Букет для улитки
Шрифт:
Жаки Рюэ тихо выругалась и покачала головой.
— Дело дрянь. Нам придется ловить Ландрада, вместо того чтобы ловить террориста.
— Дело дрянь, если завтра мы поймаем его, — уточнил Тарен. — Ведь тогда служба охраны отменит режим антитеррористического усиления в Лихтенштейне.
— Полагаю, завтра мы поймаем его, — проворчал полковник Штеллен.
— Почему вы так думаете? — спросила стажер-эксперт.
— Потому, что этого хочет настоящий террорист.
— Э-э… Вы хотите сказать: он этого хочет, чтобы… Э-э… Атаковать симпозиум?
— Я полагаю, таков его план, —
Полковник не ошибся. По ориентировке ИИ-профайлера французская полиция нашла Рудольфа Ландрада ранним утром 11 мая еще до рассвета. Подозреваемый просто спал в комнате дешевого мотеля в Сен-Луи у швейцарской границы. А ночной портье указал автомобиль, на котором тот приехал: пикап Jeep Gladiator — внедорожник с габаритами армейского Хаммера и ценой примерно полста тысяч евро. В кузове пикапа оказался малокалиберный пулемет Гатлинга, модель XM-556-Microgun. Похоже, тот самый. По инструкции для таких случаев, Ландрад был предельно быстро доставлен в Карлсруэ и передан дежурному офицеру RCR для дальнейшего дознания. К этому времени стало известно, что «Jeep Gladiator» — контрабандный, его транспортная смарткарта — дубль, хакерская копия смарткарты другого автомобиля той же марки. Типичный метод, при котором водитель-перегонщик может изображать невинность. Ландрад изображал.
Допрашивать арестанта выпало опять же Штеллену (поскольку общий родной язык). Рудольф Ландрад, рослый худощавый и жилистый парень без особых примет, сильно нервничал (как любой бы на его месте), но вел себя уверенно и даже агрессивно. Когда полковник задал стандартную серию протокольных вопросов (имя, гражданство, место жительства), арестант сердито огрызнулся:
— Обойдетесь. Я не попугай, чтоб везде повторять. И вообще, вы сами знаете, кто я.
— Ладно, тогда я пишу: вы подтверждаете ответ, данный вами в полиции Сен-Луи.
— Пишите, что хотите. Все равно я не подпишу ничего без адвоката.
— Герр Ландрад, зачем вам адвокат? Вам ведь не предъявлено никакое обвинение.
— Не держите меня за болвана. Ясно, что ажаны не просто так подкинули мне пулемет.
— Давайте уточним, герр Ландрад. Правильно ли я понял: вы утверждаете, что пулемет модель XM-556, найденный в кузове вашего джипа, подброшен полицией Сен-Луи?
Арестант резко разрубил воздух ладонью.
— Не надо путать меня во всякое. Джип — чужой. Я только подрядился перегнать его из Людвигсхафена в Сен-Луи. И когда я парковался у мотеля вечером, кузов был пустой.
— Ладно, а для кого вы подрядились перегнать контрабандный джип?
— Эй, я ведь говорю: не надо путать меня во всякое. Когда я брал джип в речном порту Людвигсхафена, то посмотрел смарткарту. Она выглядела, как нормальная, ясно?
— Допустим, герр Ландрад, что было так. А у кого вы взяли джип?
— У какой-то бабы в хиджабе, звать Амина или Надина, а может, Амира или Самира. В общем, мусульманское имя. У меня плохая память на ихние имена и на ихние лица.
— Ладно, а кому вы должны были передать джип?
— Какому-то швейцарскому барыге в шляпе с пером. Баба сказала: он сам меня найдет сегодня утром и рассчитается кэшем. Но ажаны свинтили меня еще до рассвета.
— Ладно, а где вы были вчера ночью и вчера утром?
— Я зависал у ребят в яхт-клубе Майншпице. Они-то и дали мне наколку на ту бабу.
Полковник глянул карту на планшетнике, и нашел яхт-клуб Майншпице.
— Так, герр Ландрад. Этот яхт-клуб в трех четвертях пути от Франкфурта до Майнца. Практически, в городской черте Майнца, хотя через Рейн от основных кварталов.
— Эй, офицер, не надо приплетать меня к тому взрыву в Майнц-Телецентре!
— Наоборот, герр Ландрад, я ищу вам алиби. Назовите имена тех ребят в яхт-клубе.
— Я не знаю, какие имена. У них прозвища: Страшила и Мичибичи. Они подтвердят: я метнулся на юг до взрыва телецентра. Мне надо было успеть к бабе в Людвигсхафен.
— Если вы уехали до взрыва, то алиби на этом не сделать. Вы понимаете, герр Ландрад?
— Еще как понимаю! Вы ищете, на кого повесить два теракта.
— Повторяю, герр Ландрад, я ищу вам алиби. Я верю, что это не вы. Но помогите найти аргументы для прокурора. Иначе ваша позиция незавидная. В вашей биографии были веганские теракты: на овцеводческой ферме и на мясокомбинате. Итак, ваш профиль подходит. Теперь вы были по месту и времени рядом с точками терактов в Майнце и в Мюнхаузене. Эти теракты тоже веганские: против заготовки виноградных улиток. Еще пулемет в вашем кузове. Я почти уверен, что баллистика покажет: это тот пулемет.
Рудольф Ландрад с досадой ударил кулаками по столу.
— Меня подставили! Если бы я стрелял в Мюнхаузене, то меня бы уже след простыл! А пулемет лежал бы на дне Рейна! У меня были теракты, потому что я ненавижу тех, кто убивает животных ради мяса, которое не нужно человеку! Я так и говорил на суде. Но смотрите, офицер, мои теракты были чистые. Ни одного убитого, только раненые из-за глупых случайностей. А этот зверь намеренно кромсает людей. Вот что еще: после тех терактов меня ловили почти полгода. Я умею путать следы, а сейчас совсем не то.
— Это слабый аргумент, герр Ландрад. Ищите факты. Как вы ехали через Эльзас?
— Я ехал по шоссе Сигон, и не ближе, чем 5 километров до Мюнхаузену. Наверняка на записях дорожных камер можно найти этот чертов джип!
— Я буду искать, — пообещал Штеллен. — Попробуйте вспомнить еще какие-то детали.
— Офицер, мне нужно время подумать. И еще мне бы автодорожную карту.
— Ладно, будет вам время, и будет карта. Но думайте быстрее. Террорист на свободе и, похоже, он еще не исчерпал свою программу. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Еще как понимаю. Я буду стараться вспомнить все… — арестант внезапно задумался, посмотрел в потолок, и резко хлопнул в ладоши. — Вот что! Та баба!
— Которая в хиджабе? — предположил полковник.
Ландрад коротко кивнул.
— Да, та самая, в речном порту Людвигсхафена. Она ненастоящая была!
— Что значит ненастоящая?
— То и значит! Она будто nafri, но я сейчас сообразил, что баба ряженая.
— Что значит, будто nafri и ряженая? — спросил Штеллен, отметив про себя, что термин «nafri», возникший как неофициальный в полиции для общего обозначения мигрантов-правонарушителей из исламских стран, теперь стал общеупотребительным.