Буканьер его величества
Шрифт:
Однако де Берни не успел больше вымолвить ни слова, потому что Уоган, которого трясло от злобы, тут же оборвал его:
— Он врет! Не слушайте его! Ничего такого он ему не советовал. Он врет!
— Неужели? — бросил де Берни, гневно усмехнувшись. — Ладно, пусть я не предупреждал его и не говорил, что пушки следует перенести на скалу…
Тут он вдруг повысил голос:
— Но, честное слово, тогда из какого дерева выдолблены ваши головы, твоя и Лича, коли вы сами до этого не додумались? Он же был капитаном, а ты, Уоган, его старпомом. И вы оба в ответе за жизнь ваших людей. Почему ни ты, ни он не подумали
Из глоток буканьеров, которых обвинение, брошенное французом, мгновенно ввергло в ярость, вырвалось глухое рычание:
— Отвечай! Отвечай!
— Пресвятая Дева! — заорал Уоган, вдруг испугавшись, что по милости коварного француза на его голову вот-вот обрушится гроза. — Что вы слушаете этого брехуна! Разве вы никогда не слыхали, на какие проделки способен Чарли Великолепный? Неужели вы позволите этой прожженной шельме дурачить вас и дальше? Говорю вам, он…
— Лучше скажи, почему ты не поднял пушки на скалу? — крикнул ему кто-то.
— Да, скажи, сучий сын! — проорал другой пират, а вслед за ним завопили и все остальные: — Отвечай! Отвечай!
Бледный как смерть, дрожа от страха, Уоган чувствовал, что его сейчас начнут рвать на части. Де Берни, прикрывавшийся им как щитом, теперь не испытывал к нему ничего, кроме презрения. Сделав шаг вперед, он попросил тишины:
— Оставьте этого безмозглого кретина! В конце концов, даже если мы найдем виноватого — какой в этом прок! Давайте-ка лучше помозгуем, как выбраться из западни.
Пираты все как один замерли в ожидании. Де Берни заметил Холлиуэла, уставившегося на него своей жирной рожей, и Эллиса, который было рванулся к нему. Но тут раздался сухой и резкий голос Бандри:
— И то правда! Здесь есть над чем подумать!
— Смелей, Бандри! Еще рано рвать на себе волосы.
— Смелость здесь ни при чем — мне ее не занимать. И башка у меня, слава Богу, покамест на месте.
— Можно иметь и то и другое и вместе с тем не иметь воображения, — сказал де Берни.
— Если ты нас выручишь, Чарли, — воскликнул Холлиуэл, — мы пойдем за тобой хоть в ад!
По рядам буканьеров прокатился возглас одобрения — всем хотелось поддержать де Берни, который стоял, в раздумье нахмурив брови. Потом он так же задумчиво улыбнулся и сказал:
— Думаю, вряд ли Чарли Великолепному еще будет суждено командовать буканьерами, какая бы участь вас ни ждала.
И вдруг, оживившись, он прибавил:
— Ладно, чем черт не шутит, может, и мне удастся спасти свою шкуру вместе с вашими — кажется, я знаю, что нужно делать…
Тут по толпе буканьеров прокатился невнятный гул, похожий на рокот огромной волны, разбившейся о скалу. Пираты стояли, недоверчиво разинув рты. Но не успели стихнуть их голоса, как вдруг с флагманского корабля прогремел новый залп. Подскочив на месте, все опять посмотрели в сторону моря.
Залп пришелся им поверх голов — чтобы привлечь их внимание. Ядро выкорчевало несколько пальм метрах в двадцати от того места, где они стояли. Вслед за тем пираты увидели, как на корабле
— Они хотят, чтоб мы направили к ним шлюпку, — проговорил он.
Пираты, все до единого, смотрели на него преданными глазами. Отныне командование принял француз — что ж, это было вполне естественно.
— Надо подчиниться, иначе они покрошат нас в мелкий винегрет. Пусть несколько человек спустят на воду большую шлюпку. Ты старший, Холлиуэл.
— Чего? Ты хочешь меня отправить к ним? — в ужасе запротестовал Холлиуэл.
— Да нет же, поставь только шлюпку на воду, и все. Сделаем вид, что подчинились. Тогда они прекратят огонь. Ну давай, пошевеливайся!
Холлиуэл выбрал человек шесть — восемь, и они неохотно отправились выполнять приказ француза, хотя сейчас им очень хотелось бы остаться и узнать, что придумал де Берни и как он собирается сотворить обещанное чудо.
Обращаясь главным образом к Бандри, француз громким голосом, чтобы всем, однако, было слышно, сказал:
— Есть одна вещь, которую Морган желает получить больше всего на свете, причем за любую цену. За ней он и примчался сюда; за нее-то он и обещал пять сотен ливров note 66 — дар от имени английской короны. Но я неплохо его знаю — за эту вещицу, о которой он так давно мечтает, он готов заплатить еще больше, гораздо больше. Может, нам удастся заключить с ним сделку. Может, эта единственная вещь станет залогом нашей жизни и свободы. К счастью, мы сможем дать ему эту драгоценную вещицу — голову Тома Лича.
Note66
Ливр — денежно-счетная единица Франции, существовавшая с начала IX в. по 1795 г.
От этих слов у Бандри перехватило дыхание. Хорошо понимая их суть, он насторожился. Остальные же пираты, напротив, обрадовались. Узрев впереди надежду, они оживились, кое-кто даже захохотал. Подарить труп своего капитана Моргану — вот так сделка, хоть и до нелепости смешная, зато выгодная!
Но тут вперед вышел Эллис.
— Хорошо, — сказал он, — пусть будет так. А кто будет вести переговоры? Неужели ты думаешь, кому-то из нас удастся вырваться из грязных лап Моргана целым и невредимым? Я давно его знаю, этого старого паршивого волка. Если кто из нас сунется к нему — пиши пропало! Морган вздернет его на рее повыше, чтоб всем было видать, а после потребует еще и голову Тома. Если вообще согласится на сделку…
— Он ни за что не согласится, — вдруг твердо заметил Бандри. — С какой стати ему соглашаться? Мы все у него в руках. Этот матерый волк потребует, чтоб мы сдались без всяких оговорок. Тебе следовало бы это знать, Чарли… — и непримиримым голосом он добавил: — Ты, видать, совсем рехнулся, если вообразил такое. Да и мы хороши — стоим тут, уши поразвесили!
Де Берни вздрогнул, но в мгновенье ока овладел собой:
— Думаешь, он держит нас мертвой хваткой? А что, если мы укроемся в зарослях? Неужели он осмелится высадить своих людей и пустить по нашим следам? Неужто он не боится засады? Представляешь, сколько времени потребуется ему, чтобы заморить нас голодом?