Бука
Шрифт:
Глава 8
Серьёзные проблемы
— Ой, Сёма! Я засыпалась, — Наталья прибежала к Семёну прямо домой, вся из себя взбудораженная и трясущаяся.
— Что случилось? Да проходи, не стой в дверях. Давай, я тебя чаем напою, что ли.
— Давай скорее свой чай. А предки у тебя где?
— Мама в школе, отец в гараже, так что, говори без опаски.
— Мальчика машина сбила насмерть прямо у меня на глазах. Ну не могла же я пройти мимо!
— Оживила его?
— Ну да. То есть он мертвым и минуты не пробыл, потому что я сразу подбежала. Вернее, он как раз кончался,
— Так, может, обойдётся? Вдруг никто не понял, что это ты мальца с того света вынула?
— Сразу-то, наверное, и не поняли, но обязательно разберутся. Одежда вся рваная, в крови, а на теле ни царапины — я его хорошо починила. И астму заодно убрала. Думаю, в скорой помощи сообразят, что дело нечисто.
— А тебя приметили? Узнали?
— Откуда мне знать? Я сразу убежала и по сторонам не оглядывалась — всё пыталась спрятать лицо.
— Ладно. Если что — ты у меня всё это время сидела — мы занимались физикой. То есть, как пришла после уроков, так и не уходила никуда. Вот такое алиби, — Сёма провел рукой, убирая с куртки подруги следы чужой крови. Подумал немного и «перекрасил» темно-синюю ткань в радикально жёлтый цвет. — Вот и примету изменим, заодно. А шапочку сама сделай, какую захочешь. И шарф тоже.
— Мама сразу заметит. А она ведь врач, то есть до неё слухи о «целительнице» в тёмно-синей куртке обязательно дойдут. И она сразу всё поймёт. Ферштейн?
— Ещё как ферштейн. Тогда, слушай, надо предков твоих ставить в известность обо всём, потому что без их помощи нам не отпинаться.
— Нам и с их помощью не отпинаться. Свидетелей, которые всё видели, было не меньше десятка.
— Ну… свидетели наверняка всё запутают. И потом у Оленьки папа работает в милиции.
— Знаю я, где он работает. Я ему печень вылечила и этот… холецистит. Но только это нам ничуть не поможет — ну не вводить же ещё и его в курс дела!
— Он сам в курс дела введётся, потому что хорошо соображает, — улыбнулся Сёма. — Нас Ольга познакомила ещё летом. Хотя, я думаю, он больше внимания обратит на водителя, сбившего мальчика.
— Вряд ли. Тот ведь не пытался скрыться. Да и вины его никакой нет — трудно что либо предпринять, когда тебе прямо под колёса бросаются, выбежав из-за стоящего на обочине грузовика.
— Постой, Наталья! Мне кажется, мы с тобой напрасно так паникуем. Что это за чушь лезет нам в головы? Это же просто не доказать, что ты не человек, а инопланетянка. То есть даже по результатам медосмотра не доказать — небось и кровь из пальца не один раз у нас брали, и флюорографию нам делали — и ничего особенного ни разу не нашли. Вот и тут скажешь, что ты ни при чём — просто подбежала и удивилась, что мальчишка остался жив, только вымазался весь. А отпираться от того, что ты там была, просто глупо — в нашем-то городе, где все если не знают друг друга по имени, то уж в лицо-то хоть раз да видели.
Ну-ка, вспомни, приметила ты там кого-нибудь знакомого?
— Да не помню я, потому что очень переживала за мальчишку. А потом и за то, что… ну, понятно, из-за
— Ладно тебе расстраиваться. Всё равно ты иначе не могла. Так что и впредь никуда ты не денешься. Небось, лечишь направо и налево всех, кто к тебе прикасается?
— Ну да. В автобусе обычно, если толкучка. Это безопасно, потому что никто ничего не чувствует, кроме локтей соседей.
Так, разговаривая, Сёма потихоньку успокоил Наталью, а потом и домой проводил, потому что уже стемнело.
Неприятности начались на другой день.
— Сёма! Ты Натку сегодня не видел? — спросила Ольга, устраиваясь рядом — с начала этого года они стали сидеть за одной партой.
— Нет. Вы ведь обычно вместе в школу ходите.
— Я утром немного задержалась, и она ушла, не дождавшись меня. Видела её впереди, но далеко. Она нынче в новой жёлтой куртке и шапка на ней была незнакомая, но я всё равно узнала. И не смогла догнать. Когда она с Октябрьской повернула в переулок, то потом я её совсем потеряла из виду. Ума не приложу, куда она могла подеваться.
У Семёна ёкнуло под ложечкой и тоскливо засосало в животе. Он сконцентрировался и проник в сознание Натальи. То есть стал видеть её глазами и слышать её ушами.
Лес. Мужик стоит впереди и говорит:
— Так что, девушка, будешь лечить тех, кого я тебе укажу. А за это и сама останешься жива, и никто из твоих родных не пострадает. Я понятно объясняю?
— А не пойти ли тебе, дядя, туда, откуда ты на белый свет появился! — Натка сегодня необычайно сурова. Даже нагрубила старшему.
Вот в голову этого старшего Сёма и перебрался. Картинка, открывшаяся его взору с этой точки сразу стала совсем нехорошей — подругу держали под локти два крепких парня, а третий стоял за её спиной и готовился надеть на голову полиэтиленовый пакет.
«Так это же просто бандиты какие-то! — пришла в голову отчаянная мысль. — Убьют ведь! И не почешутся!»
Ни секунды не сомневаясь, Сёма остановил сердце парня с пакетом и обоих держальщиков. А потом «вернулся» в сознание Натальи и убил «говоруна» — тот полез рукой за пазуху к подмышечной кобуре, так что тянуть резину было некогда.
Осмотрелся глазами замершей на месте девушки — неподалеку стоит знакомая серебристая Королла.
— Повернись направо и уходи, — передал он Наталье мысль.
— Сёмка! Это ты их достал?
— Достал, достал. Отомри и топай быстрее.
— Букацинский! Ты случайно не заснул? — добрался до Сёминого сознания голос учительницы.
— Простите Клара Михайловна. Я что-то плохо себя чувствую. Можно, мне пойти домой? Наверно, это грипп. Как бы я всех не позаражал, если чихну.
— Ступай, конечно, и не забудь вызвать врача.
Наталью он встретил уже на окраине города — та как раз до неё добралась. Вид имела растерзанный и до колен была покрыта грязью. К счастью, она не забыла забрать из машины свою сумку, а то не хватало ещё оставить такую улику на месте смерти сразу четверых «братков». Впрочем, особого рвения от следственных органов Сёма не ожидал, хотя… кто сейчас поймёт, какими соображениями руководствуются блюстители порядка! Если в стране развал, то и в «органах» наверняка не всё хорошо.