда раньше я не понимала этих склонностей к насилию. Доминирование, подчинение?!? Нет, по-моему, такие отношения — полный «неадекват», а я пока ещё не слетела с катушек, в отличие от ублюдка.
Горячая вода омывает мои плечи и грудь. Я провожу ладонью по всем местам, где касались его руки, в надежде смыть отметины. Но, как бы я не старалась, следы его пальцев отчетливо виднеются на моей груди, бёдрах. Много синяков разных размеров и формы обрамляют мою кожу, делая её чувствительной к любым прикосновениям.
Я выхожу из ванной комнаты, закутавшись в большое банное полотенце. Едва успеваю открыть перед собой дверь, как в проёме показывается он. Чудовище заслоняет мне проход своей мощной фигурой и смотрит сверху вниз таким виноватым взглядом, что мне становится не по себе.
— Карина, что я могу сделать, чтобы ты простила меня?
— Простить? Тебя? Дайте-ка подумать, — я подношу к виску палец, демонстрируя, что сейчас занята размышлением, но по факту тут ничего не нужно думать. — Исчезни из моей жизни. Это самое лучшее, что ты можешь сделать.
— Никуда я не исчезну, — он хватает меня за руку и тянет за собой. Мне приходится идти следом, чтобы снова не нарваться на очередной приступ его гнева.
Оказавшись в комнате, ублюдок разжимает тиски пальцев на моём запястье, а затем тянется к прикроватной тумбочки и достаёт связку ключей.
— Держи, — он силком запихивает в мою ладонь ключи, но ничего не объясняет.
— Что это?
— Ключи.
— Издеваешься? Я прекрасно вижу, что не самовар. Что за ключи?
— От моей квартиры. Я не хочу, чтобы ты жила в общаге.
— Ты в здравом уме? — Я не свожу с него пристального взгляда, пытаясь понять, что он задумал на этот раз.
— Пока ещё в здравом. — Ухмыляется. — Карина, я сегодня соберу свои манатки и съеду, а ты можешь жить здесь. Я даже не побеспокою тебя.
Я продолжаю жить, будто ничего не случилось несколько дней назад. Хожу на работу, посещаю производственную практику. К Максу так и не переезжаю. Не знаю, сдержал он своё слово и действительно съехал с квартиры. Меня это вообще не волнует. Я просто живу в привычном ритме, стараясь забыть о шраме, который он оставил на моём сердце. Как сказал Чак Паланик: "Счастье не оставляет памятных шрамов". К сожалению, и мои шрамы совсем не от безмерного счастья.
Сегодняшнее утро не предвещает сюрпризов. Я выбегаю на маршрутку в восемь часов, а затем долго жду на остановке нужный рейс. Двадцать минут поездки в набитом до отвала салоне, и я оказываюсь возле областной прокуратуры. Приветливо здороваюсь с охраной, прислоняя карточку-пропуск на проходной. Оказавшись в кабинете, первым делом тянусь к компьютеру. Включаю его и пока жду запуска, подхожу к кофе машине, чтобы сварить себе чашечку.
Я подпеваю себе под нос слова песни: "А ты такой, красивый с бородой", когда за спиной раздаётся скрипящий звук дверных петель. Медленно оборачиваюсь, окидывая взглядом мужской силуэт, застывший в проёме. Высокий, статный брюнет с красивой бородой смотрит прямо на меня, цепляясь глазами за вырез на платье. Вот тебе и спела песенку!