Будущий бывший
Шрифт:
– Ну что вы, для разговора с вами я всегда найду время, – проговорила, как мне казалось, достаточно убедительно. В груди поселилось стойкое ощущение неправильности происходящего. А ещё откуда-то со дна сознания постучалось беспокойство. Что если с Русом что-то случилось, поэтому он так и не перезвонил?
– Вот и замечательно. На самом деле у меня есть к тебе просьба.
– Что-то серьезное? – насторожилась я, голос мой стал прерывистым от переизбытка чувств. – Руслан в порядке? Он со дня вашего рождения сам не свой.
– Да уж… – как-то печально протянул Александр Юрьевич, заставляя меня устыдиться
– Что от меня требуется? – мне показалось, что я задыхалась. Легкие горели пламенем, а пальцы, сжимающие телефон, напротив, похолодели. Неужели…
– Это не совсем телефонный разговор, поэтому, приезжай утром в мой в офис, там и обсудим, – Огарев-старший не спрашивал, он ставил перед фактом. Однако это меня не задевало, я лишь хотела понять, в чем же все-таки дело… И, видимо, задумалась настолько сильно, что мое молчание Александр Юрьевич воспринял как-то иначе, решив продолжить: – Только ты сможешь достучаться до моего сына.
– Хорошо, – бесцветно отозвалась, понимая, что спокойный сон в грядущую ночь мне не светит. – Я… приеду! Обязательно приеду.
Обменявшись любезностями, мы закончили этот странный диалог, и я все-таки соизволила войти в дом. Мама, ждущая меня к ужину, накрыла на стол, возбужденно расспрашивая меня о платье для Людмилы Федоровны, и сквозь зубы журя отца, вновь прозябающего где-то. То ли в амбаре, то ли на рыбалке, я так и не поняла. Но искать его, чтобы убедить, не спешила, годами проверенно было одно — он всегда возвращался к завтраку.
Всю ночь ерзала, не в силах найти удобного положения. Душу терзали разные страхи и предположения, а время, выделенное для сна стремительно подходило к концу.
Утром же, встав с первыми петухами, я увидела в зеркале лохматое нечто с темными кругами под глазами. Мое внешнее состояние практически полностью отражало раздрай, поселившийся внутри.
Меня не покидало чувство тревоги. Оно стало моим молчаливым спутником. Пока я собиралась, попытавшись привести себя в человеческий вид, ехала в переполненном автобусе, неспешно шагала по тротуару вдоль высоток. Я вновь и вновь мысленно искала ее причины. В последнее время столько всего произошло, что сложно было остановиться на чем-то одном. Я умудрилась потерять подругу, уже дважды подвести любимого и окончательно разочароваться в друге. Предстоящая встреча с Александром Юрьевичем, как мне казалось, грозила окончательно выбить почву из-под ног. И это пугало. Настолько, что приходилось то и дело делать остановки, чтобы отдышаться.
Миновав уже известный мне вестибюль и поднявшись на нужный этаж, я попыталась полностью сосредоточиться на предстоящем диалоге. Всё же меня очень насторожили слова Огарева-старшего о проблемах Руслана. Учитывая, что в последние дни мы отдалились и мне доставались его такие сухие сообщения… Фантазия моя работала на полную, вырисовывая не самую оптимистичную картину происходящего.
Настолько себя накрутила, что входила в кабинет будто оголенный нерв. Видимо поэтому слишком внимательно следила за мужчиной, пытаясь хоть что-то считать по его жестам или выражению лица.
– Доброе утро, Алиса, – поднявшись с кресла и подходя ближе поприветствовал Александр Юрьевич. – Как добралась?
– Добрый, – попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. – Спасибо, хорошо.
– Проходи, – указывая рукой на кожаный диван, предложил присесть он. – Чай? Кофе? Ты успела позавтракать?
Вопрос звучал не формально, а так, будто его и правда волновало нуждаюсь ли я в чем-либо.
– Чай, если можно, – проходя к дивану, озвучила свой выбор. Мне казалось, что обижу его, полностью отказавшись от всего.
Пока Александр Юрьевич отдавал распоряжения своей секретарше, я терпеливо ожидала. Словно школьница в кабинете директора. С одной стороны, тебя распирает от эйфории, что ты оказалась в таком месте, с другой — от страха дух захватывает, что попадают сюда неспроста.
– Алиса, – начал более серьезным тоном мужчина, присаживаясь рядом, – я не хочу, чтобы ты неверно истолковала случившееся, – хоть и старался он держаться невозмутимо, в тоне проскальзывали нотки волнения. – Я люблю своего сына больше всего на свете. И готов ради его будущего на всё. Мне больно смотреть на то, что он делает со своей жизнью. Я всю жизнь работал не ради того, чтобы он крутил гайки в гараже на окраине. Он закончил элитную школу, поступил в престижный университет. Я договорился о его переводе в штаты, и здесь он берет и всё рушит. Сейчас, молодой и горячий, он совершенно не понимает, как будет кусать локти потом. Ну докажет он мне свою самостоятельность, разве это будет того стоить? – невесело хмыкнул Александр Юрьевич.
Передо мной сидел не глава компании, не богатый воротила, а просто отец, который переживал за своего сына.
– Я понимаю вас, – поспешила успокоить его. – Но очень сложно переубедить Руслана.
– А как думаешь, что могло бы его сдвинуть? – задумчиво смотря в одну точку, вопросил Огарев-старший.
– Даже не знаю, – поначалу ответила а, а после начала обдумывать повисший вопрос вслух: – Возможно… Какие-то сильные обстоятельства. Ну, например, извините, если бы что-то случилось в семье.
Мне стало неловко за свою откровенность, но иное, что могло бы вынудить этого упертого посмотреть на ситуацию с другой стороны, сложно было представить.
– Что ж, нам теперь специально заболеть? – с улыбкой проговорил мужчина.
Мне не пришлось отвечать так, как в этот момент в кабинет вошла секретарь. На подносе у нее красовались бежевого цвета чайная пара и граненый бокал наполовину наполненный коньяком. Аккуратно расставив всё на столике, он молча покинула нас.
– Ты хорошая девушка, Алиса, – как только дверь за женщиной закрылась, добродушно проговорил Александр Юрьевич. – Искренне хочешь помочь мне. Но на что ты действительно готова ради Руслана?
Вопрос его звучал как-то напыщенно. Будто мне требовалось как минимум отдать свою почку.
– На многое, – осторожно ответила, не до конца понимая, куда клонит отец Руслана.
– На многое, – эхом отозвался он, беря в руки бокал и поднимаясь с дивана.
Мужчина молчаливо прошелся до окна, постоял около него пару минут, а после повернулся ко мне. На лбу его пролегла глубокая складка. Он хмурился, явно принимая какое-то внутреннее решение. Я же терпеливо ожидала, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.