Бука
Шрифт:
Глава 1
Огород
Отца в гараже не оказалось. Не было там и машины, пригнанной в ремонт — наверное, что-то не склеилось. Или поломка оказалась простой, не потребовавшей много времени на устранение? В общем, напрасно Сёма так торопился сюда сразу после школы, чтобы помочь.
Думал уже пойти домой, как к боксу подрулил УАЗик, тянущий на буксире серебристую Короллу.
— Ты Семён? — вышедший из Тойоты «браток» — этакий живчик-шкафчик — протянул несколько купюр водителю «буханки» и ободряюще похлопал его по плечу,
— Не уезжайте, дяденька, — обратился Сёма к пожилому шофёру. — Помогите, пожалуйста, закатить тачку в гараж. И да, я Семён, — это уже хозяину доставленной в ремонт машины.
Пока распахивал ворота, мужчины убрали трос. Потом затолкали автомобиль на место, и Сёма открыл капот.
— Так что случилось с болезной? — обратился он к «братку».
— А я почём знаю. Мотор не включается.
Измерив напряжение на клеммах аккумулятора, убедился, что попытки завести двигатель не прекращались до тех пор, пока перестало срабатывать пусковое реле — то есть, разряжено в хлам. Что же касается собственно неисправности, то он её уже нашёл, едва провёл рукой над электронным блоком — кто-то перекусил проводок, подающий напряжение на зажигание. Но ничего по этому поводу говорить не стал — клиент должен видеть сколь многих трудов потребует ремонт, чтобы не жадничал с оплатой.
Включил на прогрев старенький осциллограф и поставил электрочайник.
— Чай? Кофе?
— Лучше бы кофе, но у тебя, наверное, жжёный-пережжёный «Нескафе», от которого потом изжога. Так что давай-ка чайку.
Усадив клиента с кружкой на табуретку за воротами, устранил обрыв, а потом долго задумчиво разглядывал кривулины на экранчике, меняя то развёртку, то усиление — изображал напряжённую работу. Тут и отец подъехал, включился в процесс «обработки», забравшись в яму и начав там позвякивать гаечными ключами.
Для порядку прокачали тормоза — времени на зарядку аккумулятора всё равно нужно несколько часов, так что есть смысл демонстрировать бурную деятельность, а не сидеть, сложа руки. Так что и ручник подрегулировали, и подвеску осмотрели. Особенно не увлекались — как только сочли, что на запуск мотора зарядки хватит, сказали, что неисправность была в зажигании, и что её нашли и устранили.
Мотор, и правда, завёлся, и довольный «браток» укатил.
— Пап! Я не стал ему говорить, что кто-то перекусил проводок. Как полагаешь, это правильно?
— Не сказал — и ладно. Не бери в голову. По мне, так от их разборок лучше держаться подальше. Сам знаешь — нынче ни в чём нельзя быть уверенным. Вон, жили в большой уважаемой стране, а оказались в каком-то непонятном СНГ. Ни работы, ни зарплаты. Кругом одни торгаши да криминал.
Мы с мамой решили в этом году картошку посадить на дачном участке, пока остаток денег инфляция не съела, потратимся на семена, так что завтра сразу после школы ступай туда — всю целину надо вскопать. И мешкать с этим некогда — май месяц на дворе.
Страну колбасило уже не первый год. Если раньше всё было более-менее устойчиво, то в последнее
Вот тут-то и пригодились Сёмины «способности» — он уверенно справлялся с электроникой любых иномарок, чем обеспечил отцу репутацию непревзойдённого мастера. Только вот в их маленьком городке не так-то много пока подобных клиентов, да и поломки на заграничных машинах, даже купленных не новыми, всё-таки случаются не слишком часто.
Так или иначе — вопрос о деньгах сейчас в семье стоит очень остро, потому что на один мамин заработок шибко не разгуляешься — учителям платят значительно меньше, чем отец приносил с завода. Поэтому на другой день, ковыряясь лопатой в неподатливой земле, Сеня выдумывал, как бы подзаработать на своих необычных способностях и, при этом, не засветиться. И придумал.
После уроков он остановил Лёньку Громыхало.
— Слыш, Лёпа! Ты сейчас домой?
— Ага. А что тебе?
— Покажь мне монеты, что вы с отцом собираете.
— На что тебе?
— Да надо глянуть. Ну не жмоться, я же их не отдать прошу, а только посмотреть. Ну и спросить кое-что хочу про николаевские червонцы. Ты ведь в этом разбираешься. А других знатоков у нас тут нет.
Согласился Лёнька не слишком охотно — пришлось его уламывать и даже пообещать решить за него задачи на контрольной, но смотрел он на Сёму очень недоверчиво. Тем не менее, коллекцию показал.
— Вот золотой червонец тысяча восемьсот девяносто девятого года. Это очень дорогая монета. Думаю, не меньше пятисот баксов стоит, — сказал он гордо, приоткрыв шёлковый покров и обнажив лежащие в бархатных углублениях монеты.
Сёма лишь мимолётно коснулся золотого кругляша, но Лёнька тут же шлёпнул его по руке и торопливо захлопнул крышку.
— Не лапай! Знаешь, как золото истирается от того, что его трогают!
Но одного касания Сёме хватило — левой рукой, опущенной в карман, он уже сформировал из обычного железного рубля, заранее прихваченного для этой цели, точно такую же монету, которую тут же и показал приятелю.
— Я лишь хотел убедиться, что нашёл точно такую же, — объяснил он.
Лёнька тут же заглянул обратно в футляр, убедился, что это не украдено из-под его носа, и лишь потом удивился:
— Откуда это у тебя? — воскликнул он, хватая эту «самоделку»
— Червей копал и наткнулся.
— А где?
— Ну… Я не хотел бы говорить. Если это действительно ценная вещь, так я лучше сам там пороюсь ещё.
— Слушай, оставь её у меня. Отец придёт — проверит на подлинность, оценит и, наверное, купит.
— Ладно. Тогда завтра в школе отдашь мне мои пятьсот баксов.
— Ну, на самом деле я не уверен, что она именно столько стоит. Но отдам — не сомневайся. Всё, сколько за неё положено.