Бульдозер. Желание
Шрифт:
Все правильно, такое вслух произносить – это на самом деле стыдно. Сначала отсосала мужику, потом уволила. Клеопатра, ты ли это?
– Скажи сначала, как ты вопрос с пропажей зарешала? – на всякий случай подстраховался я. Вдруг врет? Блефует?
– Афанасьев уже скинул мне документы на почту, а я тебе переслала, – ответила Елена Павловна. – Это он меня выручил по старой дружбе.
– Хорошо, – немного выдохнул я, но информацию еще не мешало бы проверить. – А чего это ты меня выгнать решила?
Я прекрасно понимал ЧЕГО, встал я у нее поперек горла
– Мне теперь некомфортно с тобой работать, – смущенно сказала Овечкина, нервно комкая салфетку на столе.
– А ты как себе все представляла? Твоя идея была вообще-то! – напомнил я.
– И теперь я жалею…
– Я тоже жалею! Но увольняться из-за твоего некомфорта я не собираюсь! Я понятно выразился?
– Я тебе житья не дам, Москвиченок! – зашипела на меня женщина. От ее смущения и робости не осталось и следа. Ее как будто подменили. – Будешь пахать, как Папа Карло!
– Да насрать! – рассмеялся я. – Я свою работу знаю и люблю!
– Да ты…
– Все, умолкни! – рявкнул я на нее, да так, что на нас люди за соседними столами начали оборачиваться.
– Не разговаривай так со мной! – обиделась Булочка.
Уф! Надулась! Щас щеки лопнут! И ведь она искренее считает, что только ей позволено разговаривать с людьми так, как она хочет!
– А то что?
Сука, как же она меня взбесила опять, словами не передать! Она реально дура? Думает, что вот так вот, ее левая нога захотела, и я заявление писать побежал? Серьезный случай, скажу я вам!
Что же мне придумать, чтобы она от меня отцепилась? Что же, что же…
Один у меня компромат на нее. Не по-джентльменски это, грязно и нечестно, но придется им и припугнуть.
– В общем так, Елена Павловна! Если ты будешь мне палки в колеса совать, мы с тобой далеко не уедем! Ты мне уже, сучка, насолила, будь здоров! Мое терпение не безграничное! Будешь еще вякать в мою сторону, не по делу, я всей конторке вашей видео разошлю, как ты на коленях передо мной ползаешь!
– Что-о-о? – видели бы вы ее глаза! – Какое еще видео?
– Такое! Ты сама знаешь, какое! Я снял на телефон наши игрища. Не полностью, конечно, но там все прекрасно видно!
– Ты врешь! – чуть не плача заявила Булочка.
Конечно же я врал! Как сука последняя! Но она все равно весь процесс с закрытыми глазами провозилась, как она узнает, что нет?
Низко было шантажировать женщину с должностью ТАКИМ, но мне деваться было некуда. Все мое благородство вчера Наташке досталось!
– Козел! – в сердцах выпалила Булочка.
Я думал, она сейчас даст мне по роже, развернется и уйдет из кафе, но официант очень вовремя принес наш заказ.
Елена Павловна взглянула на еду, вздохнула и осталась сидеть на месте.
Мы начали есть, время от времени бросая друг на друга испепеляющие взгляды. К окончанию трапезы Елена Павловна так и не придумала, чем бить мой вымышленный козырь, иначе уже бы высказалась
К нам снова подошел официант с терминалом для оплаты в руках, и я вытащил бумажник, чтобы рассчитаться за обед. Хоть денег у меня осталось и немного, заплатить за даму, я был все еще в состоянии.
– Я сама за себя заплачу! – очнулась Булочка.
– Нет! – коротко отрезал я, вынимая карту из бумажника.
– Да! – продолжила спорить она. – Ты не мой мужик, чтобы за меня платить! – со злостью выплюнула она.
– Да, и, слава богу! – усмехнулся я, но Овечкина уже вытащила свою карту тоже. – Что ж, – сдался я и поднялся из-за стола. – Если ты такая принципиальная и самодостаточная леди, за меня тогда тоже заплати по-братски?
– Без проблем! – уперлась рогом женщина.
– Я тогда, пожалуй, еще с собой кофе возьму, раз ты башляешь! Включите, пожалуйста, один капучино в наш счет! – обратился я к официанту.
17. Лена
Не прокатило с его увольнением. Что ж…
Как мужик, Козлов нравился мне все больше и больше. Подленько, конечно, интимные видео снимать, а потом еще и шантажировать этим, но, безусловно, яйца у него имеются. Черт, я же сама и видела эти самые яйца. Так близко, что ближе некуда.
Что же мне теперь делать? Придется работать с ним и дальше. Или самой уволиться.
Нет, уходить из фирмы никак нельзя. Я же без пяти минут генеральный директор!
Вот, что значит мешать работу и личное. Ни того, ни другого. Мало того, что на личном я не продвинулась ни на миллиметр, так еще и работать теперь не могу – только про Москвиченка и думаю.
После того, как у меня прошел обеденный шок, я немного успокоилась. Походила по кабинету туда-сюда, потом обратно…
Что ж за фрукт мне такой попался? Крепкий орешек! Ничего, я найду на него управу! Не было еще такого, чтобы мужик под меня не подмялся!
А что до его угоз…
Ну, ладно, допустим, взяла я в рот у своего зама, и что? Подумаешь! Что мне за это будет, кроме увольнения и позора? Ничего. Слишком сильно я этой должностью дорожу. Такие места на дороге не валяются, но кто ищет, тот находит. Пойду к конкурентам прорабом, в конце-то концов. Ничего зазорного в этом не вижу. Мне пока что не полтос. Я еще молода и полна энергии. В этой фирме выслужилась, что я в другой не смогу?
А Козлова надо проучить, чтобы не смел мне угрожать. Шантажировать его было больше нечем, поэтому осталось только мелочно пакостить.
Я села за стол и подняла трубку стационарного телефона.
– Тома, соедини меня с начальником нашей общаги, – попросила я.
Ровно через две минуты Москвиченок остался без крыши над головой. Пусть идет, куда хочет: в гостиницу, под мост, хату снимает. Мне вообще все равно.
Будет знать, как со мной связываться, козел!
Домой я приехала довольная собой до безобразия. Москвиченок уже тоже должен был к этому времени добраться до общаги. Ему, наверняка, уже сообщили, что его выселили? Вещички пакует?