Букет охотничьих и рыболовных историй. Книга 3
Шрифт:
– Фирсов, говорят, ты хороший охотник с большим стажем охоты? – сказал Берговин.
– Анатолий Андреевич, я охочусь давно, но не профессионально, – сказал я и посмотрел на Мишу, который, видимо, рассказал наши рассуждения на тему зимника своему тестю, а тот вынес разговор наш на планёрку для решения проблемы, которая создалась на зимнике.
– Саша, ты не смог бы поохотиться на эту напасть и желательно с хорошим результатом? – спросил Берговин.
– Анатолий Андреевич, я так сразу не могу ответить, но желание есть, и огромное, – сказал я.
– Но ты подумай – и результаты мне скажешь, только долго не думай, на следующей неделе заезд, и если ты надумаешь, то
– Хорошо, – сказал я.
Берговин встал и вышел из столярки, где состоялся наш разговор. Ныне он покойный, Царствие ему Небесное, вечная ему память! Столярка стояла рядом с пилорамой, и когда мы замёрзнем или устанем, работая на пилораме, то заходили в тёплое помещение, где всегда пахло свежей древесиной пополам со смолой, и этот здоровый и чистый воздух даже полезный.
– Миша – это твоих рук дело? Выставил меня суперменом в охотничьем деле и знатоком волчьих повадок.
– Саша, да это тесть, мы как-то сидели, разговаривали, и я ему рассказал, что мы с тобой здесь размышляли, он даже слова не сказал, а видишь, во что всё вылилось, – сказал Миша.
– Но вот теперь хочешь не хочешь, а надо будет ехать на зимовьё, чтобы не прослыть пустобрехом, а там что получится, – сказал я.
Домой пришёл, рассказал, что придётся ехать на зимовьё и охотиться на волков. Галя даже удивлённо посмотрела на меня.
– Саша, а что, больше некому? – сказала супруга.
– Как видишь, это Миша рассказал своему тестю, что я хорошо знаю повадки волков, что всю жизнь выписываю журнал «Охота и охотничье хозяйство», и рассказал в конторе всем своим коллегам. Тогда все решили, что другой кандидатуры не сыскать, вот и решили меня отправить на зимовьё, – сказал я.
– Саша, тут уже деваться некуда, а то действительно пустозвоном звать будут, это уже дело чести. И если ты поедешь, то на сколько? – спросила супруга.
– На неделю, наверное, а может, и больше. Ты же знаешь, я всегда начатое дело довожу до конца. Но если будет осечка, то я долго буду себя плохо чувствовать. Да, ты правильно сказала, теперь у меня появился кураж, и я хочу во что бы то ни стало разобраться с этой волчицей, – сказал я.
– Саша, я поняла, что ты решил ехать на зимовьё, – сказала Галя.
– Да, ты правильно поняла, – сказал я.
– Тогда, когда будешь там, будь осторожней, – сказала супруга.
– Да уж постараюсь не попасть в зубы этой твари и ей подобной, – сказал я.
Начались сборы. Первое, что я сделал, – это составил список всех необходимых мне вещей: верёвка метров триста, красная ткань для флажков, хотя бы обтянуть флажками вокруг зимовья. А вообще, кто профессионально охотится на волков, у них флажковая обтяжка до четырёх-пяти километров на специальных катушках, как у связистов, которые вешаются на спину и при ходьбе шнур с флажками разматывается и крепится на деревьях или кустарниках, когда делают облаву на волков. А самое главное, мне нужен мелкокалиберный карабин с оптическим прицелом, без него мне делать нечего в тайге, так что это будет самым серьёзным заданием для руководства Экспедиции. Я знаю, что оружия в экспедиции много, но оно всё старое и разбитое, и метко с него не выстрелишь, но мелкокалиберку-то, наверное, найдут с оптическим прицелом, а без неё я и не поеду – это будет пустая трата времени. И когда я позвонил Берговину и задал вопрос насчёт мелкокалиберки с оптикой, то он сказал, что проблем не будет и будет тебе тозовка с оптическим прицелом, это для меня была отличная новость.
Вся неделя прошла в сборах, привезли мне отличную пятизарядную тозовку с оптикой, которую я пристрелял прямо на работе, благо за изгородью начинается лес, отсчитал сто больших шагов, и прямо на дереве сделал затёс, и углём поставил чёрное пятно. Достал пачку чёрных патронов и зарядил карабин, прицелился в оптику – и вот оно, чёрное пятно, прямо перед глазами. Плавно нажал на спусковой крючок, прозвучал хлёсткий выстрел. Посмотрел в прицел – пуля легла немного правее, на три часа. Потом ещё произвёл выстрел – и опять пуля в том же месте, только немного выше. Сделал поправку на прицеле и выстрелил – и пули начали ложиться прямо в цель. Удовлетворившись пристрелкой карабина, я был очень доволен, так как, сколько я себя помню, я всегда и много раз охотился с этим прекрасным и точным оружием, не зря же комбинированное ружьё «Белка» считают самым лучшим образцом промысловой охоты. К поездке на зимовьё было всё приготовлено, и я ждал команды от начальника.
В кабине трактора было тепло, но к грохоту и лязганью гусениц привыкнуть, по-моему, нельзя, и приходилось мириться с тем, что есть. Тракторист Дениска, по-моему, всю жизнь проработал на тракторах, был спокоен, и трактор его слушался беспрекословно.
– Дениска, когда мы будем на зимовье? – спросил я.
– Завтра к обеду подъедем, если будет всё хорошо, – ответил он.
Трактор шёл в нагрузку, преодолевая подъёмы, а на спусках огромный короб даже подталкивал трактор, и Дениска сбавлял скорость, чтобы не давать воли коробу, который может набрать скорость и перевернуть трактор. В окнах проплывали разнообразные, заснеженные картины природы, а где выезжали на открытые равнины – и солнце било прямо в глаза, а на снегу звери оставляли свои следы, по которым можно определить, что за зверь проходил по этой поляне. И человеку, который постоянно с этим сталкивается, не является интересующим фактором, и он просто выполняет свою работу. Равномерный звук и тепло меня сморили, и я уснул, положив голову на свои руки, проснулся оттого, что трактор остановился.
– Что там? – спросил я.
– Сидел глухарь, я трактор остановил, а он улетел, доставай банки, на моторе разогреем, и немного надо покушать, – сказал Дениска. И начал доставать банки из рюкзака и класть их на мотор через окно, прикрытое плотным брезентом.
Таким же способом поступил и я, и через тридцать минут достали горячие банки с тушёнкой, остановили трактор и приступили к ужину. Наелись, напились чая из термосов и поехали дальше. Когда стемнело, Дениска включил фары на тракторе, которые хорошо освещали дорогу, и её было видно как днём, даже ещё лучше. Немного проехали, и я увидел пару зелёных точек, и сонное состояние смахнуло как рукой. Тут же я их показал Дениске.
– Да это лисы мышкуют, – сказал Дениска.
Так проехали всю ночь под звёздами, которые переливались как бриллианты, а месяц, как краюха жёлтого сыра, дополнял небесную картину и по приметам сулил солнечную погоду. Доехали до зимовья, как обещал Дениска, трактор оставили немного подальше от зимовья, чтобы он не мешал отдыхать, так как его переводят в режим прогрева, и он работает на малых оборотах, включая экономию топлива.
Забрав свои вещи, мы подошли к зимовью, где нас встретил Петрович с распростёртыми объятиями и пригласил в зимовьё. В зимовье было тепло и светло от единственного окна, которое выходило на солнечную сторону и было двойным, для сохранения тепла, а также присутствовал запах обжитого зимовья. Откуда-то выскочила собачка и начала обнюхивать нас и махала при этом хвостом.