Булгаков
Шрифт:
Одно из имен К.-Ф. — Фагот восходит к названию музыкального инструмента фагот, изобретенному итальянским монахом Афранио. Благодаря этому обстоятельству резче обозначается функциональная связь между К.-Ф. и Афранием (см.: «Мастер и Маргарита»). У К.-Ф. есть даже некоторое сходство с фаготом — длинной тонкой трубкой, сложенной втрое. Булгаковский персонаж худ, высок и в мнимом подобострастии, кажется, готов сложиться перед собеседником втрое (чтобы потом спокойно ему напакостить).
Не исключено, что К.-Ф. имел и реального прототипа среди знакомых Булгакова. Вторая жена писателя Л. Е. Белозерская в книге мемуаров «О, мед воспоминаний» упоминает слесаря-водопроводчика Агеича, любовника их домработницы Маруси (в квартире на Б. Пироговской, 35а), которая впоследствии вышла за него замуж и, по утверждению мемуаристки, «много раз после прибегала она ко мне за утешением. Несколько раз прорывался к нам и пьяный Агеич. Алкоголь настраивал его на божественное: во хмелю он вспоминал, что в юности пел в церковном хоре (по устному свидетельству Л. Е. Белозерской в беседе с нами, Агеич был регентом хора. — Б. С.) и начинал петь псалмы. Выпроводить его в таком случае было очень трудно. «Богиня, вы только послушайте… - и начинал свои песнопения…» По словам Л. Е. Белозерской, Агеич был «на все руки мастер». Думается, отставной регент-водопроводчик повлиял на коровьевскую ипостась К.-Ф., который выдает себя за бывшего регента и предстает на Патриарших горьким пьяницей. Правда, вместо псалмов, К.-Ф. разучивает с сотрудниками филиала Зрелищной комиссии «Славное море священный Байкал…» Он, как и Агеич, — мастер на все
Эпизод с хоровым кружком, поющим «Славное море», возможно, навеян случаем, связанным с другой «байкальской» песней. 18 декабря 1933 г. Е.С. Булгакова оставила в дневнике следующую запись: «…Поздно вечером Рубен Симонов потащил нас к себе. Там были еще и другие вахтанговцы, было очень просто и весело. Симонов и Рапопорт дуэтом пели «По диким степям Забайкалья…» (Один из поющих будто бы не знает слов, угадывает, вечно ошибается: «навстречу — родимый отец…» (поправляется: мать!) и т. д.) Обратно Симонов вез нас на своей машине — по всем тротуарам — как только доехали!» У К.-Ф. хор поет песню слаженно и правильно, только никак не может остановиться. То, что пьяный руководитель Театра имени Евг. Вахтангова Р. Н. Симонов (1899–1968) благополучно довез писателя и его жену до дому, могло быть расценено Е. С. Булгаковой как покровительство Бога или дьявола. Черт К,-Ф., играющий пьяницу-регента, путает служащих Зрелищной комиссии, заставляя их в рабочее время отдаваться хоровому пению. Булгаков высмеял приверженность представителей советской власти всех уровней именно к этому виду искусства еще в повести «Собачье сердце» (1925), а в письме сестре Наде 24 марта 1922 г. сообщал об обстановке в доме 10 по Б. Садовой, где тогда проживал в квартире, ставшей впоследствии Нехорошей квартирой: «…Дом уже «жилищного рабочего кооператива» и во главе фирмы все та же теплая компания, от 4–7 по-прежнему заседания в комнате налево от ворот» (вероятно, сопровождавшиеся ненавистным писателю хоровым пением).
Любопытно, что рыцарство К.-Ф. связано с обретением им одной из высших степеней Масонства, степени Кадош, или Рыцаря белого и черного орла.
«КРАСНАЯ КОРОНА», рассказ, имеющий латинский подзаголовок «Historia morbi» (История болезни — (лат.)). Опубликован: Накануне, Берлин — М., 1922 г., 22 окт., Литературное приложение. К. к. имеет автобиографический характер. Погибшего брата сходящего с ума рассказчика зовут Коля, как и родного брата писателя. Не исключено, что идею рассказа подсказали события, связанные с боями в Киеве в конце октября 1917 г. в ходе столкновений юнкеров, среди которых был Н. А. Булгаков, и войск Центральной Рады. События эти запечатлены в булгаковском рассказе «Дань восхищения» (1920) и в письме его матери, В. М. Булгаковой, адресованном дочери Надежде 10 ноября 1917 г. Там дана картина обстрела Инженерного училища, где В. М. и Н. А. Булгаковы оказались вечером и ночью 29 октября. Подводя итог, мать отмечала: «Инженерное училище пострадало меньше других: четверо раненых, один сошел с ума». Булгаков наделил автобиографического героя сумасшествием безвестного юнкера. В момент создания К. к. автор уже знал, что ушедшие с белой армией в эмиграцию его братья Иван и Николай живы (это известие дошло до него не позднее марта 1922 г.). В рассказе отразились те тревоги, которые мучили семью до выяснения их судьбы. Еще одним толчком к созданию К. к. могла послужить смерть В. М. Булгаковой 1 февраля 1922 г. В бреду главный герой вспоминает слова, которые говорила мать: «Верни Колю. Верни. Ты старший». Квартира, которую он видит во сне, — это булгаковская квартира в Киеве на Андреевском спуске, 13, будущий «дом Турбиных» в «Белой гвардии» и «Днях Турбиных». Последняя фраза погибшего брата: «Я не могу оставить эскадрон», рефреном повторяющаяся в больном сознании рассказчика, восходит, быть может, к следующему свидетельству матери из уже цитировавшегося письма: «… Раздавалась команда офицеров: Коля стал в ряды, и я его больше не видела…» Упоминаемого в К. к. рабочего, повешенного на фонаре в Бердянске (по мысли главного героя К. к., он должен являться по ночам генералу-вешателю), Булгаков, возможно, действительно видел в этом городе во время переезда по железной дороге вместе с Терским казачьим полком из Киева на Северный Кавказ осенью 1919 г.
Мотив мук совести человека, к которому во сне или в состоянии безумия является призрак его вольной или невольной жертвы, впервые встречающийся в К. к., был развит Булгаковым в романе «Белая гвардия», рассказе «В ночь на 3-е число», пьесе «Бег» и в романе «Мастер и Маргарита». Линию генерала-вешателя продолжили такие герои, как генерал Хлудов и прокуратор Иудеи Понтий Пилат, линию автобиографического героя — врач Алексей Турбин и доктор Бакалейников. В К. к. ощутимо влияние рассказа Антона Чехова (1864–1904) «Черный монах» и «Записок сумасшедшего» (1835) Николая Гоголя (1809–1852), где также описаны призраки, возникающие в безумном сознании. В К. к., как и в других булгаковских произведениях, к помешательству героя приводит малодушие, проявленное тогда, когда он не сумел воспротивиться генералу-вешателю, не выступил против казни неизвестного в Бердянске, не забрал брата немедленно с поля боя. По Булгакову протест против насилия моральный долг всякого интеллигентного человека. Рассказчик К. к. обвиняет генерала: «Кто знает, не ходит ли к вам тот грязный, в саже, с фонаря в Бердянске? Если так, по справедливости мы терпим. Помогать вам повесить я послал Колю, вешали же вы. По словесному приказу без номера». Невозможность искупить вину приводит к тому, что «не тает бремя», и призрак всадника в красной короне (брата с разбитой головой) продолжает мучить рассказчика. В «Беге» Хлудов, вешающий людей устными «безномерными» приказами, раскаивается и возвращается держать ответ. В результате его оставляет призрак повешенного и «тает бремя».
Возможно, прототипом генерала-вешателя в К. к. послужил генерал Я.А. Слащев. Булгаков был знаком с его книгой «Требую суда общества и гласности» (1921), где обильно цитировались слащевские «расстрельные» приказы, а название константинопольской улицы Де Руни, на которой жил отставной генерал, сделал фамилией одной из героинь повести «Дьяволиада» (1923). Кроме того, Слашев командовал осенью 1919 г. войсками, действовавшими на юге Украины, в том числе и в районе Бердянска, против отрядов Н. И. Махно (1889–1934). Не исключено даже, что Булгаков и Слащев встретились тогда, хотя никаких сведений об этом в нашем распоряжении нет.
«КРЕЩЕНИЕ ПОВОРОТОМ», рассказ, имеющий подзаголовок «Записки юного врача». Опубликован: Медицинский работник, М., 1925, №№ 41,42. К. п. входит в состав цикла «Записки юного врача». Операция, описанная в рассказе, поворот на ножку, действительно была сделана Булгаковым в бытность его заведующим Никольским здравпунктом (Никольской земской больницей) в Сычевском уезде Смоленской губернии. Данная операция упоминается в справке, выданной Булгакову 18 сентября 1917 г. Сычевской земской управой в связи с переводом его в Вяземскую городскую земскую больницу. По воспоминаниям первой жены писателя Т. Н. Лаппа, события, запечатленные в К. п., произошли в первый день их приезда в Никольское 18 сентября 1916 г., а не некоторое время спустя, как в рассказе, причем настроение мужа роженицы, которого в К. п. вообще нет среди действующих лиц, было суровым и не сулило юному врачу ничего хорошего: «В первую же ночь, как мы приехали, Михаила к роженице вызвали. Я сказала, что тоже пойду, не останусь одна в доме. Он говорит: «Забирай книги, и пойдем вместе». Только расположились и пошли ночью в больницу. А муж этой женщины увидел Булгакова и говорит: «Смотри, если ты ее убьешь, я тебя зарежу». Вот, думаю, здорово. Первое приветствие. Михаил посадил меня в приемной, «Акушерство» дал и сказал, где раскрывать. И вот, прибежит, глянет, прочтет и опять туда. Хорошо, акушерка опытная была. Справились, в общем». В К. п. главный герой тоже использует учебник акушерства, но только один, без жены. К моменту публикации К. п., как и других рассказов цикла «Записки юного врача», Булгаков и Т. Н. Лаппа уже развелись (в 1924 г.), и, вероятно, по этой причине, жена врача из К. п. исчезла.
В К. п. юный врач в конце концов бросает книгу: «Все эти ученые слова ни к чему в этот момент. Важно одно: я должен ввести одну руку внутрь, другой рукой снаружи помогать повороту и, полагаясь не на книги, а на чувство меры, без которого врач никуда не годится, осторожно, но настойчиво низвесть одну ножку и за нее извлечь младенца.
Я должен быть спокоен и осторожен и в то же время безгранично решителен, нетруслив». После успешного завершения операции главный герой вновь перечитывает акушерский учебник, «раскрытый на странице «Опасности поворота»», причем «произошла интересная вещь: все прежние темные места сделались совершенно понятными, словно налились светом, и здесь, при свете лампы, ночью, в глуши, я понял, что значит настоящее знание.
«Большой опыт можно приобрести в деревне, — думал я, засыпая, — но только нужно читать, читать, побольше… читать…»
Поскольку начало действия цикла «Записок юного врача» в открывающем его рассказе «Полотенце с петухом» приурочено к 17 сентября 1917 г. — дню прибытия юного врача в Мурьинскую больницу, а в К. п. события происходят уже много дней спустя после начала работы главного героя в земской больнице, но тоже осенью, можно предположить, что рождение ребенка происходит близко к 25 октября 1917 г. — дню социалистической революции в России. Младенец, неправильно лежащий в чреве матери, как бы олицетворяет новый, рожденный революцией мир, который его творцы хотят произвести на свет, руководствуясь книжными марксовыми теориями. По мысли автора К. п., надо прежде всего руководствоваться живым опытом народной жизни, как воспринимает юный врач со слуха опыт фельдшера и акушерки. Отметим также, что преддверие Октябрьской революции символизирует эпизод в начале рассказа, когда «кто-то настойчиво и громко барабанил в наружную дверь, и удары эти показались мне сразу зловещими» (это акушерка Аксинья сообщает врачу, что привезли роженицу в тяжелом состоянии).
«КУРС ИСТОРИИ СССР», незаконченный учебник по истории для учащихся 3-4-х классов начальной школы. При жизни Булгакова не публиковался. Впервые: Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Кн.1. Л.: Наука, 1991. Конкурс на школьный учебник по истории СССР был объявлен 4 марта 1936 г. В этот день «Правда» и «Известия» опубликовали постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации конкурса на лучший учебник для начальной школы по элементарному курсу истории СССР с краткими сведениями по всеобщей истории». Вырезка из «Правды» с этим постановлением сохранилась в булгаковском архиве. Писатель обвел красным карандашом указанную здесь сумму первой премии — 100 000 рублей. В связи с этим на долю автобиографического Мастера в «Мастере и Маргарите» выпал лотерейный выигрыш точно такой же величины. Булгаков подчеркнул и содержащееся в постановлении требование соблюдения «историко-хронологической последовательности в изложении исторических событий» в сочетании «с обязательным закреплением в памяти учащихся важных исторических явлений, исторических деятелей, хронологических дат», и с «ярким, интересным, художественным» изложением материала. О времени начала работы над учебником в дневнике третьей жены писателя Е.С. Булгаковой сохранилась запись от 4 марта 1936 г. (на этот день пришлось седьмое представление «Кабалы святош»): «Сегодня объявлен конкурс на учебник по истории СССР: Миша сказал, что будет писать. Я поражаюсь ему. По-моему, это невыполнимо». На следующий день она отметила: «Миша начал работу над учебником». Также и на первой странице сохранившейся рукописи К. и. СССР Булгаков записал: «Начало работы 5 марта». После появления 9 марта 1936 г. статьи «Правды» «Внешний блеск и фальшивое содержание» и последовавшего за этим снятия «Кабалы святош» шансы писателя на выигрыш в этой лотерее, и изначально-то невысокие, упали практически до нуля. Однако он продолжал работу над К. и. СССР и оставил ее только в июне 1936 г., когда понял, что не успеет представить учебник на конкурс к указанному жесткому сроку — 1 июля 1936 г. Сохранились подготовительные материалы в виде конспективных записей событий первобытной истории и IX — начала XX вв. с отдельными фрагментами законченного текста, вроде очерка о татарах. Связный более или менее завершенный текст охватывает события от смерти Петра I (1672–1725) до похода отряда русских войск в Хиву в 1873 г. Следует отметить, что Булгаков стремился охватить все основные события политической, военной и социально-экономической истории, большое внимание уделял биографиям исторических деятелей. Для написания К. п. СССР он использовал «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина (1766–1826), «Историю России с древнейших времен» С. М. Соловьева (1820–1879), «Русскую историю» (1855) Н. Г. Устрялова (1805–1870), «Лекции по древней русской истории до конца XVI века» (1916) М. К. Любавского (1860–1936), «Учебник русской истории»(1907) К. В. Елпатьевского, статьи Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, Большой и Малой Советских Энциклопедий и некоторые другие источники, в том числе капитальный 6-томный юбилейный сборник «Великая реформа: Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем» (1911).
ЛАППА, Татьяна Николаевна (в первом браке Булгакова, в третьем браке Кисельгоф), (1892–1982), первая жена Булгакова. Оставила о нем устные воспоминания, записанные рядом исследователей булгаковского творчества. Родилась 23 ноября (5 декабря) 1892 г. в Рязани в семье столбового дворянина действительного статского советника управляющего казенной палатой Николая Николаевича Лаппа. В паспорте Л. проставила себе другую дату рождения, чтобы несколько «помолодеть» (это могло помочь в поисках работы) — 6 декабря 1896 г. (она не учла также, что в XIX в., в отличие от XX, разница между старым и новым стилем — юлианским и григорианским календарем — была не 13, а 12 дней). Подлинная дата рождения Л. устанавливается по церковной записи ее брака с Булгаковым. Позднее семья Л. переехала в Саратов. С будущим писателем Л. познакомилась летом 1908 г., когда саратовская гимназистка приехала в Киев на каникулы к тетке Софье Николаевне Лаппа. С матерью Михаила, В. М. Булгаковой, тетка Л. вместе служила во Фребелевском институте — женском образовательном учреждении. В 1911 г. Л. окончила гимназию и стала работать классной надзирательницей в ремесленном училище. В августе 1912 г. поступила в Киеве на историко-филологическое отделение Высших женских курсов (Фребелевского института). 26 апреля 1913 г. Л. с Булгаковым обвенчались. Еще до брака она была беременна и сделала аборт. После свадьбы Л. оставила учебу. Летом 1916 г. вместе с мужем поехала на фронт, где работала сестрой милосердия в госпиталях в Каменец-Подольском и Черновцах, а в сентябре переехала в село Никольское Сычевского уезда Смоленской губернии, где Булгаков служил земским врачом. В это время Л. сделала второй аборт, во многом из-за морфинизма мужа. В сентябре 1917 г. переехала вместе с ним в Вязьму. В конце февраля 1918 г. вернулась с Булгаковым в Киев. Осенью 1919 г. Л. уехала к мужу во Владикавказ, где он служил военным врачом в Вооруженных силах Юга России. Летом 1921 г. вслед за Булгаковым едет в Тифлис и Батум, откуда в конце августа или начале сентября отбыла пароходом в Одессу, а затем в Киев и Москву, где в конце сентября воссоединилась с Булгаковым. В апреле 1924 г. Л. развелась с ним. После развода устроилась на курсы машинисток, однако вынуждена была оставить это занятие из-за сильных головных болей, затем училась на курсах кройки и шитья. В 1927 г., чтобы получить профсоюзный билет, работала на стройке разнорабочей. Булгаков время от времени помогал бывшей жене материально. После получения профсоюзного билета Л. работала в регистратуре поликлиники. В 1933 г. сошлась с братом бывшего друга Булгакова Ивана Павловича Крешкова Александром Павловичем, учившемся в Москве в мединституте, и в 1936 г. уехала с ним в г. Черемхово Иркутской области, где А. П. Крешков работал педиатром (их брак не был зарегистрирован). В 1945 г. переехала с матерью в Харьков. В 1946 г. окончательно разошлась со вторым мужем, который вернулся с фронта с другой женщиной. Год снимала комнату в Москве, работала библиотекарем. Вышла замуж за бывшего друга Булгакова адвоката Давида Александровича Кисельгофа и в 1947 г. уехала вместе с ним в г. Туапсе, где и скончалась 10 апреля 1982 г.