Бухта надежды. Свой выбор
Шрифт:
Рядом так же тихо сидела негаданная подруга по несчастью, посапывая носом и терпеливо ожидая развязки, словно и не волнуясь вовсе. Вот бы самой Кате где-то взять терпения! Потому как сейчас она сидела вся как на иголках, вслушиваясь в каждый шорох и едва не подскочив, когда через забор один за другим перемахнули парни.
– Ну что там? – подбежала к ним Катя. – Как они вас не заметили?
– Собаки… - отряхиваясь, пояснил Степан. – Собаки нам помогли – потащили их в противоположную сторону.
– Почему? – не поняла Катя. – Как такое может быть?
– Кровь мертвяков, - проворчал Степа, стараясь лишний раз не смотреть в лицо жены. – Или в чем, ты думаешь, мы тут измазаны с ног до головы?
– Фу! – непроизвольно поморщилась девушка, не представляя, как можно добровольно измазаться тем, что застаивалось в венах у мертвецов.
– Чистоплюйка, - сплюнул Степан и сердито отвернулся, словно ему самому нравилось подвергать себя опасности, но Федор, что ждал в машине, уверял, что через некоторое время после упокоения ожившего трупа, его кровь становится безопасной, поэтому бояться заражения нечего. – Серега, Вань, двигаем побыстрее, только ватник этот нужно снять, а то заметят.
– Сейчас, - кивнул третий парень и попытался сдернуть прикрывающую проволоку одежину, но ничего не получалось – крючки «егозы» крепко-накрепко впились в ткань.
– Ладно, ну его! Давайте быстрее! Хватит тут рассиживаться! – махнул рукой Сергей куда-то вперед, в сторону видневшихся деревьев.
12.00. Гарнизон близ Казачьей бухты.
Сашка Смирнов.
Сашка заметно нервничал. Он специально держал руки в карманах, чтобы не ковырять заусеницы на ногтях. Была у него такая нездоровая привычка, от которой он, как ему казалось, давно избавился. Но вот сейчас начался прямо какой-то зуд в руках.
– Ты чего? – заметил странное поведение подопечного Бондаренко. – Переживаешь?
– Ага. – Честно признался парень. – Да и батю давно не видел. Соскучился я…
– Ну ничего, - успокаивающе похлопал того по плечу Павел Степанович, рассматривая окрестности, ожидая, пока на въездном блок-посту доложат о их прибытии.
– Долго еще? – нетерпеливо переспросил у стоявшего неподалеку бойца Сашка.
– Столько, сколько нужно, - буркнул тот и демонстративно поправил ремень от висевшего на плече старенького автомата с деревянным прикладом. – О вас доложили, теперь ждем ответа.
– Блин, он это еще десять минут назад говорил, - недовольно протянул Сашка, искоса поглядывая на оборудованный блок-пост. И стену успели поставить, и бэтээр окопать, пулеметные гнезда обеспечить… надежно. Их посты, прикрывающие подходы к базе выглядят жалким подобием, хотя вэвэшники постарались с толком подойти к организации обороны.
– Спокойствие, Александр… От того, что ты дергаешься, нас раньше не пропустят, а вот взашей погнать точно могут. И тогда Доронину мы ничем не поможем.
– Да к чему все эти процедуры, блин? Если бы они знали, с каким мы к ним предложением едем – встречали бы нас с хлебом-солью.
Бондаренко только головой покачал, не зная, как остудить пыл разгорячившегося парня. Их вояж к соседям был чистой воды риском, и они все, кто согласился с этой идеей, прекрасно понимали все возможные последствия, как согласия в оказании помощи, так и отказа.
Все думали, что за Андреем приедут сразу, но этого так и не произошло – у командования вдруг появились какие-то задачи поважнее. Приказали ждать до утра.
Но Бондаренко все же удалось уговорить караульных пропустить его к командиру.
Вот тогда-то тот и пояснил, что его, скорее всего, прикажут доставить в «Золотую балку» для допроса. В вариант событий с результатом в стиле «понять и простить» он верил слабо, учитывая все те чувства, что испытывал к нему его начальник полковник Лобов.
– Скорее всего, - быстро говорил Доронин, - будут вменять невыполнение приказа. Могут и по законам военного времени…
– Да что за бред?! – не удержался Бондаренко.
– Не бред. Я хорошо знаю Лобкова – я служил под его командованием в погранвойсках. Так вот более злопамятного человека, чем он найти сложно.
– Ты ж вроде говорил, что его фамилия Лобов, – поинтересовался видевший напротив Андрея Шамиль.
– Да Лобов-Лобов. Но вот Лобков ему подходит больше.
– Небось, ты ему кликуху придумал?
– Та… - отмахнулся Доронин.
– Так что ты ему такого сделал, что он готов тебя к стенке поставить?
Сашка Череп молча курил в приоткрытое окно, иногда поглядывая на мужчин, а Сашка Смирнов то и дело подскакивал со своей табуретки и метался из стороны в сторону, пока ему не выдавали моральных люлей, чтобы не мельтешил перед глазами. В общем, атмосфера на «губе», под которую выделили одну из комнат комендатуры, была более чем невеселая.
– Да на х… хутор послал. – Махнул рукой «виновник торжества».
– И все? – усомнился Бондаренко, приподняв брови.
– При всех… - добавил Доронин. – Ладно-ладно… В морду я ему еще дал разок.
– А, ну с этого и следовало начинать.
– Оно-то хоть того стоило? – усмехнулся Шамиль.
– А то. Зрелище было - во! – выставил большой палец Андрей и усмехнулся.
Скрипнула дверь и приоткрылась на каких-то несчастных пятнадцать сантиметров.
– Това-а-арищ капитан, ну я разрешил зайти посетителям, а вы тут прям штаб-квартиру организовали… - выглядывал из проема прапорщик Иваненко. Он был высокий, широкоплечий с густой русой шевелюрой, но сейчас даже как-то весь съежился, сжался, стараясь казаться поменьше. Было видно, что ему неприятна его новая роль тюремщика, но ничего поделать с этим не мог.