Булат и злато
Шрифт:
В феврале 1612 года Второе ополчение перебазировалось в Ярославль. Историки называют много причин, вызвавших такое перемещение. Одной из них стали осложнившиеся отношения с руководителями Первого ополчения. После смерти Ляпунова в рядах Первого ополчения очень усилились анархические настроения. Атаман Заруцкий все еще лелеял авантюрную мечту посадить на русский трон «воренка», обеспечив себе и своим сторонникам особое положение в государстве. Его казаки, давно оторвавшиеся от крестьянской работы, помышляли лишь о грабежах и разбоях. Намерение руководителей Второго ополчения собрать в Суздале Земский собор и избрать сообща царя никак не устраивало Заруцкого. Отряды Заруцкого заняли Суздаль, опередив Пожарского. Далее Заруцкий намеревался захватить Ярославль, чтобы поставить под контроль Верхнее Поволжье и дороги на Москву с севера.
Д. М. Пожарский успел занять Ярославль до прихода
Одно обстоятельство еще больше осложнило обстановку. Признание в марте 1612 года в таборах Первого ополчения «Сидорки псковского вора» вызвало решительное противодействие руководителей Второго ополчения. Немногим меньше года назад — 23 июня 1611 года — вожди Первого ополчения объявляли о своем намерении призвать на русский престол шведского королевича, Карла Филиппа, сына шведского короля Карла IX. Все метания и противоречия политики руководителей Первого ополчения в таком первостепенной важности вопросе, как кандидатура будущего царя, весьма обострили взаимоотношения двух центров национально-освободительного движения.
Программа Второго ополчения на этот счет была весьма определенна: «Маринки и сына ея, и того Вора, который стоит под Пъсковым до смерти своей в государи на Московское государство не хотим, также что и литовского короля». Относительно шведского королевича ополчение пока предпочитало не высказываться со всей определенностью, поскольку в шведах оно видело возможного союзника в борьбе с поляками. Столь же щекотливым был вопрос о польском королевиче, официально признанном русским царем. Его признавала Боярская дума, его именем писались указы, его продолжала поддерживать некоторая часть русского населения. Поэтому имя Владислава не называлось в перечне тех, кого «не хотели» видеть на русском троне участники Второго ополчения, хотя именно его свержение и изгнание поляков было главной целью патриотов.
Другим и далеко не последним основанием для перебазировки в Ярославль стали соображения экономические. Ярославль был одним из важнейших центров внутренней и, что особенно важно, внешней торговли. Он стоял на пересечении торговых путей между Архангельском и Москвой, на пути в Сибирь, в Астрахань, на Кавказ и в страны Азии. Еще с XVI века в Ярославле размещались конторы английских, голландских, а позже и других иноземных купцов. В годы Смуты Ярославль стал практически единственным активно действующим центром русской торговли с Западом, поскольку северо-западные города и Смоленск оказались отрезанными от Москвы военными действиями. Богатые ярославские купцы — Григорий Никитников, Михаил Гурьев, Надея Светешников, Василий Лыткин вносили средства в казну ополчения, принимали энергичное участие в его деятельности. Доходы в виде таможенных пошлин в талерной монете, получавшиеся с иноземной торговли, сбор «пятой деньги» с богатых «прожитков и промыслов» ярославцев приносили в казну ополчения значительные средства. И наконец, обилие в городе искусных мастеров-серебряников, хорошо организованное производство ювелирных изделий и память о работе денежного двора, который был закрыт только в самом конце XV века, также оказали влияние на решение правительства избрать Ярославль своим опорным пунктом.
О пребывании Второго ополчения в Ярославле летопись сообщала: «Ярославцы же их прияша с великою частию и приносоша дары многия. Они же не взяша у них ничево и, быв в Ярославле, начата промышляти, како бы им итти под Московское государство, на очищение. К ним же начата из городов приезжати многие ратные люди и посацкие люди привозити на помочь денежную казну…»
За четыре месяца пребывания Второго ополчения в Ярославле были созданы и оформлены правительственные учреждения, в точности воссоздавшие структуру государственного аппарата. В городе официально действовало временное правительство, возглавлявшееся князем Пожарским и «выборным человеком» Мининым. Из представителей местного духовенства во главе с бывшим ростовским патриархом Кириллом образовался Совет всей земли. Минин и Пожарский с их ближайшими сподвижниками получили от Совета полномочия ведать не только военными, но и гражданскими делами. Постепенно в Ярославле создались приказы: Разрядный, Поместный, Дворцовый, Сибирский, Посольский приказ Казанского дворца, а также денежный двор.
За время пребывания в Ярославле ополчение собрало большие силы и средства. Оно смогло подчинить своей власти значительную часть государства к востоку от Москвы.
Летопись описывает множество эпизодов, по которым можно судить о воздействии
Другой эпизод рассказывает о приходе к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, стоявшему тогда в Ростове, делегатов от казаков, с тем чтобы уговорить его идти под Москву, «не мешкая». Но пришли они не для того, говорит летопись. «Придоша же для розведывания, нет ли какова умышления над ними: чаяху на себя по своему воровству какое умышление. Князь же Дмитрий же и Кузьма их пожаловали деньгами и сукнами и отпустиша их опять под Москву…»
Следует признать создание в Ярославле денежного двора одним из важнейших и наиболее эффективных действий, сыгравшим значительную роль в ходе дальнейшей национально-освободительной борьбы. Регулярная чеканка собственной монеты была надежным и стабильным источником для выплаты денежного жалованья ополченцам. В то же время она приносила постоянный доход казне. Положение Ярославля как перевалочного пункта на пути следования ефимочной казны из Архангельска в Москву обеспечивало регулярное снабжение сырьем денежного двора. Но, пожалуй, наиболее важным следствием организации ополченского денежного двора стал морально-политический аспект, который приобретала чеканка монеты в тот исторический момент.
Когда правительство ополчения обращалось ко всем русским людям с призывом объединиться для борьбы с иноземными захватчиками, оно обещало ополченцам выплачивать «корм и казну». Первое ополчение, как известно, распадалось «без жалованья и с стужи». Второе ополчение не могло не учесть этот жестокий урок. Выдача регулярного жалованья временным правительством в Ярославле должна была иметь мобилизующее воздействие более всех призывов и агитационных грамот.
Монеты являлись не только носителями материальных благ. Они выполняли также прокламативные, пропагандистские функции.
Эфемерный чекан Первого ополчения, организованный весной 1612 года, возвещал, что программой его является поддержка законного царя Дмитрия Ивановича, а экономической базой — город Псков. Об этом свидетельствовали буквы ПС, обозначавшие знак Псковского денежного двора, и легенда, гласившая: «Царь и великий князь Димитрий Иванович всея Руси».
Как бы ни недолог оказался чекан Первого ополчения, ярославское правительство было вынуждено считаться с ним. Монеты Второго ополчения должны были представить программу, позволявшую четко отмежеваться от действий подмосковных таборов, объединить и собрать вокруг правительства Второго ополчения все патриотические силы страны, воодушевленные общим стремлением изгнать интервентов и стабилизировать внутриполитическую обстановку. Решающее значение здесь придавалось имени царя, которое по обычаю помещалось на монете.
От чьего же имени следовало чеканить монету на Ярославском денежном дворе? Ведь чеканка монет могла осуществляться только от имени законного царя, кем бы на самом деле он ни являлся. Совет всей земли, как именовало себя ярославское правительство, и в собственном сознании, и в сознании современников был временной властью, главной и конечной целью которой было восстановление в стране законного правительства. Решаясь на выпуск собственной монеты, ополчение должно было найти форму и способ дать понять соотечественникам, что оно не узурпирует монопольное право на чеканку монет, и в то же время достаточно полно и ясно раскрыть свою политическую программу.