Будущее есть. Горизонты мечты
Шрифт:
— Улечка, я сегодня не смогу. У нас же видак недельный! — Улька издала разочарованное «у-у-у».
— Но если хочешь, — поспешил я ее утешить, — ты можешь со мной поучаствовать в видаке, а потом мы посмотрим что-нибудь коллекционное!
— Мультики про кота Леопольда, — уточнила Уля.
— Хорошо, пусть мультики. Ну пока, зайчонок! Мне работать надо.
Я показал Томасу фабрику. Весь наш белковый цех. Гигантские чаны, где из клонированной биомассы выращивались килотонны разнообразных видов мяса, расфасовочные линии, формовка — из желеобразной красной биомассы
— В следующем году мы начнем строительство пищевого цеха… специалисты уже заказаны, — сообщил я, — а пока это все развозится в виде сырья в холодильники и на кухни.
Я еще показал Томасу грибной цех, а потом мы вернулись в родную наблюдательную кабинку. В конце концов, отсюда можно видеть весь цех, пусть и по частям. Мы пили кофе, рассматривали дивные виды внизу и болтали о том, о сем. Томас расслабился.
— Все-таки знаешь, — сказал он, — что мне не нравится? Ваш прозелитический характер. Ведь должен быть свободный выбор! Кому-то, как мне, не нравится в ФТА. А кому-то не нравится в СССР! Ведь согласись, от вас тоже уезжают! Два мира — две системы, это нормально. А вы хотите мирового господства, что ли?
Я усмехнулся.
— Знаешь, Том… мне, если честно, начхать на мировое господство. Меня другое волнует. Эта ваша ФТА… Free Trade Area, как вы стыдливо ее называете. Зона ваша… свободной торговли. Ладно, что у вас там людей гнобят — это действительно, как ты выразился, вопрос свободы выбора. То, что половина вашей территории — «гуманитарные зоны», откуда людям не выехать… Да и в развитых странах половина народу живет еле-еле, а низший слой вообще в дерьме. Это все ваше дело, хотя людей жалко. Но ведь нам с вами на одной планете приходится жить. Одним океаном пользоваться и одной атмосферой. И еще Антарктида и Арктика у нас общие. И рук у нас — разбирать ваши мусорные завалы и вашу нефть из океана выцеживать — не хватает! Поэтому… Пусть бы ФТА существовала, раз уж есть такие рыночные энтузиасты — но только под нашим контролем.
Тут я вспомнил, что Томас вовсе не виноват, что он-то — наш, и что он теперь мой товарищ, и мне стало стыдно. Я даже обнял его за плечи.
— Но это все ерунда, Том! Разберемся. И не такие задачи решали!
И мы перешли на более интересную тему — мою работу. Я все-таки рассказал ему об эксперименте.
— А как ты результаты потом собираешь? — заинтересовался Томас.
— Обыкновенно. Вручную. Сначала анализатором, потом заношу цифры на планшет…
— Для этого лучше сканер, — произнес канадец и, повернувшись, извлек из своей сумки… эх, мечта! Он был похож на нотик, только еще меньше, и с выдвижным манипулятором. На черной лаковой крышечке вязью выведено — ЛОМО. Это же «Орлиный глаз»! Генный сканер, разработанный в Ленинграде. Мы заказывали такие, но ленинградцы сказали, что там возникли какие-то сложности с производством, и придется подождать. Возможно, несколько лет. А опытную партию уже выпустили.
— Нам прислали образец в Канаду, — пояснил Томас, — а когда фирма распалась, мне зарплату последнюю не выплатили, ну и я сканер взял себе и сказал, что не отдам, пока не будет
— А мне бы очень пригодился, — заметил я, — да и многим у нас.
— Так давай я тебе его продам! — предложил канадец. Я довольно долго соображал, что он имеет в виду. Мне показалось, что это такая ролевая игра.
— А-а, понял. Но у нас же нет денег! Как я тебе могу это… заплатить? Идентификатор, что ли, свой подарить на время? Так у тебя точно такой же.
Томас был вполне серьезен.
— Ты можешь заплатить мне чем-то другим. Например, твоя коллекция. Проигрыватель можешь оставить себе, у меня есть.
У меня возникло такое же ощущение, как в Корее, когда стенка убежища обрушилась, и в пролом полезли морпехи в ОЗК. В районе желудка сконденсировался холодный жгучий ком и медленно распространился по всей области живота.
— Надо подумать, — произнес я наконец.
— Подумай! Цена нормальная.
— Ты хочешь — все фильмы?
— Ну конечно. Шесть десятков дисков — не много за такую технику! Ну как? Или жалко?
— Да нет, не жалко. Но… знаешь, я еще подумаю.
В прозрачной вогнутой полусфере экрана вокруг меня появились изображения Надьки, Юльки, Васи и Катерины. Вернувшись домой и пообедав — Уля еще не пришла с проекта — я первым делом вызвал друзей. Большая часть, правда, была занята, но кое-кто откликнулся.
— Ну чего? — сварливо спросила биотехнолог Надька, — до видака еще два часа! Я тут над рассказом собиралась поработать, у нас конкурс литературный!
— Да знаете, народ, я сегодня новенького общал. Колхоз показывал и вообще.
— Это эмигрант, что ли? — спросил Вася. Наш славянский богатырь. Занимается геноконструированием декоративных цветов.
— Ага. Томас его зовут…
И я рассказал слово за словом сегодняшнюю историю. В том числе и о сканере, и о предложении Томаса рассказал.
— И вот я теперь даже не знаю, как быть. Сканер дико нужен, сами понимаете! Это я бы в пять раз быстрее данные обрабатывал!
— А коллекцию жалко? — уточнила Юлька.
— Ну а ты как думаешь? Но я бы отдал, вот честное слово, отдал бы. Коллапсар с ней!
— Может, переснять? — предложила деловитая Надька.
— Я даже не знаю, где сейчас такие диски взять! Перезаписать на комп можно, но это же совсем не то! В Информатории они все и так есть… Но это коллекция!
— Но с другой стороны, это баловство, — прогудел Василий, — а сканер…
— Ребята, мы не о том! — решительно пресекла Катерина. Кате за пятьдесят, у нее двое взрослых детей, она доктор и профессор физиологии растений, к тому же кинорежиссер. — Дело не в том, жалко или не жалко! Вот представляете, этот Томас теперь будет у нас работать… И как мы с ним должны общаться? А например, модулятор у него можно попросить, если свой сломался? Ведь это же его собственность! — Катерина произнесла это слово с легким омерзением. — А можно его попросить отдежурить за тебя, если не можешь? Или за это тоже придется чем-то… платить?