Буканьер его величества
Шрифт:
Лич в изумлении замер на месте. Еще никто не осмеливался унизить его до такой степени… И этот французишка, который еще давеча сносил его оскорбления безропотно, как трусливый заяц, будет последним, от кого он слышит подобные дерзости!
Когда к нему вернулся дар речи, он принялся изрыгать угрозы и ругательства:
— Я изрублю тебя на куски, жалкий выродок! А твою паршивую шкуру разрежу на ремни!
Выхватив шпагу, он грозно взмахнул ею над головой, а ножны и ремень швырнул на землю.
— Защищайся! — проорал Лич и тут же ринулся вперед.
Его внезапный выпад чуть было не застиг де Берни врасплох. Однако француз успел отразить смертельный удар, хотя шпагу он извлек из ножен лишь наполовину и держал ее в левой руке. Вслед за тем, резко отскочив на безопасное расстояние, он далеко отбросил ножны и портупею и тотчас же приготовился к отражению следующей атаки.
Метрах в пятидесяти от них пираты, трудившиеся у «Черного Лебедя», видели, как развязался поединок. Едва шпаги противников скрестились, они побросали инструменты где попало и гурьбой кинулись к месту сражения. К ним присоединились и те, кто отдыхал. Они смеялись и шумели, словно малые дети, которым наконец-то выпала возможность поглядеть в волшебный калейдоскоп. Ибо не было для них зрелища желанней, чем то, что им предстояло увидеть. Напрочь забыв про испанское золото — хотя от исхода поединка зависело, получат они его или нет, — либо решив, что сейчас это не главное, они жаждали лишь одного сиюминутного развлечения. Вместе с ними бежали и Холлиуэл с Эллисом; прекрасно понимая происходящее, они пытались остановить Бандри, который, вне себя от ярости, хотел во что бы то ни стало прекратить поединок. Главари заспорили, и время было упущено — ни о каком вмешательстве уже не могло быть и речи. Когда Бандри и два его товарища прибыли к месту поединка, буканьеры обступили его со всех сторон, образовав плотное кольцо, так что протиснуться сквозь него не было никакой возможности.
Пираты с диким восторгом наблюдали за ходом поединка. Они хохотали, хлопали в ладоши, балагурили, словно то была не смертельная схватка, а потешный бой.
Зрелище с лихвой оправдало их восторженные ожидания. Том Лич и правда мастерски владел шпагой. И свое мастерство он демонстрировал уже не раз. Его ловкость доставляла ему поистине дьявольское наслаждение, что в полной мере соответствовало его свирепой натуре. Ему доставляло радость кичиться своей силой и наблюдать смятение в глазах противника, предчувствующего скорое поражение и близкую смерть; однако Лич не любил убивать сразу — перед тем, как нанести противнику смертельный удар, он забавлялся с ним, точно кошка с мышкой.
Чтобы достичь такого мастерства, Личу пришлось немало упражняться, и он оттачивал его при каждом удобном случае: плавая по всему белу свету, он шесть раз участвовал в поединках не на жизнь, а на смерть и все шесть раз вышел победителем.
Поэтому, став мастером шпаги и уверовав, что клинок в этой жизни решает все и только он ведет к заветной цели, Том Лич, презирая страх, бросался в бой, уже заранее чувствуя себя победителем. И вот наконец Тому Личу представился случай поквитаться с этим ненавистным, надменным французишкой, который то и дело попрекал, унижал и оскорблял его; к тому же у этого француза была раскрасавица жена, которую Лич желал с поистине безумной страстью. Нет, он его не убьет, этого проклятого Чарли Великолепного! Он повергнет его, сделает жалким и беспомощным и после объявит их сделку недействительной. Ну а уж потом он найдет способ выбить из него тайну и заполучить его женушку.
Именно об этом думал Лич, когда ринулся в атаку, но, несмотря на уверенность в своих силах, он все же решил действовать осторожно и хитро. Он знал, что де Берни тоже слыл искусным фехтовальщиком. Однако это нисколько его не пугало, так как прежде ему случалось побеждать и не таких искусников — именно в этих боях он снискал себе славу непобедимого.
Он передвигался с проворством кошки: отразив удар, чуть отклонялся в сторону — чисто итальянский прием; атаковал и отступал короткими прыжками — как бы проверяя противника на прочность.
Де Берни держался прямо и гордо, показывая превосходный французский стиль: предпочитал ближний бой и никогда не отступал, и по сравнению с ним Лич выглядел до нелепости смешным, что подтверждал дружный хохот следивших за ними буканьеров.
— Ну, капитан, будем сражаться или плясать фанданго? note 64
Насмешливый тон, ловкость и непоколебимая стойкость француза, как бы играючи отражавшего удары Лича, в конце концов вывели капитана из себя, и он неистово кинулся в атаку. Но, встретив неожиданно резкий отпор, он тут же был вынужден отступить. Это не поколебало его уверенности в себе, однако напомнило, что перед ним действительно грозный противник, и он решил быть осмотрительней.
Note64
Фанданго — испанский народный танец в умеренном темпе; счет на три; исполнялся с кастаньетами
Лич снова бросился в наступление, и вновь клинки противников с лязгом скрестились. Встав в линию, он нанес удар сверху, но де Берни мгновенно отвел его острием шпаги и нанес ответный удар. Лич парировал его левой рукой и тут же сделал выпад, целясь противнику в левое плечо, однако француз и на этот раз отразил его. После серии выпадов противники оказались лицом к лицу, заняв оборонительное положение. Они долго стояли так, друг против друга, пока Лич вдруг не отскочил назад. Де Берни устремился на него с быстротой молнии. Лич попытался отбиться, но опоздал: хотя он и отпарировал укол, нацеленный ему прямо в грудь, тем не менее острие шпаги француза полоснуло его по правой щеке.
Придя в бешенство от столь ловкого удара, чуть было не стоившего ему жизни, Лич, запыхавшийся, бледный как смерть, с окровавленной щекой, сжался в комок. Буканьеры громко кричали, и, чтобы не ударить перед ними в грязь лицом, он, собравшись с духом, быстро овладел собой. До сих пор он нападал не щадя своих сил. Что ж, пускай теперь француз попрыгает. И, словно угадав его мысли, де Берни ринулся в атаку, его шпага засверкала как молния. Казалось, их у него уже не одна, а две, четыре, шесть… и все они были нацелены на Лича. Чтобы спасти свою шкуру, капитану пришлось отступить.
После серии из шести ударов де Берни приготовился нанести седьмой, но в последнее мгновение Том Лич отскочил назад, и он не достал его; с трудом переводя дух, капитан, потрясенный и униженный, как никогда прежде, понял наконец, что перед ним поистине достойный противник и одолеть его будет очень нелегко.
И тут в его душу закрался леденящий страх, предвестник близкого поражения и смерти, — тот самый ужас, который он привык внушать другим. Когда он это почувствовал, его землистое, залитое кровью и потом лицо вдруг сделалось совершенно белым. Де Берни угадал в его глазах смятение. Он опасался, как бы Лич в отчаянии не прибег к последней хитрости — не выбросил шпагу в надежде, что это вынудит его людей вмешаться. Де Берни решил не дать ему такой возможности и, снова бросившись в атаку, заставил Лича защищаться. Покуда же капитан безнадежно отступал, он отпускал в его адрес унизительные насмешки, чтобы, вконец рассвирепев, тот вновь ринулся в бой.
— Тебе еще не надоело пятиться, как краб, пес паршивый? Или хочешь, чтоб я прогнал тебя так вокруг всего острова — поди несладко придется по такому-то пеклу? Что за черт? Вот так ловкач! Да стой же ты, собака! Остановись! Покажи-ка, на что ты способен!
От подобных оскорблений Лич рассвирепел, забыв про страх. Он не только остановился, но тут же рванулся вперед, как пантера… Но его отчаянные попытки ни к чему не привели — все свои силы он потратил впустую. Увернувшись от его удара, де Берни, как бы в отместку и шутя, наградил его пинком под зад, от которого пират завертелся волчком.