Бухучет на выезде
Шрифт:
Вика, видя, что ее слова доходят до любовницы Асланова, но не в той мере, в какой хотелось бы, подошла ближе и попыталась взять блондинку за руку. Та вырвалась, словно дотронулась до ядовитой змеи, но Виктория ничуть не обиделась:
— О, не принимайте близко к сердцу, мужчины все такие, им лишь бы погулять и запудрить нам, бедным женщинам мозги. Я надеюсь, вы не успели в него влюбиться? Он умеет нравиться, но итог всегда один: одна или две ночи, и он возвращается домой, а я его прощаю.
Передернувшись от отвращения и отступая к двери, Юла прошептала:
— Зачем?
Бывшая жена Артура равнодушно пожала плечами:
— Он хорош собой, прекрасен в постели и богат. Уже только за это его можно прощать и иногда отпускать попастись на чужих пастбищах, не так ли? Мне не жалко, зато каждый раз после этого я получаю что-нибудь эксклюзивное. Вот это кольцо было оплатой за последний его загул, как вам?
Она охотно продемонстрировала кольцо из белого золото с россыпью крупных бриллиантов, переливающихся на утреннем солнце как слюда. Юла даже не посмотрела на подарок и, подхватив сумку, вышла. На ватных ногах она пешком спустилась на первый этаж и, миновав консьержа, бросившегося услужливо открывать ей двери, вышла на улицу. В лицо ударил теплый, по-утреннему свежий воздух. Только от радости, которая переполняла ее всего час назад, внутри не осталось ничего кроме пепла и горечи. Видеть мужчину и в чем-то разбираться не хотелось, да и зачем? То, что у Виктории были ключи, говорило лучше всего о правдивости ее заявлений. Хотя, Лара же говорила, что они развелись по-настоящему?
Юла усмехнулась, но вышло криво: штамп в паспорте давно ничего не значит. Они, как могли его поставить, так и продолжать спокойно жить дальше. Чем милые не бранятся, только тешатся! Тревожно зазвонил телефон, женщина лениво достала кусок трезвонящей пластмассы и посмотрела на экран: Лариса. Говорить ни с кем и ни о чем не хотелось, но палец сам нажал на зеленую трубку. Против воли у Юлы вырвалось жалко-молящее:
— Я слушаю.
Лара на том конце связи хотела придушить подругу за то, что та не вспомнила о ней и хотя бы не сказала, жива ли, здорова, но, услышав что-то невнятное, что совершенно не походило навсегда бодрый голос подруги, подозрительно поинтересовалась:
— Кто-то умер?
— Вера и надежда, — стараясь не всхлипывать, провыла Юла и мрачно добавила, — но первой сдохла любовь.
— Как, только сейчас? Я думала, ты уже давно с ними рассталась, — иронично заметила Лара.
Рыжая, услышав надсадное дыхание своего личного бухгалтера, торопливо проговорила:
— Ты давай не раскисай, а живо приезжай в офис. Вообще-то я уже как час жду тебя на работе или ты решила меня кинуть?
Желание поплакать и забиться в угол исчезло, будто и не возникало.
— На какой еще работе?
— Ну, ты даешь, — рассмеялась в трубку Лара. — Юля, ты с понедельника встаешь на должность главного бухгалтера в моем холдинге, а дела принимать не собираешься и даже не в курсе, что это надо делать? Лови такси, а жду тебя в Деловом квартале, заодно расскажешь, за что мы подписали Асланову смертный приговор.
— Я не подписывала, — слабо отозвалась Юла.
Мысль о том, что ей надо куда-то ехать хоть немного, но приободрила.
— Зато я подписала, — сурово отрезала Лара, — или ты думаешь, я буду стоять в стороне и смотреть, как он тебя обижает? Когда я говорила, что тебе следует сделать все, чтобы выйти за него замуж, в этот перечень не входило, что стоит терпеть его козлиные замашки.
Счастливая вдова отключилась, да понять, что ждет ее, и Юле уже ничего не оставалось, как взять себя в руки и вызвать такси. Ни о какой возможной свадьбе и речи не могло идти. Она теперь с ним даже пересекаться не планирует, пусть разбирается со своими женами и бывшими без нее!
Глава тринадцатая
— Стойте, девушка, вы куда? — обеспокоено вскрикнула секретарша, прижимая к себе подшиваемые папки.
Вскочить со своего стульчика она так и не успела: Юла уже с силой толкнула двери в кабинет Ларисы.
— Да подождите вы, Ларисы Валерьевны нет!
Маленькая юркая шатенка с большими квадратными очками, выбежала вперед. Она самоотверженно раскинула руки в стороны, демонстрируя всем своим видом, что умрет на месте, но никого в вотчину хозяйки не пропустит. Юла в любой другой ситуации даже не стала бы спорить и просто оттолкнула дамочку плечом, но тут почему-то прониклась и притормозила. Секретарша поправила очки, сползающие на длинный, удивительно подходящий ее узкому лицу нос и нервно проговорила:
— Вы записаны?
Выяснять отношения не хотелось, знакомиться и что-то доказывать тоже, поэтому блондинка просто буркнула:
— А что, главному бухгалтеру холдинга надо записываться? И за какое время, за неделю?
Услышав о том, что перед ней не просто посетительница, которая слишком нагло вторглась в чужие владения, а правая рука самой хозяйки, секретарю тут же захотелось ретироваться в глубокий обморок. Жаль, но этого нельзя было делать и она, прислонившись к косяку, буквально отползла на свое рабочее место, откуда чересчур радушным голосом предложила:
— Лариса Валерьевна говорила, что придет новый главбух и чтобы вы подождали ее в кабинете. Юлия Андреевна, верно? Хотите кофе?
— Ну, раз сама Лариса Валерьевна сказала, тогда ладно, так и быть, подожду, — понятливо протянула блондинка, — а кофе давайте. Даже два. У меня какая-то непонятная жажда проснулась, надо что-то делать. И кстати, где нашу хозяйку носит?
Секретарша укоризненно покосилась на Юлу, и чуть дернув узким плечиком, ответила:
— Она на совещании, освободится не раньше чем через полчаса.
Ждать подругу еще полчаса было смертельно нудно и долго, но ничего не попишешь, пришлось проходить в ее святая святых, в кабинет с панорамным видом на Москву-реку. Осмотревшись по сторонам, она с недовольным видом плюхнулась в огромное кресло с очень не удобными подлокотниками. Внешние данные этого сооружения были главным плюсом.
Секретарша принесла две чашки кофе буквально через минуту, едва стоило Юле примерить на себя чужое кресло. Стоило секретарю удалиться, почему-то постоянно оглядываясь на нового бухгалтера через плечо, как блондинка наугад открыла один из ящиков и наткнулась на початую бутыль семилетнего Старейшины.