Буффало Билл и его приключения на Западе
Шрифт:
Буффало Билл до сих пор оставался цел. Но две женщины, которое сражались, как демоны, нацелились на него. Через несколько кошмарных секунд он пал, и пали почти все его люди. Не все были убиты, но большинство были тяжело ранены.
Это была одна из многих сцен, которые никогда не были и не будут правдиво описаны. Мужество и отчаянность участников этого боя сравнимы с теми же качествами, которые обессмертили спартанцев у Фермопил.
Когда генералы Кёртис и Карр стояли на холме возле взятых пушек и боевых знамён, они увидели, что Чёрная Нелл лежит убитая возле своего храброго хозяина, а Пудреное Личико с прижатыми ушами стоит над телом своего раненого наездника, готовая укусить или лягнуть любого, кто приблизится с недобрыми намерениями.
Фрэнк Старк и малыш Джо лежали рядом – раненые, но не смертельно.
Отовсюду раздавались крики победы. Ожесточённый бой завершился. Теперь и друг, и враг должен был получить медицинскую помощь.
Хотя во время безумной драки солдаты впали в буйство, были охвачены бешенством, но человечность не погибла в их сердцах. Сейчас выжившие нежно, заботливо поднимали искалеченные тела тех, кого сами изранили.
Вот что такое война – война между братьями!
О, боже милосердный, защити нашу землю от печального возобновления бедствий столь губительных!
Глава 55.
«До выздоровления вы под моей опекой»
После битвы армия двинулась вперёд, но основную часть раненых отправили назад. Не в фургонах, а в санитарных каретах с особым сопровождением и с приказом довезти раненых туда, куда они захотят.
Наших раненых героев, канзасских скаутов отправили в тыл.
Ещё солнце не село на поле резни, как их друзья в Сент-Луисе по телеграфу получили новости об их блистательном поведении и о состоянии их здоровья.
Когда они достигли приятного городка Десото на южном рукаве Осэйдж, не удивительно, что в карете, в которой помещались три самых видных наших героя – Буффало Билл, Фрэнк Старк и Джо Бевинс, появилось доброе лицо какого-то человека.
Это был банкир мистер Лавальер.
– Как дела, мои храбрые юноши? – спросил он, когда увидел, что они узнали его.
– На пятьдесят процентов лучше, чем у мертвецов, – ответил наш герой.
– Что вы знаете о процентах, юноша? – спросил банкир со смехом. – Вам не надоело трястись в этой карете?
– Надоело, сэр, надоело. Но какой смысл об этом говорить? Всё равно лучше не станет.
– Больше вы никуда не поедете, – сказал мистер Лавальер. – До выздоровления вы под моей опекой. Я купил здесь дом и нанял для вас сиделок. Сиделки только что отлучились, но если те, кого я нанял, не подойдут, мы заменим их. Кучер, вы видите этот большой дом с висящим над ним старым флагом?
– Да, сэр.
– Езжайте туда. Он будет моим личным госпиталем, пока я не поставлю на ноги этих безрассудных ребят.
Через несколько мгновений санитарная карета остановилась у двери самого большого дома в городке.
Слуги встретили и внесли раненых. Скоро наши герои очутились в лучшем жилище, которое они видели с тех пор, как началась война.
Они лежали на кроватях к большой комнате, которую заходящее солнце заливало мягкими, розоватыми лучами. Мистер Лавальер довольно посмотрел на них и спросил, не требуется ли им чего-нибудь ещё.
– Ваши сиделки придут по вашему звонку. На столике возле каждой кровати есть колокольчики, – сказал он, уходя.
– К дьяволу сиделок! – сказал Буффало Билл, когда мистер Лавальер вышел. – Здесь и так хорошо!
– Я всё-таки позвоню, – сказал малыш Джо. – Посмотрю, чёрная она или белая.
Дзинь-дзинь, прозвенел колокольчик.
– О, мой дорогой малыш, ты хочешь видеть свою Китти Малдун? – воскликнул знакомый голос.
Полная невысокая девушка бросилась к кровати и чуть не задушила Джо поцелуями, ни на грош не заботясь о том, что за излияниями её любви наблюдают зрители.
Все колокольчики в комнате прозвенели удивительно быстро.
И ещё никто и никогда так проворно не отзывался на колокольчики.
Малышка Лу, прекрасная, как роза, и чистая, как утренняя роса, быстро подошла к кровати своего молодого возлюбленного.
Лили, покрасневшая, дрожащая от радости, со слезами склонилась над Фрэнком Старком. Лотти, более робкая, чем все остальные, милый майский цветок, пришла как «сверхштатный работник», готовая помочь всюду, где потребуется её помощь.
Добрый банкир ввёл ещё кое-кого. Буффало Билл отвернулся даже от боготворимой Лу, чтобы дать волю любви и обожанию, которые он чувствовал к матери.
Её белая, мягкая рука, охладившая его лоб… её слова похвалы и благодарности за то, что он исполнил свой долг… всё, всё было волшебным лекарством для его измученного, израненного тела.
Мистер Лавальер смотрел на эту сцену, а затем произнёс исключительную, но не очень уместную при таких обстоятельствах речь.
Он откашлялся и начал так:
– Друзья мои, ваши воспоминания заставляют меня вспомнить о собственной полной событий жизни. Во-первых, пенни сохранённый – это пенни заработанный. Во-вторых, люди, которые владеют собственностью, всегда больше заботятся о ней, чем те, кто просто нанимает её. Эти и другие соображения вынудили меня вызвать сюда моего друга капеллана Баннера, чтобы, юридически говоря, оформить это сестринское предприятие. Лу, дорогая моя, возьми руку побледневшего героя. Вот этот джентльмен сейчас скажет слова, которые, я надеюсь, сделают вас обоих счастливыми.
Слёзы радости и удивления наполнили глаза храброго скаута, когда Лу доверчиво положила свою небольшую ладонь на его ладонь. Его голос окреп, когда он отвечал на вопросы. Когда он пообещал «любить, защищать и почитать», то это пришло из самых глубин его сердца – самого преданного сердца, которое когда-либо билось ради женщины. Небеса да благословят его и её!
– Теперь ваша очередь, моя милая Лили, – сказал банкир, подойдя к трижды похищенной и трижды спасённой героине и к храбрецу, который ради неё свернул с путей зла и обратился к добру.