Будущее Эл

Малиновская Майя Игоревна

– А Лондер?
– прищурившись, спросил он.

– Лондер. Да. Он сделает что может, но я не уверена, что научный интерес или еще что-нибудь, не побудят его оставить себе информацию. Боюсь, что если его допросят со всей строгостью, и начнут угрожать выселением, он меня сдаст. Я не обижусь, но и в его надежность не верю. У него сын, который ценнее меня.

– А за что его припрут?
– удивился Димка.

– Будет необходимость, найдут за что, - спокойно сказала Эл.

– Вы летали вместе. Он же живое доказательство того, что ты не подмена, не шпион.

– Стоп!
– резко остановила его Эл. Она посмотрела ему в глаза и коснулась Димкиного лба.
–

У Лондера сын, он любит Землю и хочет спокойно заниматься любимым делом. Если вдруг Лондер захочет мне помочь и вмешается в ход обследования, предложит свои услуги, я еще хорошо подумаю, прежде чем согласиться.

– Эл, как же так?

– А вот так. Вернемся к Ставинскому. Мне еще нужен список всех его встреч с момента моего возвращения из экспедиции. Это много информации. Будь осторожен, узнавай понемногу каждый день. Начни с Марса. Потом займись расписанием полетов, ищи любые данные, которые касаются меня или Галактиса. Могут быть другие подробности. Сообрази сам. Все отдавай мне при встречах. Осторожно.

Эл отвернула край воротника и показала Димке микроглушитель, он гасил волны диапазона, в котором работали почти все системы слежения.

– На тебе такой же. Я прицепила еще на острове. Не потеряй. Слежка за тобой маловероятно, расследования формально нет, но если почувствуешь, что следят, прекращай работу. У тебя есть мое расписание, ты всегда меня найдешь. Встретимся вечером, здесь.

– Встретимся вечером, - согласился он, оттянул свой воротник, чтобы убедиться на месте ли прибор, а потом добавил.
– Хитрая ты, Эл.

– Привычка, - пошутила она и двинулась в сторону академического корпуса.

Димка одобрительно кивнул, провожая ее взглядом. Она так осторожна, предвидит возможные неожиданности. Живет всю жизнь, как разведчик. А кто она есть? Эл - искатель нового, неугомонная, ведомая неизвестно какой жаждой.

Он понаблюдал, как она уходит. Она шла легко, и вместе с тем уверенно ступая по земле. Димка невольно пофантазировал. А кем бы она смогла быть, если бы не капитаном, и почти рассмеялся своей фантазии - танцовщицей. Если к походке Эл добавить пластики и жеманства, точно получилась бы танцовщица.

Он услышал окрик, который перечеркнул его иллюзию.

– Димка, прекрати! Терпеть не могу, когда смотрят в спину!

Она отошла не очень далеко. Окрик подействовал отрезвляюще, Димка смутился и пошел в другую сторону.

Она вошла в здание Академии, где в холле развернули огромное табло со списком назначений и вакансий. Это был главный официальный зал - "Зал Назначений". Ее в списке не было. Диплом она заберет только сегодня, потом ей подберут место, а ее сокурсники уже числились в экипажах. Она увидела назначения Дмитрия, Ольги и Игоря, через три недели они все уйдут в первый рейс. Эл поискала назначение Алика в штурманском списке. Странно. Его там не было. Если он улетел месяц назад, то информация должна быть. Эл не собиралась с ним связываться, но на всякий случай нужно знать, где он. Эл проверила снова. Нет. Эл сложила руки на груди и подняла брови.

Следующий час она оформляла свои документы, потом сидела в архиве под видом изучения полетных карт. Потом ее вызвал командор Ставинский.

Ставинский заметил фигуру на другом конце длинного перехода, соединившего два корпуса академии. Ее выдали золотистые кудрявые волосы. Она! Да, Ставинский испытал гордость. Эта девушка лучшее, что он смог "изваять" из угловатого и неграмотного курсанта. Из нее получился таки капитан! И какой! Она не подходит для мелких полетов. Ставинский мечтал о размахе. Эта девушка готова для дальней

разведки. Истории столкновений Эл и Галактиса навели его на мысль о том, что, возможно, она завяжет более глубокие отношения с соседями по космосу и изменит положение вещей. Для этого ей не понадобятся дипломатические регалии, у нее талант приобретать личные связи.

Ставинский был одним из тех, кто вместе с лучшими представителями Космофлота устанавливал первые связи с Галактисом. Позднее, приняв идею об обособленности Земли, он отказался публично от своих убеждений и старых знакомств. Независимость родной планеты стала выше интереса к великой системе, но интерес не умер, а с годами перерос в мечту, что когда-нибудь его воспитанники продолжат начатое им дело, но уже на равных с Галактисом.

Эл и в голову не могло придти, что командор был некогда тесно связан с отцом Лилы и Уолтером Уолисом, с которым ненадолго свела ее судьба, что капитан Торн руки ему не подаст при встрече.

Ставинский решил, что время осуществления его мечты пришло, и Эл станет первым камнем в фундаменте будущих отношений. В войну, о которой так часто болтали, он не верил. Командор понимал, что война не возможна из-за разницы в уровнях развития. Он был уверен, что, попав на корабль Галактиса, Эл продемонстрировала лучшие качества и оставила мнение о землянах не как о дикарях. Тогда ей без сомнения предлагали сотрудничество. Вопрос в том: согласилась или нет?

То, что произошло на Плутоне, и напряженное отношение к ней Светланы по возвращении, мало сейчас его волновали. Во всяком случае, он отложил на время мысли о возможных трудностях его ученицы. Он был уверен, что его авторитет проложит Эл дорогу к дальним полетам. Попутно вспомнил низкую оценку коммуникации. Не по той шкале ее измеряли. После событий на Плутоне Ставинский оценил способность Эл вызывать симпатию людей. Светлана считала это воздействием. Ставинский приписал способность таланту Эл как капитана. Он радовался, как юноша, своему и ее успеху.

Наконец, они остановились в двух метрах друг от друга. Эл изобразила приветствие.

– Хороша!
– сказал командор.
– Ну, здравствуй, капитан.

– Здравствуйте, командор.

– Я не приказывал тебе явиться, я просто пригласил тебя на встречу. Не за чем было так торопиться, - покровительственным тоном сказал Ставинский.

Эл внимательно его осмотрела. Какая перемена! Ставинский в новом ракурсе. Старческие глазки так и горят! Где тиран, которого она знала? Сразу всплыли в памяти их перепалки во время учебы, оскорбления, которыми он осыпал курсантов, наказания, на которые он был крут. По его рапортам ее за год раз двадцать отстраняли от полетов. Он знал, что она любит летать, и наказывал только так. У Ставинского это называлось: "Ползать на пузе по земле". Унизительно. Еще унизительней выслушивать намеки сокурсников и рассказы, как они летали на орбиту. Раньше Эл думала, что никогда ему не простит. Простила.

– Хотела встретиться с вами, поблагодарить за помощь на Плутоне. Вообще за все, что вы сделали для меня. Словами нельзя выразить ту благодарность, которую я испытываю. Спасибо, что поверили в меня, - речь была заготовлена заранее.

Ситуация с полетом Дмитрия на Марс не давала ей покоя. Как он мог так поступить? Ставинский допускает, что ее подменили? Едва ли он берег чувства двух курсантов, командор слишком черств для этого.

– Хорошо. Принято. Давай устроимся где-нибудь. А знаешь что, пойдем в "капитанскую". Курсантам туда нельзя, но ты не курсант. Капитан!
– гремел его голос эхом в арочном коридоре.
– Я представлю тебя.