Булавин (СИ, ч.1-2)
Шрифт:
По всем законам государства Российского, начальствующий над солдатами офицер был обязан передать разбойника городскому воеводе. Тот в свою очередь должен был провести дознание, суд, и отправить вора на каторгу или казнить. Но, солдатский капитан привел свою команду не в город, а в добротно отстроенный каменный монастырь, километрах в двадцати от Петровска. И здесь, получив на руки небольшой мешочек, в котором весело позвякивали серебряные рубли, офицер передал его на руки настоятелю, суровому крепкому мужику лет под пятьдесят в черной сутане
– Меня зови отец Исидор, - развязывая Юрко Карташа, пробасил настоятель и добавил: - Бежать не пробуй, не получится. Жить станешь в келье, куда тебя проводят.
Казак встал с телеги, оглянулся и, увидев, что солдаты уже покинули двор монастыря, усмехнулся и сказал:
– Ага, сейчас.
Затем, в два больших прыжка, он подскочил к бревенчатому забору и попытался с одного маха перемахнуть через него. Но видимо, не фартило Карташу в этот день. Что-то с силой ударило его в спину, и он упал, а когда снова поднялся, то обнаружил перед собой все того же невозмутимого настоятеля, который перекидывал из одной руки в другую самый обычный крупный речной голыш.
– Говорю тебе, отрок неразумный, бежать не пытайся, а то в подвал кинем.
– Понял.
Карташ решил действовать хитрее и проявить видимую покорность. И следующую попытку побега предпринял уже после полуночи. Он вышел из незапертой одиночной кельи, где его поселили и, двигаясь как можно тише, по монастырскому коридору направился к выходу. И снова неудача. Его перехватил один из молодых иноков, карауливший казака в коридоре. Простой неприметный монашек, с одного удара вырубил бывалого воина, и пришел Юрко в себя уже в каменном подвале без окон. Сбежать возможности не было, и ему пришлось принять выкрутас судьбы, смириться и снова ждать.
Кормили разбойника плохо, хлеб и вода, так сказать вынужденный пост. Юрко ослаб, но милости у монахов не просил, был терпелив и молчалив, несколько раз пробовал молиться и бросал, и продолжалось это трое суток. До тех пор, пока его не вывели наружу и не препроводили в просторное помещение наверху, где из мебели стоял только один стол, за которым сидел стройный и совершенно седой священнослужитель преклонных лет, судя по властному взгляду, в церковной иерархии чин немалый.
Священник посмотрел на казака с некоторой брезгливостью, кивнул на табуретку в углу и произнес:
– Садись.
Казак взял табурет, поднес его к столу, поставил на холодный пол и сел. Всмотрелся в священника и спросил:
– Кто вы, святой отец?
– Я митрополит Воронежский и Елецкий Арсений, - бросил священнослужитель и, прищурив глаза, спросил: - А ты, значит, донской казак Юрко Карташ?
– Да, - кивнул казак.
– А откуда вы про меня знаете?
– Меньше по пьяни болтать нужно. Хотя, твой язык тебя и спас, а то бы висел ты сейчас на дыбе и кату рассказывал о том, кому добычу сбывал, а так, видишь, пока жив и здоров.
– И зачем я вам нужен? Ради чего вы меня у солдат
– Ты нам не потребен. Ты никому на всем белом свете теперь не нужен. Даже своим товарищам, которые отреклись от тебя. Мы хотим достать Никифора Булавина, черного колдуна, который прикрывается должностью своего отца и творит богомерзкие обряды.
– Да, какой же он колдун?
– удивился Юрко.
– Самый настоящий, плоть от плоти дьявола, семя проклятое, которое необходимо выкорчевать без всякой жалости.
– Ну, а я здесь причем?
– Ты с ним в два похода ходил. Было такое?
– Все верно.
– И ты ненавидишь Никишку.
Карташ прислушался к себе и понял, что время ничего не излечило, и не поправило. Он по-прежнему испытывал к молодому Булавину глубокую неприязнь, которая пронизывала всю его душу и потому, он согласился с митрополитом:
– Это так, отец Арсений. Но чем вам может помочь такой человек как я? Сами знаете, что мне теперь на Дон хода нет.
– Ничего. Придет время, и ты вернешься на родину, а пока поедешь со мной, и святым отцам, которые будут с тобой разговаривать, расскажешь обо всем, что о Никифоре знаешь, о порядках в его отряде, о чем он говорил, да какие планы строит, и кто у него в друзьях, а кто во врагах. Однако учти, что церкви нужны добровольные помощники. Ты готов встать на путь исправления, покаяться в своих грехах и принять постриг?
Бывший ватажник и разбойник посмотрел в пронзительные глаза Арсения. Взгляда не выдержал и осознал, что если сейчас он откажется, то его попросту прибьют и закопают на монастырском кладбище. Думать было некогда, и Карташ решился:
– Я согласен, святой отец.
Митрополит удовлетворенно смежил веки.
– Хорошо. Выезжаем через полчаса. В дороге переговорим подробней.
– Разрешите вопрос, отец Арсений?
– Да.
– А куда мы направимся?
– В Москву, Юрко, - митрополит кивнул на дверь и бросил: - Иди и жди меня во дворе.
Карташ смиренно кивнул и покинул помещение. Затем, он вышел во двор церкви. Вокруг не было ни одной души, а лес был рядом. И у казака невольно мелькнула мысль, а не попробовать ли еще раз совершить побег. Но его сдержала жажда поквитаться с ненавистным Никифором, и поэтому он остался на месте, а уже через полчаса в закрытом возке вместе с митрополитом Арсением ехал в Москву.
Войско Донское. Черкасск. 05.05.1711.
Мой третий Каспийский поход начинался нелегко, сплошь проблемы. А большая часть из них оттого, что Большой Войсковой Сход, состоявшийся в Черкасске в середине января, решил вписаться за Украину и направить все свободные силы Дона на помощь гетману Мазепе. Кажется, а с какого бока здесь мои планы, которые отменить не было никакой возможности, и Украина? А с такого, что воинские припасы в цене подорожали, а все вольные ватаги с Астрахани и Волги в срочном порядке перебирались на берега Днепра.