Бухта Бо [СИ]
Шрифт:
— Человек не должен видеть того, что творилось на палубе, — сказал Папаша Бо и надолго замолчал. — Рене добился своего. Мы захватили фрегат, который не получил ни единой пробоины. Мало того, канониры с нижних палуб, так и не истратившие ни фунта пороха, перешли к нему на службу. Однако до сих пор не могу забыть крики умирающих солдат, которых пираты сбрасывали с бортов в воду. В тот день всеобщего ликования я поклялся себе, что при первой возможности покину эту проклятую службу.
Немало времени ушло на то, чтобы снять орудия со скал и починить фрегат. Фортуна, несомненно, улыбнулась Рене, однако, он ни на минуту не забывал, что вскоре весь объединённый флот начнёт на него охоту. Поэтому, капитан, не зная отдыха, метался меж двух кораблей, ругаясь и подбадривая моряков. Измученные пираты глухо роптали, то тут, то там вспыхивали ссоры. Некоторые, обессилев, заваливались спать, однако офицеры пинками поднимали их и заставляли работать. На вторые сутки Рене был вынужден объявить всеобщий отдых, пригрозив, что лично застрелит того, кто решит напиться.
— Какая уж там выпивка, сэр! — Папаша Бо махнул рукой. — Мы попадали на палубу и мгновенно уснули. Загляни тогда в бухту враги, болтаться бы всем на реях. Однако не успел я провалиться в сон, как меня разбудил капитан.
— Малыш Бо, — голос Рене звучал устало и, казалось, что он не приказывал, а просил. — Возьми с собой двадцать человек и отправляйся на берег. Поищите там пресной воды и фруктов. Прихватите ружья, может быть, подстрелите что–нибудь. Через двенадцать часов мы снимаемся с якоря и, чёрт его знает, когда вновь увидим землю.
В джунгли идти не пришлось. По всему берегу росли кокосовые пальмы, а текущий со скал ручей, был прохладен и чист. Распорядившись таскать плоды в шлюпки, Бо выбрал четырёх лучших стрелков и послал охотиться. Вскоре из леса послышались выстрелы и ликующие крики. Обрадовавшись твёрдой земле под ногами и отсутствию капитана, пираты довольно быстро загрузили лодки водой и кокосами. Отправив первую часть провизии на корабли, Бо разрешил разжечь огонь и зажарить дикого кабана, добытого охотниками. Шлюпки, тем временем вернулись, привезя с собой ещё двоих моряков, вооружённых ружьями.
Братья Фаричелли, были, пожалуй, самыми неприятными типами в нашей команде, — Папаша Бо поморщился. — Невысокого роста, заросшие волосами, они всегда держались вместе, ненавидя всех остальных. На судне не случалось ни одной ссоры без их участия. Многие подозревали братьев в воровстве у товарищей. Однако каждый раз мерзавцам удавалось выходить сухими из воды. Скорее всего, они вновь затеяли свару, и Рене, от греха подальше, отправил их ко мне.
С недовольными лицами братья выбрались на берег и направились в джунгли.
— Эй, Фаричелли, — крикнул им вслед Бо, — через пару часов возвращаемся на корабль.
Те даже не обернулись.
— Пёс с ними, — проворчал кто–то из пиратов. — Даст Бог, наступят на ядовитую змею или наткнутся на ягуара.
Вскоре с фрегата выстрелила пушка, и Бо приказал спешно грузиться. Из лесу по одному стали выходить охотники.
Когда последняя шлюпка готова была отойти от берега, на песок, сгибаясь под тяжестью тюков, вышли Фаричелли.
— Эй, дармоеды, — крикнул один из них. — Выбрасывайте к чёрту свои кокосы. Мы с братом нашли хижину контрабандистов доверху полную табаком.
— Грузите то, что принесли, — насупился Бо. — И поспешите, капитан не будет нас ждать.
Братья принялись ругаться, кляня всё на свете. Обещали отдать треть своей находки, но Бо был непреклонен.
— На кораблях, тем временем, всё было готово к отплытию. — Папаша Бо, прикрыл глаза, вспоминая. — Капитан Рене прохаживался по палубе галеона, с нескрываемой радостью поглядывая на фрегат. Дождавшись, пока мы погрузим в трюм корзины с провизией, он поднял руку, призывая к вниманию
— Джентльмены, — начал он. — Как я обещал, мы выходим в море и берём курс на Тортугу. Если, не приведи Господь, видим на горизонте вражескую эскадру, удираем от них во все лопатки. Никаких стычек, пока не прибудем в порт. Там каждый из вас получит причитающуюся ему долю от стоимости этого красавца фрегата и сможет преспокойно целый год пропивать её на берегу. Те же, кто захочет стать по настоящему богатым человеком и до старости возить своё брюхо в карете, отправится со мной в новую экспедицию. Теперь нам станут по зубам караваны, гружённые золотом, а не только жалкие прибрежные купчишки. Клянусь, я уже вижу вас, джентльмены, разодетых в пух и прах, на собственных плантациях.
— Ура, капитану, — заорали пираты.
— Поднять якоря, — рявкнул Рене.
Возвращение на Тортугу было на редкость спокойным. В первые дни моряки тревожно вглядывались в даль, в поисках охотников, однако, время шло, а горизонт оставался чист. Лёгкий попутный ветер отгонял дурные мысли и наполнял паруса кораблей. Пираты валялись на палубе, отдыхая после вахт. Даже братья Фаричелли, обосновавшиеся на носу судна среди тюков с табаком, вели себя на удивление мирно. Бо, собиравшийся навсегда покинуть капитана Рене, скучал в каюте, листая Библию. Денег, скопленных им за время службы, вполне хватало на покупку небольшого дома на материке, но было недостаточно для праздной жизни. Видимо, придётся вспоминать изрядно забытую профессию ветеринара. От этих мыслей его отвлёк стук в дверь.
— Эй, док, — на пороге стоял боцман. — С этими паршивыми Фаричелли что–то неладно.
— Надеюсь, их кто–то прирезал ночью, — невесело пошутил Бо.
— Я думаю, тебе надо взглянуть, — ответил боцман и добавил шёпотом, — ни капитан, ни команда пока ничего не знают.
— Взгляните на это божье создание, — Папаша Бо, нагнувшись, подхватил под мышки, спящего у него в ногах мопса. Тот сердито засопел, недовольно косясь на хозяина. — Стоит ему захворать, уверяю Вас, что смогу вылечить беднягу. Совсем другое дело человек. Увидев братьев, мечущихся в бреду, среди собственных испражнений, я растерялся. Мне, привыкшему зашивать сабельные раны и извлекать пули, сделалось по–настоящему страшно. Это могла быть дизентерия, тропическая лихорадка, холера. Всё, что угодно! Я склонился над ними. Тела братьев покрывала мелкая сыпь. Шепнув боцману, не приближаться и не подпускать никого к больным, я бросился в свою каюту. Там, при дрожащем свете лампы, перелистав несколько книг по медицине, я понял, с чем мы столкнулись. Это была чёрная оспа!