Бухгалтер
Шрифт:
— Они одеты, как наши современники, — ответил священник. — У церковников есть скверная традиция одевать ангелов и святых в римские одежды. С какой стати ангелы должны носить юбки, сандалии и таскать дурацкие короткие мечи, больше похожие на кухонные ножи? Тогда, тысячи лет назад, это была обычная одежда древних римлян, римских солдат. Но сейчас-то почему надо так выглядеть?
— Но трудно представить себе архангела Гавриила в полевой форме морской пехоты и с пулеметом в руках, — заметил Василий.
— Придется. Внешний облик ангелов Божьих должен передавать их суть. Гавриил — воин и изображен, как воин.
Не только архангел Гавриил, но и другие небесные персонажи были в военной форме, в шлемах и бронежилетах. В руках сжимали какие-то фантастические
— А почему нет святых? — спросил Барабанщиков.
— Идолы, — кратко ответил священник. — Идолопоклонство богопротивное и мерзкое дело. Есть господь Бог, ангелы — божьи слуги. Сатана и черные ангелы — мятежники и враги Господа. Все остальные — шуты гороховые. Их придумали, чтобы у простаков деньги выманивать. Когда был жив Христос, разве были святые? Нет! Их придумали потом, примазаться хотели к славе Господней хотя бы после смерти. И сейчас придумывают! Папы римские, богомерзкие твари, всегда себя святыми объявляют, а посмотри, каковы на самом деле? Грабили, воровали, заблудших невинных людей на кострах жгли, содомией тешились! И все святые!
Священник перевел дух и неожиданно заключил:
— Если война ядерная случится, первую ракету на Рим надо направить и прижечь язву… Содом, Гоморра и Ватикан!
Алика легонько ткнула Василия локтем, показала глазами на картину с дьяволом. Сатана тоже выглядел не так, как принято. Изображен в виде приличного господина во фраке, белоснежной рубашке с галстуком бабочкой. Дьявол сидит в кресле, небрежно закинув ногу на ногу в лакированных туфлях. Вокруг валяются пустые бутылки с этикетками: виски, вино, коньяк. Разбросаны игральные карты, шприцы и пакеты с белым порошком. В одной руке дьявол держит толстую дымящуюся сигару, другой — толстую пачку банкнот. Позади на огромном панно громоздятся ярко освещенные здания, ясно видны надписи: казино, ресторан, публичный дом, банк. Окна домов светятся багровым цветом изнутри, а сверху к ним приближается огненный дождь. Лицо дьявола наполовину черное, нечеловеческое, наполовину обычного человека. Глаз на черной половине горит огненно-красным, на человеческой — черной пустотой. Из полуоткрытого рта торчат клыки и раздвоенный змеиный язык.
— Да, — шепнул Василий, — в такого я поверю больше, чем с рогами и копытами.
Странным в этой церкви было и то, что она была как бы двухуровневой: алтарь, изображения Бога, архангелов и ангелов на возвышении, хорошо освещаются солнцем, нарисованы светлыми красками. Сатана находится ниже, в плохо освещенном углу. Вниз ведут ступени, числом тринадцать. Лестница тускло освещена искусственными факелами. Промежутки между адскими картинами заполнены неопределенными рисунками кирпично-красного цвета, словно белую стену закидали кусками свежего окровавленного мяса. По углам висит густая паутина. Василий еще и еще раз смотрел на светлый алтарь Бога и темный полуподвал Сатаны. Впечатление куда сильнее, чем в обычном храме! Он заметил, что Алика внимательно смотрит на картину над выходом. Картина и вправду занимательная: ангел держит в правой руке свернутый лист бумаги, запечатанный сургучной печатью, в левой — песочные часы. Весь песок в часах внизу. Ангел одет в черный костюм, синюю рубашку и темный галстук. Аккуратно подстрижен и причесан. Рядом, на маленьком столике лежат калькулятор и ручка. Ангел очень похож на обычного офисного клерка, менеджера, только в глазах играет жестокая насмешка.
Это ангел, ведущий подсчет наших поступков, — шепотом объяснил Василий.
— Бухгалтер, да? — уточнила Алика, невинно глядя в глаза.
— Интересный у вас храм, батюшка, — сказал Василий, когда вышли на улицу, — и Писание трактуете по-своему.
— А вы знаете, что Евангелий не четыре, как все считают, а больше?
— Нет, я слабо разбираюсь в вопросах религии, — ответил Василий, сжимая руку Алики. Дал понять, что сейчас лучше помалкивать.
— Вот, вот. Церковники, как и раньше, пользуются темнотой и безграмотностью простого народа, — с грустью заметил священник. «Простой народ» промолчал.
— Их намного больше, — продолжал батюшка, — сколько, точно не знает никто. Многое за века утеряно, еще больше официальная церковь уничтожила. Оставили только то, что им нужно. Да и то исправили. Все началось с Петра!
В голосе священника опять зазвенел металл:
— Этот гад даже после смерти себе должность придумал. На вратах стоит! Решает, кому можно в рай, кому нет. Только Бог решает, все остальные — слуги и исполняют Его волю!
— Да, да, — поспешно согласился Василий, — но давайте о деле. Мы торопимся, батюшка.
— Мирская суета, — забормотал священник и быстро пошел к пристройке, в которой жил. Через пару минут вернулся. В руке маленькая плоская коробочка.
— Вот, — сказал он, — здесь ваше. Только будьте осторожны — человек, передавший ее мне, уже мертв.
— Откуда знаете? — спросил Василий, становясь сразу серьезным.
— В местных новостях показали разбитую машину. Салон весь в крови, все разбито и разорвано… В такой же приезжал тот, кто передал это. Авария случилась вечером того дня. Когда мы встретились.
Молодые люди сели в машину. Алика в последний раз оглянулась на странную церковь и не менее странного священника.
— Интересный дядька, — задумчиво сказала девушка.
— Да, — согласился Василий, внимательно наблюдая за дорогой, — только вот не жилец на белом свете.
— Его выследили!?
— Нет. Искренне верит, что Бог в сердце, а не в церкви. Его храм, это поле боя, где бьется с сатаной за людей. Собирает прихожан на проповеди и пытается объяснить им заблуждения. Ругает официальную церковь, обличает, стыдит людей за грехи. Никого не напоминает?
— Как Христос?
— Верно, — кивнул Василий, — ведь Христа распяли не безбожники, а именно церковное начальство, потому что он угрожал их благополучию. Так и этот. Пока к нему ходят немногие, но он умеет убеждать и популярность вырастет. Вот тогда ему и конец. Здешний епископ, или кто он там, не допустит конкуренции, да и мусульмане не дремлют. Стричь капусту можно только одному.
Проезжая городишко, Василий по привычке проверился на слежку и увидел тяжелый «Форд эксплорер» с темными стеклами, идущий за ними. Он сразу вспомнил предостережение священника, свернул к первому попавшемуся магазинчику. Джип проехал дальше и повернул. В городишке имелась только одна дорога, она же главная улица. Василий поехал прямо. Через несколько минут увидел тот же форд, стоящий во дворе дома. Как только миновали, поехал за ними. Больше проверяться не нужно. Василий прибавил скорость, обдумывая, как оторваться. Впереди на обочине появилось темное пятно, выросло по мере приближения и превратилось во второй «Форд эксплорер». Рванул с места, Василий с Аликой оказались в середине небольшой колонны.
Ждать нечего. Сейчас тяжелые форды зажмут в клещи и тогда не уйти. Приказал девушке пристегнуть ремень, вдавил педаль газа. Легковушка прыгнула вперед и водитель переднего джипа не успел сманеврировать. «Рено» пошло первым, два джипа за ним. Преследователи пока не стреляли, надеясь сделать дело без лишнего шума. Дорога впереди пустынна, даже по обочинам никого и ничего. Василий не рассчитывал на полицию, она хороша против мелких жуликов и грабителей — одиночек. Эти на полицейский патруль даже внимания не обратят. Алика, наконец, догадалась, что что-то не так. Загорелое лицо побелело, пальцы впились в подлокотники, глаза то и дело вопросительно останавливаются на Василия. Говорить боялась, потому что едут очень быстро. Василий остро жалел, что не взял автомобиль побольше. Ведь видел же на стоянке «шевроле»! На четырехтонной «шеврюхе» он уделал бы форды, как игрушечные, а на этой скорлупе можно только удирать. Впереди показались какие-то постройки и наконец Василий увидел то, что искал — автостоянку. Стоянка обычная. Забор, будка с вахтером и шлагбаум. У него сразу отлегло от сердца. Повеселел и, улыбаясь, обратился к девушке: